Литературное кредо для юмориста — вопрос темный. Если нам удастся договориться об этом в самых общих чертах, то со временем, возможно, удастся опубликовать слово «темный» впереди.

И тогда на академический вопрос: «Почему артиллерия не стреляла?» — у нас появятся интеллектуальные предпосылки для академического же ответа: «Во-первых, не было снарядов, а во-вторых…

Обыкновенно шуточные биографии юмористических писателей пишутся примерно так: если родился, то обязательно в Ленинграде, и уж раз это произошло, то непременно в 1949 году.

«Писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным». В повести «Почетная шуба» Николай Исаев «признал над собой» два закона, своей творческой фантазии и гоголевской традиции. Именно она есть высший закон повести, она «вводит в берега» авторское повествование, сама его. безудержность — в рамках традиции — приобретает культурную строгость и чистоту. Н. Исаев создал, по сути дела, художественный комментарий к Гоголю, показал актуальность гоголевского художественного метода.

Повесть имеет культурологическое значение как один из необходимых узлов в нитях русской литературы. В то же время эта повесть не есть просто функция «от» наследия Гоголя. Стихия свободы и смеха, наполняющая произведение, придает ему неповторимость и прелесть новизны. Тень Гоголя, осеняющая повесть, — легкая, прозрачная, а не сгущенная, и атмосфера повести исполнена духа свободы и противоречия.

В известной повести Шамиссо «История Петера Шлемеля» рассказывается о герое, у которого пропала тень. Своя тень существует и у каждого крупного литературного явления. Гоголевская «Шинель» была в этом смысле «тенью» «Станционного смотрителя», а «Бедные люди» представляют собой, в свою очередь, как бы «тень» «Шинели». При этом своеобразие литературной «тени» заключается в том, что она не просто воспроизводит контуры своего источника, но представляет собой оригинальное преображение его, осуществленное на новом культурном витке и отражающее новый момент исторического развития.

Фантастическая, гротесковая традиция, освященная в русской литературе именем Гоголя, подтвердившая свою плодотворность творчеством. М. Булгакова, безусловно, сказалась в повести Н. Исаева.

Целый ряд такого рода произведений можно назвать, например, в японской литературе (не случайно не так давно состоялся международный конгресс, посвященный рецепции Гоголя в Японии).