В своей остросюжетной книге полковник МВД продолжает рассказывать о герое первой книги, члене команды разведывательно-диверсионной группы ГРУ СССР, вернувшемся после длительной командировки из Латинской Америки, заставшим на Родине переворот и вступившим в борьбу с наиболее одиозными нуворишами-грабителями, ставшими столпами сформированного режима. После ряда успешно проведённых операций, группа всё-таки была идентифицирована, её местонахождение установлено. При прорыве осады её командир был смертельно ранен, но он перед своей кончиной успел отдать свой последний приказ о переходе членов команды на новый путь борьбы с режимом, используя заготовленные для них новые документы, новые биографии и стартовые капиталы. Получив приказ, после тайных похорон своего Наставника, бойцы приступили к его исполнению. Согласно этому же приказу, одному из членов команды пришлось эмигрировать в Германию, там легализоваться, жить жизнью немецкого обывателя и одновременно заниматься финансированием бизнес-проектов своих братишек, патронируемых ими домов престарелых, больниц, детских домов и фондов различных спецслужб средствами, накопленными во время экспроприаций и размещёнными на различных счетах в зарубежных банках. Эта участь выпала на долю моего героя. Но образ жизни немецкого бюргера ему стал просто ненавистен. Он — человек действия, он боец, поклявшийся защищать Родину и её народ. Жизнь на чужбине ему видится как дальнейшее продолжение начатой его командой борьбы за сохранение национальной идентичности и генофонда.
Введение
Уважаемые читатели, в предыдущей книге «Долг Родине, верность присяге» автор рассказал о противоборстве членов легендарной разведывательно-диверсионной команды спецназа ГРУ, созданной ещё в Советское время по «советским лекалам» со всеми теми принципами, понятиями о чести и долге, характерными для того героического времени. Ориентированная на действия в тылу противника, она за многие годы борьбы со злейшим врагом советского народа и его союзников — американским империализмом, проявила настоящий героизм, показала свой поистине выдающийся профессионализм. Вернувшись на Родину из Южной Америки, бойцы застали картину тотального погрома своей страны режимом, организованным после переворота спецслужбами США. Руководителям этого режима, как они быстро поняли, кукловодами была поставлена задача — как минимум уничтожить национальную идентичность станового хребта своего главного и непримиримого противника — великого русского народа. В ход был пущен весь арсенал гнусных средств, отработанных за многие и многие годы колонизаторами и империалистами всех мастей. В результате действий новоявленных квислинговцев под управлением их кукловодов, так называемых советников, великая страна была отброшена в своём развитии на многие десятилетия назад. Народное хозяйство, созданное в тяжелейших условиях и с величайшим напряжением, трудом многих поколений, всего за несколько лет этого управления уже находилось в разрушенном состоянии. Работали кое-как только те предприятия и отрасли, которые были призваны обслуживать новых хозяев и стать их сырьевыми придатками. Культура, великая, неповторимая, давшая миру множество гениев, всеми силами вытравливалась, заменялась поп-культурой и прочим эрзацем, разработанным для порабощённых народов. Во всю, беспардонно и нагло бесновались купленные на корню СМИ, «впаривая» обманутому народу сказки о капиталистическом рае и, так называемых, западных ценностях. Наука, которой наш народ по праву гордился; образование, справедливо считавшееся лучшим в мире; бесплатная медицина и социальное обеспечение, не имеющие аналогов в этих хвалёных западных странах, — стремительно деградировали. Силовые органы и Вооружённые Силы умело разрушались. Страну захватил вал невиданной коррупции и криминала. Подавляющая часть населения уже успела обнищать и была поставлена на грань выживания, ввиду невиданного уровня безработицы, возникшей в результате массового закрытия предприятий, умопомрачительного роста инфляции и цен на основные товары и лекарства. Члены этой команды, воспитанные в духе преданности своей Родине и своему народу, не раз доказавшие это в проведённых зарубежных операциях, когда им приходилось фактически совершать подвиги, не раз наяву видевшие истинное «мурло» этих самых западных ценностей, сразу же распознали при своём возвращении настоящее состояние дел в стране, определили истинных виновников и их подельников — квислинговцев. Для них понятия — Родина, Честь офицера Великой страны, Присяга о защите Родины и её народа, не были пустым звуком. Они, эти понятия, были основным стержнем их жизни. Предать их, оставить народ беззащитным, обречённым, согласно людоедским планам кукловодов, на вымирание, для них было немыслимым, невозможным! Верность долгу и присяге заставила их вступить в борьбу с этим ненавистным режимом.
