Войну старший лейтенант Алексей Трофимов закончил в Прибалтике в частях военной контрразведки «Смерш», гоняясь за «Лесными братьями». Отсюда его в июне сорок шестого года перевели в Киев, в третье управление МГБ, где он прослужил до пятьдесят четвёртого года, после чего в звании капитана был переведён в Москву в центральный аппарат Комитета государственной безопасности. Постоянные реформы и чистки главного органа борьбы за безопасность страны привели к тому, что за последние несколько лет численность его центрального аппарата сократилась вдвое. Наверное, только этим и можно было объяснить такое везение.

С работой у Алексея всё сложилось нормально, а вот в личной жизни хронически не везло. Он даже имел на эту тему неприятный разговор с начальством. Не то чтобы Трофимов не нравился женщинам, наоборот, высокий и плечистый капитан с красивым мужественным лицом притягивал их, как магнит притягивает стрелку компаса. Вот только романа на службе не получилось, а несколько знакомств на стороне по разным причинам не дотянули до загса. Помог старый знакомый, полковник Олег Дмитриевич Синицин, служивший в Первом главном управлении.

— Давай познакомлю с одной девушкой, — сказал он Алексею. — Она подруга моей дочери. Приехала с Урала, поступила в университет и сейчас учится на последнем курсе истфака. Умница и красавица. Дочь говорит, что её после окончания учёбы хотят оставить на кафедре. В выходные ничем не занят? Вот я и попрошу Олю её привести.

Это знакомство не походило на все остальные и закончилось свадьбой летом пятьдесят шестого года. Несмотря на усердные старания молодой супружеской пары, плодов их союза не было больше двух лет, и только весной пятьдесят девятого года Нина наконец забеременела. Сергей родился в срок, в феврале шестидесятого. Мальчик был крупный, и роды прошли тяжело. Отсидев три месяца в декретном отпуске, Нина определила сына в ясельную группу и с облегчением вышла на работу в университет. С работой ничего не получилось, потому что Серёжа оказался очень болезненным мальчиком. Полгода Нина не вылезала из больничных, пока Алексей не положил этому конец, настояв на том, чтобы она бросила работу.

— Я всё понимаю, — сказал он жене, — но ты же видишь, что творится! Ребёнок постоянно болеет, а ты не работаешь, а только числишься на работе. Придётся посидеть с ним дома, пока не окрепнет.

Сознание возвращалось медленно, и некоторое время Сергей не мог понять, действительно ли то, что видят глаза, или это вызванный ударом бред. Он не сомневался в том, что удар был. Всё тело болело не меньше, чем после избиения, а голова ещё и сильно кружилась. Наверное, он опять получил сотрясение мозга, а ведь врачи предупреждали об опасности повторных сотрясений. Сергей с трудом приподнялся и сел. Тело отозвалось болью, но если он что-то и сломал, то только рёбра, потому что ноги и руки были целы. Внешний вид поляны с озером разительно изменился. Окружавшие озеро берёзы росли вкривь и вкось, и на многих из них были обломаны ветви. На ивах вообще не осталось ветвей, а заглянув в чашу бывшего озера, Сергей увидел глубоко потрескавшуюся землю.

«Здорово эти пришельцы по мне долбанули», — подумал мальчик, пытаясь подняться на ноги.

Не сразу, но это получилось. Он подобрал ровную ветку и, опираясь на неё, пошёл в том направлении, где должна была остаться автомашина. За берёзами рос ельник, точнее то, что от него осталось. Ёлкам досталось не меньше, чем берёзам: их выступавшие из земли корни были наполовину оборваны, да и почва местами так же потрескалась, как и дно озера. Пройдя шагов пятьдесят, Сергей остановился как вкопанный. Покорёженный ельник закончился, а за ним сплошной стеной рос лес, подобного которому ему никогда не доводилось видеть. Похожие на сосны деревья с толщиной стволов под два метра вздымались на огромную высоту, полностью закрывая своими кронами небо.

«Метров пятьдесят точно будут, — подумал он, осторожно запрокинув голову, чтобы не закружилась. — Но что же это такое?! Здесь же не было такого леса! И где это я очутился?»

Немного постояв, вошёл в полумрак леса, стараясь замечать направление по деревьям. Они росли далеко одно от другого и без подлеска, поэтому в таком лесу легко можно было проехать на легковой машине. Под ногами мягко пружинил толстый слой опавшей хвои, трещин в земле больше не было, и Сергей, которому стало заметно легче, постепенно втянулся в ходьбу, стараясь не думать о том, куда его занесло и на какое расстояние может простираться этот лес. Один раз он сделал привал и полежал, заложив руки за голову. Ночевать в лесу без костра не хотелось, поэтому, полежав с полчаса, мальчик продолжил путь. Звери не попадались, даже птицы свистели и орали где-то далеко наверху, но он всё-таки заправил шведку в брюки, чтобы кинжал был под рукой.

Сергей не только учил язык, он пытался как можно больше узнать о мире, в который его занесло по вине неведомых инопланетян, и о той стране, где он сейчас жил. От Рона в этом было мало толку, больше он узнал от конюха. Но основные сведения мальчик, к своему удивлению, получил от Лины. Правда, за это пришлось заплатить.

— Расскажу всё, что хочешь, — улыбнулась девушка, — только платой будет один поцелуй. Ну же, соглашайся! У меня брат служит первым помощником капитана торгового корабля. Каждый год он приезжает домой, и мы с сёстрами слушаем его рассказы. Да и отец служит писарем в магистрате. Временами и на него нападает разговорчивость.

Они сидели в комнате Сергея на его кровати, потому что для стульев в ней не было места, а Рон с конюхом не любили, когда кто-нибудь забирался на их кровати. Было время между обедом и ужином, когда большинство слуг предавались недолгому отдыху, а соседи по комнате разбежались по своим делам.

— Может, всё-таки расскажешь так? — покраснел он.

