Новый роман Максуда Ибрагимбекова немедленно вызовет в памяти читателя неповторимую интонацию его такой давней, но такой незабытой прозы — «Кто поедет в Трускавец», «За все хорошее — смерть», «Пусть он останется с нами», «И не было лучше брата»… После долгого отсутствия он возвращается к русскому читателю «хрониками переходного периода», поместив в этот «период» всю трагичную сердцевину ушедшего века и всю жизнь своего героя. Школа, фронт, лагерь военнопленных, французский партизанский отряд командора Клода Вернье, советский лагерь в Тайшете, шафранный совхоз в азербайджанском Амбуране, любовь, реабилитация, французский паспорт… Диапазон чувств — от «Ах, какой это был город!» (о родном Баку) до «Умереть проще всего, но ты на это не надейся». И, конечно, везде и всегда, даже в каждом драматическом эпизоде — фирменный максудовский юмор, его еле заметная усмешка в усы.
Часть первая
Большинству людей свойственно полагать, что их судьба зависит в основном от них самих. Если не учитывать стихийные бедствия и техногенные катастрофы, то до некоторой степени это так и есть. Действительно, жизнь человека складывается в зависимости от его умения использовать задатки, заложенные в нем при рождении. При удачном стечении обстоятельств развитый интеллект, физическое здоровье и честолюбие изначально предоставляют ему преимущества в предстоящей жизненной гонке. И все же, и это общеизвестно, человеческая жизнь в силу других, как правило, непредсказуемых обстоятельств складывается у всех по-разному.
Когда Сеймур Рафибейли учился в школе, он очень удивился бы, если узнал, что его дальнейшая судьба будет зависеть от незнакомых людей, вернее, от их конкретных поступков, которые в определенный день и час им еще предстоит совершить вдали от Баку. Уже в детстве ему было известно, что они существуют — Сталин, Гитлер и Черчилль. Имя Шарль де Голль ему довелось услышать позже.
Красивого товарища Сталина он ежедневно видел на портретах и в документальной хронике, которую обязательно показывали во всех кинотеатрах перед просмотром фильма. Сталин Сеймуру нравился. С детства по радио и от всех окружающих он слышал, что он мудрый, добрый и старается изо всех сил ради того, чтобы советские граждане жили еще зажиточнее и веселее. В Баку все знали дом, где он до революции укрывался от недремлющего ока царской охранки, и всей школой ежегодно посещали подпольную типографию «Нина», в которой под руководством товарища Сталина выходила пролетарская газета «Искра», в свое время признанная буревестником революции на всем Кавказе. Сталиным все восхищались. И любили. На вопрос физрука — кого они больше любят Ленина или Сталина, дети уже в первом классе отвечали — Сталина! О Гитлере он знал немного, только то, что тот канцлер Германии, которая в силу присущим всем странам капитализма порокам воюет с другими странами Европы, имеющими такие же врожденные язвы капитализма. К фашистской партии отношение советских граждан тогда было положительное из уважения к немецкому народу, именуемому вплоть до 1940-го товарищем Сталиным и его соратниками «братским».
О малоизвестном в Баку Черчилле Сеймур узнал от отца — знатного нефтяника страны Искендера Рафибейли. Рассказывая сыну о причинах бурного расцвета нефтяной промышленности в Баку, он упомянул Уинстона Черчилля. Еще тридцать лет назад нефть использовалась главным образом в качестве горючего в лампах освещения и в печах отопления. Все изменилось в 1911 году, когда Черчилль стал Первым Лордом Адмиралтейства. Это ему первому пришло в голову перевести военный флот, а вслед за ним и торговый, с угля на нефть. Вслед за английскими кораблями на жидкое топливо перешли все флоты мира.
Эффект от перехода на новый вид топлива был колоссальный. В результате спрос на нефть возрос в многие тысячи, а в Баку начался нефтяной бум, который продолжается поныне. Закончив рассказ о Черчилле, отец спохватился и попросил Сеймура в институте никому об этом не рассказывать. В разговорах следует быть сдержанным, сдержанным и осторожным, сказал отец Сеймуру. Уинстон Черчилль живет в капиталистической стране, ходят слухи, что он ушел в политику и нефтью больше не занимается. Если ни в одном современном справочнике или учебниках по нефти Черчилль не упоминается, значит, какому-нибудь наивному человеку разговоры о нем могут показаться антисоветской пропагандой и как сознательный гражданин он из лучших побуждений сообщит о тебе куда надо.
Часть вторая
Жизнь большинства людей при внимательном рассмотрении являет собой нескончаемую вереницу упущенных возможностей. В основном успеха добиваются те, кто наделен способностью на перегруженной магистрали Жизни, не пропустив неприметный поворот, успеть в нужный момент свернуть на заветную дорогу с односторонним движением, ведущую к счастливой любви, богатству и славе, и катить по ней вплоть до полного достижения цели.
С этим утверждением, основанным на жизненном опыте людей, склонных к обобщениям, возможно, не согласился бы главный субъект хроник переходного периода Сеймур Рафибейли. Если бы кому-нибудь удалось его разговорить, он попытался бы на примере собственной жизни убедить собеседника в том, что к нему это сомнительное суждение ни с какой стороны не относится. Он рассказал бы, что, начиная с самой юности и кончая текущим днем, не пренебрег ни одной из полезных возможностей, время от времени возникающих на его жизненном пути, но удачи ему это не принесло.
Будучи по природе правдивым человеком, Сеймур признал бы, что если он остался в живых и сейчас, сидя в котельной шафранного совхоза в селенье Амбуран, беседует со своей собакой, то все же произошло это исключительно благодаря стечению необъяснимых обстоятельств. Он рассказал бы, что добирался сюда четырнадцать лет по дороге, которую выбрал сам. Но так как Сеймур в конце пути стал скрытным и неразговорчивым, то он наотрез отказался бы откровенно поговорить даже с очень приятным и доброжелательным человеком.
Ему никогда не приходило в голову жаловаться на судьбу, но и благодарности ни к Богу, ни к людям он не испытывал.
…В кочегарке было тепло. Это было единственное место, которое ему предложили после возвращения в Баку. Он просился на любую работу в рыбачью артель, но председатель сельсовета Самандар ему отказал, потому что в сопроводительной бумаге указано, что деятельность поселенца не может быть совместима с пребыванием в трудовом коллективе. Об этом Сеймур узнал в день прибытия в Амбуран. В Амбуране он очутился вследствие одного странного обстоятельства. По первоначальному замыслу, оформленному в виде решения Особой комиссии госбезопасности, он должен был выехать в Дашкесан и работать там разнорабочим на тамошнем железном руднике. Но в день выезда из Баку неизвестный высокопоставленный чиновник этого ведомства собственноручно изменил решение особой комиссии и пунктом временного пребывания Сеймура Рафибейли указал шафранный совхоз в Амбуране, что и нашло свое отражение в сопроводительных документах временно перемещенного зэка. Ходили маловероятные слухи, что сделано это было по личному распоряжению Первого секретаря ЦК Багирова. Слухи не подтвердились. Отражения этого факта не нашлось и в архивах.