Принцип, которому неукоснительно следовали все члены команды, был прост и категоричен, его объявил им, ещё простым парням, Наставник-командир в самом начале их подготовки: Aut vincere, aut mori (или победить, или умереть). Цель этой борьбы сформулировал их командир очень просто, конечно, на словах, а не на деле — отнимать нажитое грабежом народного состояния у отечественных нуворишей и передавать адресно в поддержку наиболее обездоленным слоям населения — детям, старикам, больным, до которых новоявленным управителям не было никакого дела. Разумеется, они, своим решением, поставили себя вне закона, им в этом случае должен противостоять весь, пусть и наполовину разрушенный, репрессивный аппарат режима. Но они — профессионалы величайшего класса, и ими это доказывалось не раз в схватках с самым сильным противником на мировой арене.
Командой был успешно проведен целый ряд экспроприаций состояний, нажитых грабежом и путём наглых махинаций, возможных в воцарившейся обстановке беспредела и правового нигилизма. Полученные средства стали исправно поступать в ряд детских домов, больниц и домов престарелых. Конечно, и это понимал в первую очередь сам командир, такая борьба против государственной машины не могла быть бесконечной. Требовался другой путь противостояния режиму. Во время указанных «эксов» на контролируемых командиром счетах были аккумулированы довольно значительные средства. Их-то он и решил пустить на создание социально ориентированных бизнес-проектов. В этом вопросе ему очень помог один из настоящих современных последователей Саввы Морозова. С его помощью и с помощью выделенных командой средств, несколько членов команды успешно освоили науку и практику создания и управления таких, как правило, градообразующих предприятий. Убедившись в эффективности и способности функционировать этого пути борьбы даже в этом насквозь коррумпированном и криминализированном режиме, при условии финансовой подпитки на первых порах и, разумеется, при умении дать по рукам всякого рода рейдерам и иже с ними, коих развелось к тому времени немало, командир решил переключить уже всю команду на этот путь противодействия. К сожалению, ему лично не пришлось руководить этой борьбой. Подготовив для членов команды новые документы, новые биографии и стартовые капиталы, он провёл последний «экс».
В качестве жертвы им был намечен крупный подельник «семейки», являющейся главным звеном управления государственным механизмом в тогдашнем государстве. Экспроприация прошла успешно, но она буквально переполошила всю разношёрстную компанию, кучковавшуюся вокруг «трона тогдашнего правителя» и этой самой «семейки». Да и немудрено — ликвидирован и, по сути дела, «обчищен» один из них, причём числившийся в их стае одним из первых. Конечно, его исчезновение дало возможность кое-кому растерзать, оставшуюся без глаза, империю и занять его место «вблизи самого тела» со всеми вытекающими приятными перспективами. Но страх у этих подельников был генетическим. Ведь им прекрасно было известно, как к ним относится ограбленный и униженный ими народ, что никакой пощады им не будет, если только они не успеют сбежать с награбленным на «запасные аэродромы за бугром», что единственной их защитой является самозваный правитель, узаконенный истинными хозяевами-кукловодами. Вылезшие из подпольных дельцов, пережившие страшный, пробиравший их «до самых печёнок ужас» Андроповский период восстановления порядка и контроля в стране, они при «перестройщике» и особенно при новоявленном «царе Борисе», видя его неадекватность и полную неспособность, а зачастую и нежелание заниматься серьёзно государственными делами, пустились «во все тяжкие». Не было таких преступлений, коих бы они не совершили во имя «золотого тельца». И вот тут-то, на вершине своего благополучия, власти, вседозволенности, перед ними вдруг, на примере одного из них, встала, во всей её ужасной наготе, перспектива ответить за свои преступления. Тут-то они всполошились, засуетились, смазали карательный механизм универсальной для них смазкой — деньгами. И этот механизм заскрипел, задвигался. Всё-таки он создавался не этими жуликами, не имевшими представления о государственном управлении, а настоящими умельцами, что называется, «на века». И этот механизм, как его не разрушали эти бывшие клиенты, сумел всё-таки идентифицировать команду, вычислить место нахождения и осадить. Конечно, выйти из окружения для таких профессионалов не составило большого труда.
Сымитировав пожар в своём здании, они, как и было спланировано, сумели, незаметно для осаждающих, прорваться и уйти. Однако, одна из шальных крупнокалиберных пуль всё-таки попала в командира и смертельно ранила его. Перед своей смертью он успел отдать свой последний приказ бойцам о легализации и переходе на другой путь борьбы. В этом им должны помочь военные побратимы, с кем они вместе в своих боевых операциях не раз смотрели «безглазой в её тёмные провалы» и которые уже успели освоить науку ведения бизнеса при этом режиме. Одному из них предстояло переселиться в Германию, легализоваться и вести работу по своевременному финансированию развиваемых членами команды бизнес-проектов и оказанию помощи патронируемым ими домам престарелых, детским домам, больницам и фондам ветеранов различных спецслужб.
