В городе воцарилась жуткая жара, а столбик термометра продолжал неумолимо ползти вверх, дождей не предвещало ничто. Дрожащий и перегретый воздух иссушал кожу, дышать становилось все труднее. Ядовитые выхлопы машин опаляли деревья и кусты вдоль дорог. Цветы, не успев толком раскрыться, сворачивали лепестки и засыхали на корню. Только в городском саду, как в некоем оазисе, теплилась жизнь. Трехсотлетние деревья, переплетаясь кронами, создавали густую тень, спасительная влага с легким жужжанием разбрызгивалась над яркими цветочными клумбами.

В один из изнурительных жарких выходных я изменила себе: не пошла плавать, загорать, есть мороженое, играть в волейбол на горячем песке пляжа, а отправилась в городской парк в поисках прохлады. Дружная толпа, стремившаяся в тенистые аллеи, подхватила меня и понесла. Здесь были и молодые мамочки с младенцами в колясках, и зрелые пары с детьми, и пожилые люди с внуками. Вся эта разновозрастная, кричащая и шумящая масса заглатывалась открытыми воротами, как планктон китом. Я влилась со всеми, с ужасом представляя, что ни одного свободного места в тени не найти, что у киосков с водой и мороженым будут километровые очереди, а детский гвалт не даст покоя.

Но, пройдя сквозь ворота, я оказалась в тишине и прохладе, совершенно одна. Растерянно оглядываясь, повернулась на сто восемьдесят градусов и кинулась назад. Вышла в прежнюю толчею у ворот. Постояв пару минут на плавящемся от солнца асфальте, вернулась в парк. Опять никого! Нет, там, вдали, на лавочке, кто-то сидит. Одинокий мужчина с тростью. Меня охватил озноб. Оглянулась: ворота уже далеко! Я побежала к ним, они стремительно отдалялись. Я бежала, запыхавшись, будто боролась за олимпийское золото. Толку не было, ворота становились все дальше! Оглянулась: лавочка с единственным посетителем неумолимо приближалась. При этом, мужчина, заметив мой взгляд, приподнял цилиндр! Да-да, на нем были цилиндр, черный фрак, черные лакированные туфли, белоснежная рубашка и ядовито-зеленая бабочка. Я остановилась, соорудила некое подобие приветственного поклона и побежала снова.

Ворота удалялись, лавочка же со странным мужчиной почтенного возраста оказалась рядом и встала вровень со мной. Я тоже остановилась.

— Вы так торопитесь, что непременно опоздаете, — произнес мужчина.