«Продай одежду свою и купи меч».
Именно это библейское выражение вспомнил Валентин Ледников, когда узнал, что в Швейцарии в автомобильной катастрофе погибла главная женщина его жизни Анна Разумовская. Ибо его интуиция следователя говорила, что эта гибель не могла быть просто несчастным случаем.
А потом он получил по электронной почте письмо от… Анны. Она написала его перед самой смертью.
«Я тут наткнулась на очень интересный материал… Здесь и страсти, и предательство, и гигантские деньги, и государственные тайны, и международный шпионаж… В общем, черт знает что наворочено! Можно сделать сенсационную книгу-расследование. Станешь у меня мировой знаменитостью. Как видишь, я всегда с тобой. Не грусти, я рядом».
Ледников не знает, что будет отныне с его жизнью. Но точно знает другое — если смерть Разумовской не случайность, он найдет тех, кто отнял у него Анну. Чего бы это не стоило.
И какая разница, что будет потом…
Пролог
Quem di diligunt, adolescens moritur
Любимцы богов умирают молодыми
[1]
С бабьим летом вдруг накатили грусть и тоска.
В ослепительном солнце, режущей глаза пылающей осенней листве, теплом воздухе ясно чувствовался какой-то обман. Ибо все это великолепие было мимолетно. Уже чернели свинцовые тучи на горизонте, и северный ветер в любое мгновение готов был разнести в клочья всю эту прощальную красу. Медлил он только от сознания собственной силы, торжество которой неминуемо…
Каждую ночь вдруг стали донимать кошмары, спасаясь от которых, Ледников вскакивал в постели облитый мерзким холодным потом, с колотящимся сердцем, вытаращенными глазами, абсолютно не помня причин и смысла явившегося ужаса.
Он пытался убедить себя, что это всего лишь физиология — реакция организма на приближение долгих месяцев холодов и непроглядной тьмы. Но уговоры не помогали. Ибо ясно ощущалось — неведомые пока несчастья, как снеговые тучи на горизонте, уже налились чернотой, и свирепый ветер вот-вот обрушит их на город.
Все случилось ночью.
Глава 1
Тurpе senex miles
Грустное зрелище — старый солдат
К месту встречи — небольшому скверику за зоопарком на Большой Грузинской — он добрался даже быстрее, чем рассчитывал. Так что у него был десяток минут, чтобы осмотреть парад монументов известного скульптора, выставленных прямо на улице перед расположенной тут же мастерской.
Памятники, стоявшие на тротуаре без постаментов производили потустороннее впечатление. В одном ряду высились клоуны, святые, царственные особы, герои разных эпох, аллегорические фигуры, пешие и конные, неправдоподобно громадные и тяжелые.
А рядом несся привычный московский поток машин. Курили, хихикали, беспрерывно плевались, оглядывались вокруг жадными, злыми глазами низкорослые, как на подбор, студенты техникума, занимавшего половину действующей церкви, расположенной тут же.
В церкви вдруг протяжно ударили колокола, величаво и печально запел хор.
Ледников подумал, что вся эта фантасмагорическая композиция как нельзя лучше подходит к встрече, на которую он прибыл.