— Не-а, — отрицательно покачала головой девушка. — Причём сначала поцелуй, потом рассказ, а то знаю я тебя…

Отдых до обеда помог, но не до конца, ноги всё равно сильно болели. Но нужно было вставать, поэтому Сергей взял в руки грязную миску и в сопровождении Петра направился в большую трапезную, где кормили дружинников графа. Помещение трапезной, в котором уже обедали с полсотни мужчин, почти не отличалось от зала господина Дюже, за исключением отсутствия его самого. И ели дружинники то же самое, чем потчевали постояльцев в покинутом Сергеем заведении. Новенького сразу заметили.

— Смотри, — толкнул один дружинник другого. — Тот самый герой, который оседлал дёма! А что, крепкий парнишка, такому это ничего не стоит.

Дружинники заржали.

«Нужно срочно отбрехаться, — понял Сергей, — иначе лавры барона Мюнхгаузена прилипнут навечно».

— Кто-то не верит тому, что мы используем демов для езды? — спросил он, усаживаясь на свободное место. — Если есть желающие послушать, могу рассказать. У нас не делают из этого тайны.

— Здесь ей будет хорошо! — сказал граф, после того как тело Лоны опустили в вырытую могилу и трое дружинников засыпали его землёй. — Она любила сюда приходить, когда была девчонкой. Конечно, не на могильный холм, а на один из соседних. Особенно часто ходила весной, когда уже было тепло. Лежит и наблюдает за облаками. Они здесь белые-белые и все очень причудливых форм. Вот она и гадала, лошадка там плывёт или птичка. Брат её выследил и потом долго насмехался, а она мне пожаловалась.

— Не надо, граф! — лицо Сергея исказилось, но он всё-таки сдержался и не зарыдал. — Мне и так нелегко, а тут ещё вы со своими воспоминаниями. Не верю я ни в жизнь после смерти, ни во вторичное рождение. Я и в богов не верю, ни в ваших, ни в своего. Даже если кто-то и есть, ему плевать на всех нас, иначе не случалось бы подобных смертей. Скажите, в чём виновата ваша дочь? За что её наказали? Вы для такой судьбы вкладывали в неё свою душу?

— Как можно жить, ни во что не веря? — удивился граф. — Человек слаб, и вера служит ему поддержкой. Даже от ложной веры есть польза, не нужно только перекладывать на бога то, что должен сделать сам. Ладно, скажите, что собираетесь делать.

— Поеду в столицу. Нужно кое-что сделать в Университете и поучиться у мастера-мечника. Дружинники говорили, что их там много. Я не забыл о долгах, но не буду с этим спешить. Деньги у меня есть, а если не хватит, теперь я без труда заработаю. А потом постараюсь найти виновника её смерти. Расскажите, кто у нас числится во врагах.

— План не из худших. Я напишу вам письмо для сына. Он дружен с королём и вам поможет. И возьмёте немного денег. Не вздумайте отказываться, Серг, обижусь насмерть! Вы не успели пожениться с моей дочерью только из-за своего возраста, но для неё были мужем, а значит, и для меня не посторонний человек. Серг, не обижайте! Она отдала за вас свою жизнь, и я хочу, чтобы её жертва была не напрасной, а для этого вам нужно не зарабатывать деньги, а обзаводиться связями. Может, у Анжи получится устроить вас при дворе. Я уверен, что при хорошей поддержке вы сможете далеко пойти! И давайте всё сделаем прямо сейчас, когда вернёмся. Я могу задержаться в дороге или у герцога, и вы уедите без всего. А теперь слушайте о врагах. Это в первую очередь герцог Рошти. Он не принадлежит к партии сторонников короля, но не примкнул и к его противникам. Создаётся впечатление, что он старается держаться в стороне от политики. Рошти не в ладах с моим сюзереном герцогом Лазони. Они даже воевали из-за каких-то спорных земель, но вмешался прежний король, который их развёл. Они не ведут военных действий, но делают друг другу гадости руками своих вассалов, причём используют наёмников, так что зацепить кого-то сложно. В нашем случае это могли быть граф Фарди или барон Рожен, всем остальным пришлось бы действовать через их границы. Пришлите мне письмо из столицы, чтобы я знал, где вас искать. Если что-то нарою по этому делу, дам вам знать.

Баронесса Лиара Буше не перенесла родов, но ребёнка удалось спасти. Барон принял у повитухи мокрый кричащий комок плоти, отдал его кормилице и ушёл. Его можно было понять: замена красавице-жене была явно неравноценной. Но шло время, девочка росла и уже к двум годам превратилась в весёлую и очаровательную малышку, отличавшуюся редким здоровьем. Альду любили все, начиная от слуг и кончая бароном и её старшим братом Рамоном. Любили за красоту, за добрый весёлый нрав, за ум и сообразительность, более свойственные мальчишке. Девочке необыкновенно везло, словно Ньора

[3]

задалась целью подтвердить правильность данного ей имени

[4]

.

Так в возрасте семи лет, играя зимой на реке со сверстниками, Альда провалилась под лёд, но сумела самостоятельно выбраться из воды и добежать до замка. Провалившийся под лёд двумя годами раньше старший сын кузнеца Гнор, после того как выбрался, целый год сильно кашлял, похудел и к следующей зиме помер. Девочка же после ледяного купания даже не чихнула. Бойкая, склонная к проказам Альда постоянно попадала в передряги, но там, где другие калечились, теряли здоровье, а то и жизнь, маленькая баронесса выходила, что называется, сухой из воды. С девяти лет её начали учить этикету, письму и всему тому, что должна знать благородная леди. Для этих целей барон привёз из ближайшего города учительницу благородных манер госпожу Равиль. «Благородной леди» больше нравилось уйти на весь день на охоту с одним из деревенских мальчишек, чем зубрить заумные правила со старой грымзой, но барон проявил твёрдость, и Альда научилась манерам и письму, и даже языку империи, которому госпожа Равиль обучила её за дополнительную плату. Баронство у них было не из богатых, поэтому период ученичества оказался коротким и через год учительницу отправили в город на радость молодой госпоже.

