Малиновое солнце переваливалось за серый срез тучи. Ласковая волна играла всеми оттенками аквамарина. Белоснежные чайки пикировали и подхватывались у самой воды. Роскошная моторная яхта, оставляя за кормой ровный пенный след, уверенно подходила к причалу небольшого острова.

Стукнули сходни. Загорелый матрос белозубо улыбнулся рослому франтоватому мужчине явно латиноамериканского экстерьера. Сбив с пиджака несуществующую пылинку, пассажир ступил на мраморную лестницу.

В зыбкой ясности тропического утра прорисовывались контуры белокаменной виллы. Среди благородной зелени пальм краснели черепичные крыши. Пуленепробиваемые окна отбрасывали на причал веселые солнечные зайчики. Видеокамера наружного наблюдения повернулась на турели, словно крупнокалиберный пулемет, фиксируя гостя. По прошествии нескольких секунд металлическая дверь плавно отошла в сторону. Гость, едва кивнув охранникам, направился к бассейну.

Здесь все было, как всегда. Клумбы пестрели тропическими цветами. Газоны и кусты были аккуратно подстрижены. В пальмах неугомонно трещали попугаи. В тени нескольких палисандровых деревьев, оставшихся от прежней рощи, расхаживали павлины. Бассейны с драгоценной мозаикой манили живительной прохладой. С южной стороны виллы, где ограда почти полностью исчезала, открывался поистине живописный уголок: маленькая уютная бухта с пирсом и блистательной яхтой на приколе. Сказка, да и только! Впрочем, мужчина давно этой сказке не удивлялся. Истинное изумление не переставала вызывать головокружительность той игры, которую затеяла хозяйка виллы и в которую сумела вовлечь его.

Гость приблизился к центральному бассейну. В нем, будто проворный дельфин, плавала женщина. Любой незнакомец, видя ее в первый раз, рисковал ошибиться с определением возраста. На первый взгляд, ей было чуть больше тридцати. Лишь продолжительное знакомство помогало понять, что женщина успела разменять пятый десяток лет. Хотя для франтоватого латиноамериканца возраст его обожаемой ровесницы никакого значения не имел.

Завод железобетонных изделий, именуемый в просторечии «бетонкой», возвышался над небольшим рабочим поселком, словно айсберг над морем. Черный дымок из краснокирпичных труб вклеивался в белесое небо. Вереницы ласточек, облюбовавших прилегающий к заводу сквер, кружились неподалеку.

Не будучи сверхприбыльным предприятием, «бетонка», выглядела вполне ухоженно. Корпуса аккуратно выкрашены. Износившаяся облицовка заменена новой. Выбоины на асфальтированных дорожках возле завода добротно залатаны, а бордюры побелены известью.

Подобная ухоженность с недавних пор стала заводской традицией. Кому-то из рабочих это нравилось, кому-то нет. Но и те, и другие в одинаковой степени радовались, когда на их родном производстве наступал день зарплаты. Это был настоящий праздник. Его значимость для жителей подмосковной Дубровки могла сравниться разве что со значимостью карнавала в Рио-де-Жанейро для бразильцев. По этой причине любая, даже самая минимальная, задержка в выдаче денег вызывала бурю негодования. Впрочем, в большинстве случаев это была всего лишь буря в стакане.

Очередной раз в зале кассы завода железобетонных изделий в нетерпеливом ожидании толпились рабочие. Окошечко кассы вопреки ожиданиям и положенному графиком времени все никак не открывалось. Данное обстоятельство крайне беспокоило присутствующих. Особенно негодовали те, кто пришел после ночной смены. Самые ретивые мужчины подходили к окошку, стучали и вызывающим тоном спрашивали, сколько еще можно ждать. В ответ кассир ничего внятного не говорила, лишь просила не начинать скандалить.

Рабочие возмущались.