В председательскую легковушку поместились только судья, обвинитель, адвокат и секретарь суда. Для осужденного Егора Колова и его конвоира, сержанта милиции Сапунова места в машине не оказалось, и Сапунову определено было доставить Егора в камеру предварительного заключения поездом. Народ вывалил из деревянного клуба, где был показательный суд по делу о хулиганстве. В клубе стало просторно. В переднем углу, у приступка сцены, остались только Егор, дочка его Анка, Сапунов, председатель колхоза Василий Семенович да несколько мужиков из тех, что выступали свидетелями. Мужики смолили самосад, потому что после такого дела фабричной папиросой душу не отведешь. И странно им было: вот вроде Егор, как Егор сидит рядом, большой сутулый и бесшабашный, какого век свой знали, и уже не тот, потому что этот, который тут, уже не сосед Егор, а гражданин, осужденный народным судом. Мужики покрякивали и мяли сапогами подсолнечную шелуху, обжигали себе пальцы цигарками и говорили про меж собой по тому поводу, что много престолов было отгуляно и в своем, и в окрестных селах и, бывало, сходились друг на дружку, но всегда дело улаживали своим порядком.

Василий Семенович тоже закурил самосаду, и табак довел его до легкого головокружения. Он передохнул воздух, хотел было подняться и уйти по своим делам, но счел нужным сперва напутствовать Егора. Осторожно тронул милиционера за плечо, спросил:

– Можно мне как председателю ему пару слов?

– Можно и две, – отозвался Сапунов.

– Нет, я только пару… Послуш-ка меня, Егор…