Жизнь благородной девицы одиннадцати лет отроду в отцовском замке скучна и однообразна. Альда давно поняла, что если она сама о себе не позаботится, то судьба ей коротать время за вышиванием или в библиотеке, где все интересные книги были прочитаны не по одному разу. Самой большой страстью для неё стала охота. Зверья и птицы в окрестных лесах водилось немало, и всё это постоянно попадало на стол в жареном виде, внося приятное разнообразие в питание крестьян и обитателей замка. Поначалу барон позволял дочери охотиться только с братом, но тот был старше на восемь лет и не рвался бродить по камышам в поисках уток или искать на полянах куропаток. Парня привлекала настоящая дичь, поэтому он свёл сестру с двумя деревенскими мальчишками, которые любили бить птицу, и уговорил отца доверить им Альду. Ребята потратили много времени, обучая молодую баронессу охотничьим премудростям, и вскоре она уже охотилась сама, научившись бесшумно подкрадываться к дичи и бить птицу влёт, не тратя попусту стрел. Альда хотела учиться владеть мечом, но отец запретил. Девочка обиделась и тайком от него научилась метать ножи, кинжалы, двузубые вилки и вообще всё, что могло лететь и втыкаться, за исключением топоров и секиры, на которые у неё не хватало сил. Старый конюх, который учил госпожу этой премудрости, не знал о запрете барона, за что и поплатился. Отец как-то увидел дочь, которая под одобрительные возгласы конюха всаживала один за другим несколько тесаков в расположенную в десяти шагах мишень, молча сплюнул, дал конюху в ухо и ушёл.

Другой страстью Альды стали лошади. Здесь отец не противился и даже сам съездил в город на ярмарку и купил для дочери молодую кобылу, весёлую нравом, как и её хозяйка. Альда просто влюбилась в Бри, как она назвала свою пятнистую четвероногую подругу, и теперь очень часто в хорошую погоду, надев костюм для верховой езды, совершала конные прогулки в окрестностях замка, придерживаясь совета отца ездить только по дороге.

— Пойми, дочь, — говорил он, — на дороге пыль, а в лугах цветы и свежесть, но вы обе не умеете медленно ездить, а вечно несётесь стремглав. На дороге это не страшно, а вот в поле или на лугу может привести к неприятностям. Достаточно твоей Бри попасть копытом в нору суслика, как вы обе кубарем покатитесь по земле. При этом кобыла сломает себе ногу, ну а ты — шею. И кому это нужно?

Утром первым делом скатали влажные попоны и вытерли насухо коней. Им дали поесть овса, скормив половину взятого в замке запаса. Дождь давно закончился, и теперь солнце быстро сушило землю.

— Надо бы их напоить, — сказал отец, — но это придётся сделать позже. Все видели, что мы отправились в сторону Паршина, вот пусть и дальше так думают. Нам же нужно в противоположную сторону. Сейчас проедем несколько лер лесом, чтобы объехать замок, а потом возле моста выедем на дорогу. Там будет вода для лошадей, а мы с тобой позавтракаем позднее.

Так и сделали. Солнце уже хорошо пригрело, и от ночной сырости не осталось и следа. Ехать на Бри по редкому сосновому лесу было бы очень приятно, если бы не начавший донимать голод. Альда не привыкла к длительному воздержанию в пище, а последний раз нормально поела прошлым утром. В сторожке девушка нехотя сжевала чёрствую лепёшку и теперь пыталась вспомнить, есть ли в сумке что-нибудь съедобное, что можно съесть без готовки.

— О чём задумалась? — спросил отец.

Ответом ему было громкое урчание в животе дочери.

Трактирщик приказал слуге принести обед и повёл Буше на второй этаж, в одну из комнат. С полчаса было тихо и они успели хорошо поесть, после чего послышались пьяные голоса и на дверь обрушились удары кулаков и ног.

— Кому там нечего делать? — спокойно спросил отец, повысив голос, чтобы его услышали.

— Отдай нам свою девку, старик, и можешь проваливать! — заорал кто-то за дверью, и остальные поддержали его нестройными пьяными воплями.

— Отойди в сторону и на всякий случай приготовь лук, — сказал отец Альде и добавил для пьяниц: — Это не девка, а благородная девушка, и вам здесь ничего не обломится. Так что шли бы вы отсюда, пока просят добром.

На минуту шум смолк, но потом тот же голос предложил:

— Это что же такое твориться? — удивился один из них. — Госпожа баронесса, как же вам удалось удрать? Увижу Ласа, шкуру спущу. Только хотел узнать, чем благородные отличаются от обычных девок, а она в бега. Ха! Да тут ещё одна цыпочка, да какая славная!

Больше он не успел ничего сказать. Альда с лошади метнула кинжал и взялась за лук. Через несколько мгновений всё было кончено.

— С каждым разом это получается у тебя всё лучше, — похвалил отец. — Я…

Рон застонал, и Альда с ужасом увидела торчавшую в его спине стрелу. Вскрикнула баронесса, получившая в спину такой же подарок. В отличие от отца, она не смогла удержаться на лошади и упала на дорогу. Сын сам соскользнул с лошади и припал к матери. Затрещали ветви, и с дерева спрыгнул прятавшийся там лучник.

— Не трогай лук, красавица, — с ухмылкой обратился он к Альде, взяв её на прицел. — Бросай его на дорогу. Вот так, умница. Жаль, не пришлось позабавиться с баронессой, но ты будешь не хуже. С двумя трудно управиться, а ты ещё и моложе.

Служанкой оказалась симпатичная молодая особа с языком без костей.

— Пойдёмте, госпожа, в гостевые покои. Там для вас и для вашего батюшки уже приготовлены комнаты. Вещи тоже привели в порядок и принесли туда же. Это ваш ключ.

