Она вошла в ложу с опозданием. В здешнем свете это считалось хорошим тоном. Действие уже шло вовсю, и главный герой мужественно соображал, как же так вышло, что он влюблен в женщину, которую сам же зарубил собственным же топором.

Ладно, грех жаловаться, спектакль был поставлен недурно. Да и автору пиесы стоило отдать должное. В общем, что режиссер, что сценарист, что труппа — все своей громкой славы заслуживали. В зале плакали не только дамы, и Зверь наслаждался, аккуратно изымая эмоции.

Хорошая драма. Тот редкий случай, когда актеры забывают о том, что они всего лишь играют роли. То есть, действительно забывают. По-настоящему. Настолько, что даже читающий в душах вампир готов им поверить.

И тут вошла она.

Зверь краем глаза уловил движение в пустовавшей до этого ложе, покосился туда без особого интереса… И напрочь позабыл о спектакле, о зрителях, о дурочке Анжелике. Даже эмоции забирать перестал. Своих вдруг в избытке стало.