Денис Ильин
_ВЫХОД_
Он брел по хрустящей под ногами гальке. Острые грани камешков врезались в асбестовую подошву его форменных ботинок, издавая единственный, кроме завывания ветра в причудливых нагромождениях скал, звук. Свинцовое небо над головой не оживлялось ни единой птицей, тяжело нависнув над ним. Бластер мерно постукивал по бедру в такт шагам. Уже около часа он шел вперед, оставив позади разбитую спасательную шлюпку с надписью "Hеудержимый" на борту. Hеприветливая планета разбила его единственный шанс на спасение - передатчик, и теперь делала вид, что ей безразлична судьба этого бредущего неизвестно куда человека, единственного на всем ее холодном сером лице. Он не знал куда идти, не знал, что ему делать, может здесь есть все-таки жизнь? И ее надо найти? А вдруг цивилизация? В который раз он начал прогонять картинку перед глазами, ту, что видел в иллюминатор при падении с орбиты. Hо понимал, что зря, ибо в бушующем вокруг обшивки пламени он ничего не видел, кроме расплывчатых буро-серых пятен материков и сине-серого океана. "Мрачная планета, серая планета" - подумал он. - "Разве может быть здесь какая-нибудь жизнь?" Воды ему не хватит надолго, это точно. Затем, надо будет что-нибудь съесть. Похлопав по карману своего легкого скафандра, и почувствовав выпуклость стандартного корабельного пайка, он подумал, насколько ему хватит этой чрезвычайно калорийной, но практически безвкусной массы. Дня на три... Hо унылый ветер с безучастными скалами отвлекали от конструктивных мыслей, и вот, он бредет дальше, а бластер мерно постукивает по его бедру.
-=GABBER=
Меч очень красиво сверкал на ярком весеннем солнце. Полюбовавшись еще раз, он сунул его за плечо, с первого раза попав в петлю перевязи. В какой стороне, говорил этот священник, здесь город? Прищурившись, он огляделся. По обочине дороги, на которой он стоял, росли красивые могучие дубы, и какие-то мелкие птахи с веселым щебетаньем носились в их листве. Мягкая зеленая трава лужайки неподалеку колыхалась под слабым теплым ветерком, открывая какие-то полуразвалившиеся, изъеденные коррозией, и поросшие мхом камни. Как ему удалось рассмотреть, камни образовывали на лужайке некое подобие круга. Одернув свой фиолетовый камзол, он, с легкой улыбкой, двинулся к камням, припорошив носки новых мокасин желтой дорожной пылью.