Она проводила Альду к гостевым покоям и показала дверь, которую девушка открыла выданным ей ключом.

— Вообще-то, у нас не принято запирать двери, — щебетала служанка, — но, может, вам так будет спокойней. Замки здесь надёжные.

Альда открыла дверь и замерла. Она увидела не очень большую светлую комнату, уставленную изящной резной мебелью. Окно было занавешено почти прозрачной тканью, а по его бокам висели тяжёлые шёлковые шторы, собранные в узел лентами. Пол был выложен небольшими деревянными плашками, уложенными квадратами, отполирован и натёрт воском. В середине комнаты, ближе к кровати, лежал толстый, мохнатый ковёр. На такую красоту было боязно ступать.

Альда так вымоталась за вчерашний день, что проспала бы завтрак, если бы её не разбудила Леора. Девушка хотела надеть халат, но вспомнила, что ещё не разбирала вещи и забыла вчера запереть дверь.

— Кому это не спиться? — спросила она, встав с кровати. — Ты, Леора? Если одна, то заходи, дверь не заперта, а если с кем-то, то подождите, а то я в одной рубашке.

— Действительно, не заперто, — сказала вошедшая Леора. — Извини, что разбудила, но сейчас должны подать сигнал на завтрак. Тебе помочь собраться?

— Платья помялись, — с досадой сказала Альда. — Буду напоминать пугало.

— Мне бы быть таким пугалом! — вздохнула Леора, подошла к подруге и обняла. — Мне очень жаль, что больше нет твоего отца. Я сама потеряла всех близких и знаю, что ты должна чувствовать.

— Почему бьют тревогу, Завор? — Граф Март Стадж в одном халате выскочил из спальни, где он приятно проводил время с недавно доставленной девушкой.

— Сейчас узнаю, ваше сиятельство! — сказал слуга, открыл дверь в коридор и исчез.

Раньше чем он вернулся, в комнату вбежал один из пяти сотников графа шевалье Клауд.

— Беда, командир! — крикнул он. — На патрульный отряд барона Эктора напали сандорцы!

— Спокойней, сотник! — одёрнул его граф. — Как далеко идёт бой и сколько сил у неприятеля?

— Слава всем богам! — сказал юноша лет шестнадцати ехавшему рядом с ним пожилому офицеру. — Дешт! Наконец-то, мы с вами отдохнём и очистимся от этой грязи! Зима, а грязь ещё хуже осенней. Та хоть жидкая, а эта вязкая, как смола. У моего коня от усталости уже дрожат ноги.

— Мы с вами едем в середине отряда, поэтому и грязь, — пожал плечами офицер. — Задним приходится ещё хуже. Меня вид этих стен радует не близостью отдыха, а тем, что я хоть на время буду избавлен от ответственности за эти возы.

— Вы напрасно беспокоитесь, Саргайл. Что может случиться с вашим серебром в королевстве под охраной тысячи всадников?

— К сожалению, ваша светлость, оно не моё, а большинство из мальчишек, которые с нами едут, ещё не были ни в одном бою. Здесь опасности нет, но в Сандоре всякое может случиться. Герцог Аликсан воюет не так, как принято, кто знает, что он выкинет в следующий раз? Давайте пробираться в голову отряда, теперь уже можно.

Когда они выехали вперёд, отряд уже подошёл к гостеприимно распахнутым воротам, в которых стояли городские стражники.

— Как добрались, баронесса? — спросил Дорн, помогая Альде выйти из кареты. — И где Алекс?

— Сын ехал с одним из стражников, — ответила Альда. — Хоть мы не спешили, его всё равно растрясло. Отец мог держать Алекса на руках, а у Сура это получилось плохо, поэтому сына с полдороги пересадили на коня. Сейчас я поведу его мыться, а вы распорядитесь, чтобы доставили вещи.

— Госпожа, вашему сыну нехорошо, — обратился к ней нёсший Алекса стражник. — Мальчика нужно побыстрей уложить в кровать, а в купании нет нужды: в дороге я прикрывал его плащом.

— Конечно, Ален, пошли быстрее! Гала ты идёшь?

— Я прибегу позже, — отозвалась подруга, — только попрощаюсь с Суром.

— Ну что, Альбер, король не сделал вас графом? — спросил Сергей Пармана, когда тот вернулся из столицы и после чистки от грязи появился у него в кабинете.

— Удостоился лично услышать его благодарность, — с улыбкой ответил барон, — а это уже немало. Возьмите пакет. В нём письма от короля, принцессы и герцога Лантара.

— Спасибо, — поблагодарил Сергей, откладывая пакет в сторону. — Непременно почитаю, но позже, а пока у меня есть к вам разговор. Знаю, что устали, но разговор важный, и надолго я вас не задержу. Для летней компании нужен умный, смелый и инициативный человек, которому я мог бы всецело доверять. Мне кажется, что вы для этого подойдёте. Если примете моё предложение, можете взлететь очень высоко. Только и вы должны мне полностью доверять и принять решение до того, как я вам всё расскажу. Обратной дороги у вас не будет.

— А мне не нужно думать, — ответил Парман. — Я с вами, милорд, до самого конца, каким бы он ни был.

— Вы выбрали! — удовлетворённо сказал Сергей. — Тогда слушайте внимательно. Война Мехалом уже проиграна. В летней компании будут решаться вопросы, когда уйдут сотхемцы и на каких условиях. Самое главное начнётся потом. Эта война должна очень многое изменить. Скрытая борьба за власть, жертвой которой недавно пал отец нашего короля, скорее всего, перейдёт в открытое противостояние. Это бы уже случилось, если бы не Мехал. Среди герцогов нет единства, а у короля слишком мало сил. Наша задача будет заключаться в том, чтобы уцелеть самим и по возможности помочь королю, а для этого нужно максимально усилиться и понести как можно меньше потерь в войне. Сейчас я скажу то, чего не знает никто в моём окружении. Мы с герцогом Рошти решили поделить Парнаду, причём три четверти её, включая всё приграничье, отходит мне, а он забирает те земли, которые прилегают к его провинции. Большинство герцогов это поддержит, поэтому и король вряд ли будет возражать. Пока эти земли будут для нас головной болью, но если приложим усилия, можем превратить этот край в процветающую землю, источник нашей силы и безопасности. Многие благородные роды Парнады погибли, не оставив наследников. Я без труда выделю вам там баронство, а если заслужите, то и графство.

