Он пришел в город тихо.

Он ходил по улицам, слушал сплетни. Он стоял на площади, кутаясь в серый плащ, и смотрел на замок графа, щурясь от осеннего ветра. Дышал на мерзнущие пальцы. Длинные пальцы с синеватыми от холода ногтями — и тремя стальным перстнями, усыпанными черными камнями…

Когда Князь Любви миновал крепостные ворота Дойченхейма, закат уже догорел. Прибитые к каждому дому белые щиты с изречениями великого и мудрейшего Иоанна Стальной Руки превратились в молочные пятна — чьи-то огромные глаза, разбросанные по всему городу…

Не сбавляя скорости, с гиканьем и щелканьем бичами — и по лошадям, и по спинам зазевавшихся горожан, — три кареты с имперскими гербами промчались по мощеным улицам и остановились только у ратуши.

Из крайних карет посыпались люди в черных камзолах, расшитых серебристыми имперскими гербами. Стража у дверей ратуши попятилась — забыв о своем оружии, в страхе оседая по стенам. Желая слиться с каменной кладкой, раствориться в тенях и исчезнуть — куда угодно, лишь бы прочь отсюда, от этих людей, как можно дальше…