Она — олицетворение земной стихии и плодородия, монолитный обломок старины среди суетного двадцать первого века, непотопляемый, независимый, цельный. Ей дано видеть больше, чем многие люди. Они называют её ведьмой, но она — разлюбезная Катерина Матвеевна, Хозяйка.
Катерина Матвеевна, стащив с густых русых волос платок, которым она повязалась для работы в теплице, опустилась в кресло-качалку на веранде дома. Скрипнули старые, но добротные доски, когда она качнулась назад… Ещё б им не скрипнуть: стать в хозяйке была величавая, увесисто ступала её нога, но если земля несла её с выносливостью пахотного быка, то деревянные половицы жалобно и покорно крякали под ней. Далеко не хрупкая была женщина Катерина Матвеевна. О таких, как она, наверно, и сказано было знаменитое:
Но при всей основательной крепости, даже тяжеловесности фигуры нашей некрасовской героини, во всех её движениях струилась плавная и мягкая текучесть. Но то была текучесть могучей, молчаливой реки, а не изящного говорливого ручейка.
Хозяйка пошла в дом и заварила себе вечерний чай с мелиссой, чтоб выпить его за столиком на веранде. Заплетённые в толстую косу золотисто-русые волосы пушисто растрепались, придавая её степенно-сдержанному облику какую-то задушевную, почти девичью прелесть. Закатное солнце ласково сияло на выбившихся прядках, превращая их в лёгкие пучки золотых нитей, а ветерок их осторожно, чуть игриво колыхал, будто боясь рассердить их обладательницу своими неуместными шалостями. Толщиной в руку была коса и спускалась чуть вьющимся кончиком ниже пояса.
Долгий рабочий день клонился к ночи, много дел было переделано сегодня, и Катерина Матвеевна, отпустив работников, наконец позволила и себе немного отдыха. Отхлебнув душистого чаю, она устремила взгляд на озарённые мирно-янтарными, уютными лучами кроны деревьев в саду. В колышущейся полутени раскидистой яблони виднелся колодец из бетонных колец, отделанный снаружи для красоты каменной кладкой и увенчанный двускатной деревянной кровлей. Мята и мелисса, которые, как известно, любят полутень и влагу, окружали колодец зелёными ароматными зарослями. А вот веранду густо покрывали собой душистые плети вьющейся розы. Дом был прочный и основательный, в два этажа, облицованный сайдингом, с изящным балкончиком на втором этаже, пышно и нарядно обрамлённым яркими бело-розовыми фуксиями. Северная стена казалась бархатно-пушистой от покрывавшего её сплошным ковром тёмно-зелёного плюща. Да и внутри можно было увидеть много цветов — в каждой комнате, на всех подоконниках, что придавало обстановке особый уют.