Лошади миновали цепочку холмов, и перед всадниками открылась бескрайняя равнина, ярко-зелёная от степных трав. Свежий ветер приятно холодил лица, трепал гривы лошадей и гонял волны разнотравья, приминая ещё мягкие и сочные стебли почти до самой земли.

Лаций Савр тронул коня каблуками, посылая его вперёд, следом за ним двинулись остальные. Трава достигала стремени, и со стороны отряд можно было принять за флотилию лодок, плывущих по странному зелёному морю. Простор пьянил и навевал мысли о вечном. Точно так же предки Лация, владевшие пять столетий назад одной Сормой, ехали по этой степи на собрание круга вождей, где после долгих споров и короткой резни был выбран общий военный вождь, ставший позднее первым императором созданной ими империи. В те времена дети Сормы были кочевниками и во многом уступали своим богатым соседям, ведущим оседлый образ жизни. Соседям пришлось делиться, когда пятьдесят тысяч степных воинов всесокрушающей лавиной вторглись в их пределы, сметая на своём пути спешно собранные армии. Одиннадцать государств окружало Сорму, двенадцать провинций стало в созданной империи. Захваченные в битвах рабы построили в центре сормийских степей её столицу — чудесный Алатан.

Сразу после войны предки мало вмешивались в жизнь покорённых народов, только собирали с них дань. Прошли столетия, и победители многое переняли у побеждённых. Прежний круг вождей превратился в Сенат, в котором заседали лишь самые богатые и влиятельные патриции родом из Сормы, а военные и гражданские чиновники обеспечивали развитие и связь всех провинций империи и рост её военного могущества. Давно ушли в прошлое времена, когда армия состояла из одной кавалерии, хотя служба в ней по-прежнему считалась наиболее почётной. Возглавлял эту пирамиду власти император Арий Хорн — один из многочисленных потомков самого первого императора сормийцев.

У империи были только два врага. Война с союзом королевств дорого обошлась обеим воюющим сторонам и не выявила сильнейшего. С союзом заключили мир, но и по сей день неподалёку от восточных границ размещались пять легионов и немало лучшей имперской кавалерии.

Но был и куда более беспокойный враг. Из бескрайних степей на северо-западе уже не одну сотню лет совершали набеги разноплемённые кочевники. Именно эта угроза заставила сосредоточить на границе со Степью большие силы и постоянно оттягивала людей и средства, удерживая империю от новых захватов. И вот теперь ему удалось найти действенный способ борьбы с кочевниками. Год тяжёлых трудов и блестящая победа были по достоинству оценены в столице. Лация ожидали триумф и золотой венец. И ещё молодой консул

— И долго мне его носить? — спросил Лаций префекта

[32]

Марка Лорга, когда наградивший его император покинул церемониальный зал дворца.

— Давно у нас не было триумфаторов, — усмехнулся префект. — Ты на моей памяти второй, так что можешь заслуженно гордится. Почему тебе не терпится снять венок?

— Неудобно носить на голове столько золота, да и колется…

— Потерпи немного, снимешь, когда разойдутся гости. Тебе положен отдых, поэтому десять дней можешь отдыхать, а потом бери всё в свои руки. Сейчас сходим в стол внешней разведки, и я тебя кое с кем познакомлю. Это очень деятельный юноша, тебе он будет полезен. Скажешь, что нужно сделать, и он постарается выполнить, пока ты отдыхаешь.

«Очень деятельный юноша» оказался и очень молодым: вряд ли ему было больше семнадцати лет.

В небольшом двухэтажном доме стола внешней разведки, в одной из комнат, их дожидались трое купцов, рядом с которыми, как полагалось по правилам, сидел стражник.

— Приветствую наших гостей, — поздоровался с поднявшимися с лавок купцами Лаций. — Я консул Лаций Савр. Попрошу вас себя назвать.

— Купец первого разряда Спур Антонис, — представился здоровенный детина лет сорока, больше похожий на разбойника, чем на купца.

Сходство усиливали ножны от кинжала на широком кожаном поясе. Сам кинжал был временно изъят стражником.

— Купец первого разряда Сервий Антонис, — поклонился второй купец, очень схожий видом с братом, но немного уже в плечах.

— И что вас интересует, господа? — спросил Ольд.

Они только что приехали в один из лучших трактиров в центре Лузанны, выбранный Севером за отменное качество вина. Для наёмника можно было выбрать заведение поскромнее, но Лаций решил совместить его рассказ с обедом и не собирался экономить на собственном желудке.

— Для начала расскажите нам, чем закончилась война, — сказал консул. — И не забывайте закусывать, а то вино ударит в голову и вы не отработаете затраченных на вас денег, не говоря о том, что придётся забыть о весёлом доме.

— Всё закончилось в конце зимы или в начале весны — я точно не знаю. Герцог Аликсан не захотел положить в битве свою армию и предложил Мехалу убираться в Сотхем. Тому, наверное, тоже не хотелось лишаться остатков армии и головы, поэтому без споров сложил оружие и под конвоем покинул наше королевство.

— А почему и здесь Аликсан? — не понял Лаций. — А где были король и остальные герцоги?

Когда Лаций обратился за помощью в службу охраны империи, ему посоветовали взять в дело разорившегося купца Альта Морфа.

— Благодарю! — выдавил из себя улыбку консул. — Я всё-таки рассчитывал вести дело с прибылью, чтобы увеличить возможности стола.

— Зря вы так отреагировали, — усмехнулся его собеседник. — Люди разоряются по самым разным причинам, и далеко не всегда в этом есть их вина. Этот купец как раз из таких. Он долго вёл дело очень успешно, но потом наступила полоса невезения. По невыясненной причине пропал один из его кораблей, через месяц попал в шторм и затонул другой, вёзший выручку за весь сезон, а вскоре заболела и умерла жена, с которой купец прожил душа в душу двадцать лет. Такое может сломить и стойкого человека. Поначалу он впал в отчаяние, но вскоре опомнился и взялся спасать всё, что ещё было возможно. Из первой гильдии съехал в третью, а потом и вовсе бросил торговлю. Своё дело продал, чтобы обеспечить приданым единственную дочь, а сам теперь очень скромно живёт на остатки сбережений.

— Это другое дело! — повеселел Лаций. — Спасибо вам за помощь. Как мне его найти?

Альт Морф оказался ещё не старым мужчиной. Он внимательно выслушал Лация и согласился взяться за дело с условием удержания в свою пользу четверти всех доходов. Консул подумал и согласился. Как скоро выяснилось, он не прогадал. Альт оказался очень знающим и деятельным купцом. Получив в своё распоряжение крупную сумму, он уже через пять дней отправил в Сандор взятый в аренду корабль с товарами и нанятым приказчиком, а завтра такой же корабль должен был отчалить из порта Лузанны и взять курс на Сотхем. В самой Лузанне был куплен небольшой дом, в котором Морф оборудовал свою контору.

Потеряв два корабля, адмирал осторожничал, и флот не вошёл в бухту до тех пор, пока с парусника не сделали промеры глубины в её горловине.

— Мы не знаем, какая здесь глубина, — сказал он раздражённому задержкой герцогу. — Если мелко, враги могли затопить свои корабли. Имейте терпение, сами же недавно призывали меня к осторожности.

Первыми за продолжавшим исследования дна парусником в бухту вошли пять больших кораблей, вооружённых орудиями. Они должны были проделать основную работу по очистке города и порта. Двигались малым ходом, хотя уже было ясно, что глубины здесь большие и не должно быть никаких препятствий для плаванья. Когда первая пятёрка преодолела половину расстояния до порта, адмирал отдал приказ вводить корабли с десантом, за которыми следовал флагман. Тем временем первые корабли подошли к рубежу атаки. Коноводы выводили лошадей из трюмных помещений и впрягали по двенадцать на каждый ворот. Когда закончили эту работу, защёлкали кнуты и подгоняемые лошади начали вращать четыре ворота, соединённые с насосами, сжимавшими воздух для орудий. На одной из башен выстрелил метатель, и каменное ядро, описав дугу, упало в сотне шагов от ближайшего корабля.

— Пристреливаются! — сказал один артиллерийский офицер другому. — Вот с того места, куда они угодили, начнём стрелять и мы. Бездельники! — закричал он на возившихся возле орудий матросов. — Поднимайте орудия выше и наводите на башни. Нужно убрать орудийную прислугу, если не хотите получить по башке таким гостинцем!

— Пора! — ответил ему другой офицер. — Я пошёл к своим.

— Вот вы и дождались, милорд, — грустно сказала Альда герцогу Эдгару Ольмару, — а я в глубине души не хотела в это верить, хоть сама не один раз беседовала с захваченным квестором. Теперь вы можете отправляться к своему королю.

— Да, герцогиня! — поклонился Эдгар. — Сегодня же выеду. Спасибо за гостеприимство. А ваш муж уже успел отличиться, баронесса?

— Да, герцог написал об этом было в письме, — вздохнула Гала. — Это для вас важны подвиги и слава, женщинам достаточно того, что их любимые живы и к ним вернутся. Я когда-то немало провозилась с оружием и тоже мечтала о славе, а сейчас мечтаю только о том, чтобы Сура и дальше не покинула удача.

— А что на границе с Сотхемом? — спросил герцог.

— Пока тихо, — ответила Альда. — Если там началась война, мы об этом ещё не знаем.

— Ваша светлость! — обратился к герцогу Эмилу Борже комендант. — Один из солдат нашёл карту! Это не карта побережья, которая у вас уже есть, а именно всего королевства! Вот она.

— Давайте сюда! — герцог взял измятый лист бумаги и, положив его на стол, начал изучать. — Опять никакого масштаба! — выругал он местных картографов. — И почему карта так измята? Ваш солдат ею подтирался? Так, это наш порт, это тракт… Оказывается, не так далеко по тракту есть город. Понятно, почему нас с таким упорством пытаются остановить именно здесь! Скажите ординарцу, чтобы нашёл полковника Гейля, он срочно нужен!

Пока искали нужного полковника, герцог продолжил изучение карты. О масштабе приходилось только мечтать, но все города и тракты королевства на ней были.

— Послушайте, Гейль! — сказал он своему самому молодому полковнику, когда тот явился в кабинет. — Вы не хотите застрять здесь до дождей? А вообще на всю зиму? Вот и я не хочу, а придётся, если мы и дальше будем безвылазно сидеть в этом порту! Королевство по размерам только в два раза меньше всего нашего союза, а мы до сих пор даже не выбрались с побережья. Сегодня уже поздно, а завтра с утра берите три тысячи солдат и пять полковых орудий с запасными баллонами и постарайтесь выбраться вот к этому городу. Я не сомневаюсь в том, что вас постараются задержать. Возьмите бомбы для авангарда, а разведчикам дайте парализующие иглы. Пусть, наконец, добудут нам пленных! Когда доберётесь до города, сами решите, что делать дальше. Если сочтёте, что его рискованно брать вашими силами, закрепитесь и шлите мне гонцов. Только не одного или двух, а достаточно сильный отряд, иначе не дойдут. И вот ещё что… Отступать разрешаю только в случае явной опасности, когда вам будет тяжело справиться своими силами. Хватит нам бегать взад-вперёд. Если противник применит какую-нибудь хитрую уловку и вы потеряете людей, я не стану вас ругать, как не ругал полковника Огужа за потери от лесной засады. Ни у кого из нас нет опыта боя в таких условиях, и противника мы совсем не знаем, поэтому вполне естественно платить за такой опыт кровью. Опыт останется, а солдат нам ещё пришлют. Вопросов нет? Тогда идите.

На следующее утро отобранных для операции солдат построили в порту, и перед ними выступил сам герцог.

— Вернулись разведчики, — доложил консулу Ортисию легат Гертоний. — На дороге к Кардову никого нет, городские ворота открыты. Стража на воротах тоже отсутствует, а город выглядит покинутым. Они не стали заходить внутрь.

— Надписей над воротами нет? — спросил консул. — Ну и слава богам! Продолжаем движение. Есть жители в Кордове или город покинут, нам всё равно его занимать. Если не будет жителей, нужно предупредить легионы, чтобы никто не употребил продукты, которые могли оставить, а то ещё отравятся. И отправьте кавалерию осмотреть округу. Неподалёку от города должны быть деревни, а нам не помешает свежее мясо.

Когда заняли Кордов, оказалось, что его покинули не все. Несколько тысяч жителей всё-таки не поверили в беду и не захотели бросать свои дома. Консул запретил их трогать.

— Но как же легионеры? — попытался возразить кто-то из легатов. — Женщины…

— Я сказал не трогать! — разозлился консул. — Сколько там тех женщин? Ваши жеребцы быстро заездят их насмерть! Если совсем невмоготу терпеть, пусть подставляют друг другу задницы! Мы сюда пришли не пограбить и вернуться, мы пришли насовсем! Здесь были бойцы Аликсана, которые умудрились привезти горожанам пострадавших жителей Алавы. Видимо, в этом королевстве не слишком послушное население, если его приходится запугивать. А часть жителей так и не ушла! Я думаю, что после нашего ухода сюда ещё наведаются беглецы. И что они увидят? Нетронутый город и целых жителей! Кто после этого поверит Аликсану или королю? Если мы будем идти обратно этим путём, в город уже вернутся все жители. А для нас эти оставшиеся не представляют никакой ценности.

— Что будем делать, консул? — спросил Ортисия легат Гертоний. — В Сулуге ни жителей, ни продовольствия, все деревни в округе пусты, и помощи от Сатия не будет. До следующего города шагать два дня, а кормить легионы уже нечем. Люди три дня на половинном пайке, ещё два дня голодовки, и они ослабеют.

— Король с Аликсаном не смогут вывозить всех жителей у нас из-под носа, — зло сказал консул. — Если верить карте, мы через два дня должны подойти сразу к двум городам, и один из них большой. Там должно быть много деревень, которые их кормят. Вывезти всех жителей и нужное нам продовольствие не получится, поэтому на переходе нас попробуют остановить. Я не хотел этого делать, но придётся пустить на мясо часть лошадей. Полутора сотен голов в день должно хватить, а потеря трёхсот лошадей не смертельна для кавалерии. А в следующий переход обязательно возьмём с собой обозы с продовольствием.

— Конечно! — согласился легат и отошёл от командующего.

Его уже три дня терзали дурные предчувствия, но не станешь же говорить об этом консулу. Полученной на обед отварной конине были рады все, кроме тех кавалеристов, у которых забили лошадей. К концу дня вдали увидели всадников. Всем до того опротивело впроголодь тащиться по степи, что вид вражеских солдат вызвал радостное оживление. Конных было всего две сотни, поэтому консул приказал отправить в погоню большой отряд кавалерии.

— Не зарывайтесь, — сказал он его командиру. — Ваша задача не столько их поймать, сколько определить, куда они пойдут. Нам нужно найти и разбить королевское войско, иначе так и будем бродить по этим степям. Главное — не попадитесь в ловушку.

— И долго мы будем жить в этом дворце? — с возмущением спросила Лиара. — Полторы декады живём в чужом доме под охраной! Разрешают выйти только в дворцовый парк, да и то вместе с этими громилами! А весь парк — это два десятка деревьев! Если сидеть взаперти, лучше это делать в своём доме!

— Люди короля пока не нашли убийц, — сказал Север, — а барон Сатарди со своими людьми только обеспечивает нам охрану. Давай я поговорю с королём о том, чтобы нам подобрали особняк. Думаю, что в нём будет нетрудно обеспечить охрану. А мне пока не нужно часто ездить во дворец. Будем сидеть дома и принимать гостей. Сейчас же пошлю кого-нибудь из слуг к королевскому секретарю с просьбой об аудиенции.

Слуга отсутствовал минут двадцать, а вернувшись, сообщил, что его величество может принять господина посланника сразу после ужина. Ужинали они в своих комнатах в одно время с королём, поэтому Север не спешил и после окончания трапезы для приличия выждал ещё две свечи, а потом в сопровождении охранника направился к королевскому кабинету.

— Что вас привело ко мне, граф? — спросил Лазони. — Надоело пользоваться моим гостеприимством?

— Вы проницательны, ваше величество! — ответил Север. — Надоело не столько мне, сколько жене. Злоумышленников могут ловить ещё долго, а ей уже невтерпёж свить своё гнездо. У нас достаточно золота, чтобы приобрести большой особняк с парком. Я думаю, что в нём будет несложно организовать охрану. Пока есть опасность, не будем брать слуг из местных, у меня для этого достаточно своих людей. Я могу попросить, чтобы ваши слуги нашли для нас что-нибудь приличное не слишком далеко от дворца?

— Как перенесли дорогу? — с тревогой спросил профессор Дальнер, всматриваясь в лицо Альды. — Вам, герцогиня, в таком состоянии лучше не ездить. Скажите, и мы привезём к вам весь замок.

— Я себя хорошо чувствую, — успокоила его Альда, — а то не поехала бы. Дорога уже неплохая, и с новыми рессорами почти нет тряски. Так, покачивает. По гравию было хуже ехать.

— Его ещё не укатали, — возразил Сергей. — Через два дня должны доставить каток, будет совсем другое дело. А когда положим асфальт…

— Это он и есть? — спросила жена, наклоняясь к асфальтовому покрытию, которое было здесь повсюду. — Интересный запах.

— Если бы ты знала, что я почувствовал, когда приехал сюда первый раз, — сказал Сергей. — Тогда асфальт был свежий и пах сильней. Честное слово, на глаза навернулись слёзы. У меня дома им повсюду покрывают дороги и тротуары. Ладно, показывайте своё хозяйство, профессор. Расскажите, кстати, как всё это восприняли ваши коллеги. Ещё не отошли от удивления?

— Милорд, прибыла эстафета! — сообщил Рашт. — Доставили пакет от короля. Вот он.

Сергей выхватил послание из рук секретаря, надорвал конверт, вынул письмо Лазони и быстро пробежал глазами текст. После этого разрешил Рашту удалиться и стал читать более внимательно. В письме было следующее:

«Серг! Вы предложили мне свою дружбу и корону королевства. За дружбу я вам благодарен, а за корону нет. Ваше нежелание править разрушило то подобие семьи, которое у меня было. Ваша корона отняла у меня сына. Я далёк от мысли упрекать вас во всём, моя вина тоже велика, но в своём прежнем качестве Ольд вряд ли пошёл бы против моей воли. Положение принца и наследника короны вскружило ему голову, а ваши многочисленные недоброжелатели сделали всё, чтобы сын забыл честь и долг и поднял руку на отца. В королевстве сложился заговор, который направляли из-за границ все те, кому мешаете вы и ваша растущая сила. Следы ведут в Сотхем и Дюже, но я не исключаю того, что деньги заговорщикам шли и из союза королевств через империю. Я не стану в этом письме расписывать все подробности. Пока вам достаточно знать, что в заговоре принимали участие все пять графств на западе Дорейна. Кто из них захватил и уничтожил ваших людей, я выяснить не смог. Мы схватили трёх заговорщиков из этих графств, но они две декады не были дома и не в курсе последних событий. Сейчас я чищу свои провинции, а Дорейном занимайтесь сами. Если будет нужна помощь, окажу. Есть подозрение, что к заговору причастен Бенитар, но доказательства этого отсутствуют. Все заговорщики уверены в его поддержке, но в чём причина этой уверенности, мы выяснить не смогли. Так что будьте с ним осторожны. Есть ещё много вопросов, которые я хотел бы с вами обсудить, но не могу доверить их письму. Было бы желательно, если бы вы навестили меня в самое ближайшее время. Герт Лазони».

— Готовься надеть корону, — сказал Сергею Лантар, после того как прочитал письмо. — Я не знаю, что Лазони сделает с сыном, но королём ему не быть. Не хотел бы я оказаться сейчас на месте Герта. В юности мы живём для себя, а потом основной целью у большинства становятся дети. Видел, во что превратилась Ольда, когда вернулась из Дюже? А ведь бывшая королева ещё не старая женщина. При желании она вполне могла найти себе мужчину, а то и родить ребёнка, только из всех желаний у неё осталось только одно: вернуться в бывший королевский дворец и там умереть. Сейчас она выглядит на двадцать лет старше своего возраста, дни напролёт просиживает в зимнем саду и вряд ли долго протянет. А всему виной дети. Аделлу убили, а Андре сделал всё, чтобы умереть для неё задолго до того, как его зарезали в империи. И жизнь для неё кончилась. У Герта сейчас сходная ситуация. Конечно, он мужчина и человек долга и не махнёт на всё рукой, но не будет за тебя править королевством. И спихивать корону больше не на кого. Ты пойдёшь с войсками?

— Очень не хочется идти, но придётся, — ответил Сергей. — Пряча голову в песок, от проблем не уйдёшь. С Лазони всё равно придётся говорить, да и решать судьбу западных графств Дорейна…

— Ну и что вы чувствуете, ваше величество? — насмешливо спросил Аленар.

— Величия точно не чувствую, — ответил Сергей. — Корону делал какой-то идиот, её нельзя носить. А женская корона Сандоров пропала.

— Сделаете короны на свой вкус, — сказал Аленар. — Я спрашивал о другом.

— Давайте поговорим об этом позже.

— Можно и позже, — согласился герцог. — Везунчик вы, Серг, вам и заговоры идут на пользу. Всего несколько раненых и сто тысяч золотом добычи! И это только золото, а есть и другие трофеи. И людей своих освободили. Если ещё остались те, кто принимал участие в заговоре, они будут сидеть тихо, как мышки. А когда Джордан объявит, что король теперь вы…

Ювелиры прибыли вскоре после завтрака и ждали в приёмной. Рядом со столом Рашта появился ещё один стол, за которым сидел высокий юноша лет семнадцати, похожий лицом на секретаря.

— Приветствую, ваше величество! — поклонился Рашт. — Позволю себе представить вам своего сына. Надеюсь, что он будет служить вам не хуже, чем это делал я. Зовут его Альбером. А это ювелиры, которых вы хотели видеть.

— Заходите, господа! — пригласил Сергей вскочивших при его появлении мастеров и вошёл в кабинет. — Сядьте на эти стулья и представьтесь.

— Я Эмер Марже, — сказал невысокий бородатый мужчина лет пятидесяти. — Я, ваше величество, с камнями работаю мало, больше по золоту. Мне сказали, что вам нужно срочно изготовить три короны. Думаю, что такая работа мне по силам, но она потребует времени. Вы заказали слишком серьёзную работу, чтобы спешить. Поэтому я рекомендовал обратиться ещё к Вилему Садишу. Вдвоём мы управимся быстрее.

— Это я Вилем Садиш, — приподнялся со стула второй мастер. — Хотелось бы, ваше величество, узнать, какие короны вам надобны.