Том 1. Чужбина
Часть 1. Эмиграция
Глава 1. Последние родные километры
Рано утром Войцех, Опанас и Гасан уже ехали. Решено было: четыре часа ведет Гасан, четыре — Войцех, четыре — Опанас. Российскую территорию по Киевской трассе они «пролетели» более-менее спокойно. ГАИшники нечасто «теребили» их, ведь машина, которую они вели, хоть и была иномаркой, но далеко не первой «свежести», да и на перегонщиков и челноков они отнюдь не походили. А у доблестных служителей жезла глаз на эти вещи был наметан. Но, конечно, кое-чем им «детишкам на молочишко» пришлось несколько раз поделиться. Всякий раз такие вопросы разрегулировал мудрый Опанас, который за годы новой своей жизни успел уже поколесить по разным дорогам и хорошо изучить запросы и потребности блюстителей дорожных трасс. Но вот их украинские собратья почти на «каждом углу» требовали, просили, правда, не так много. Наверно и у этих блюстителей тоже был наметан глаз на перегонщиков и челноков. Заготовленные по оценкам Опанаса дани были почти полностью истрачены к моменту въезда в Опанасов городок. Гасан был несказанно удивлен точностью расчета его боевого товарища. Опанас усмехнулся, хлопнул его по плечу:
— Поездишь, друже, по этим живым артериям и сразу же вычислишь, где тромб и сколько стоит его удаление, наука нехитрая, бухгалтерия проста, — помолчав, добавил, — а всего-то пять лет тому назад гони не хочу, только не нарушай! А теперь? — он сплюнул. — Проехал с десяток километров и вот он, «тромб» стоит и жезлом машет: «Плати дань, сукин сын»!
Жена Опанаса, Натка, миловидная, статная, очень подвижная и, судя по всему, весьма эмоциональная, увидев мужа, въехавшего на машине во двор своего дома, запричитала, захлопотала так, будто он отсутствовал очень длительное время, а не всего-то тройку дней. Однако он не дал «разойтись» своей сердобольной женушке, представил ей Войцеха и Гасана, приказал напоить, накормить и спать уложить. Им завтра с утра пораньше опять в путь.
Жена тут же превратилась в хлопочущую хозяйку и под ее причитания и упреки мужу: «Почему заранее не предупредил, ведь в доме ничего не приготовлено, не убрано», под веселые подмигивания хозяина они вскоре были усажены в горнице за огромный стол, на котором в полном ассортименте расположилась вся украинская снедь, венцом которой, конечно, была горилка с перцем, налитая в довольно приличных размеров графин. От горилки, обилия еды и запивки «бисовой» горилки, по определению Натки, в виде кваса и морса, их довольно быстро разморило. Заметив это, хозяюшка перемигнулась со строгим муженьком, и вот они, чуть ли не раздетые ласковыми женскими ручками, уже лежат, нежатся на мягких перинах, в коих только стоит погрузиться телом, как сразу же попадаешь во власть Морфея. Утром их крепкий сон прервали опять же мелодичный говорок Натки и ее ласковые ручки. Снова был уставленный едой стол, правда, уже без горилки, но зато с пирогами, пышками, сдобами, еще источающими жар. Однако Опанас не дал им долго рассиживаться и под причитания сердобольной женушки: «Да дай же гостям поесть по-человечески, вон ведь какие они худые и черные», скоро прервал трапезу.
— Все пора, иначе опоздаем.
Часть 2. Конрад и Анхен
Глава 1. Знакомство
Провожали его Опанас с Гасаном. Подойдя к вагону, Войцех взглянул на чистое голубое небо с пушистыми облаками, посмотрел на замызганный, заплеванный перрон, заполненные всяким хламом мусорные контейнеры, на озабоченных, неопрятных, куда-то спешащих людей. И такая тоска на него надвинулась, что даже сердце защемило. Ведь это он сейчас прощается с Родиной, пусть то, чего он видит, уже чужая страна, но ведь именно за нее он бился с теми, кто ее всячески стремился уничтожить. Он же может больше и не увидеть ее — Родину! Никогда! Не увидеть дорогие могилы своих братьев, не узнать, где упокоились его отец и мать. Они всплыли перед его мысленным взором и, как ему показалось, с укоризной смотрели на него. И так это было явственно, что он поневоле провел по лицу, как бы защищаясь от их взгляда.
Он, сам не понимая, сделал несколько шагов к краю перрона, опустился на колени и трижды поклонился, прощаясь пусть и в этом краю, но со своей страной, которой он отдал все что мог, где он столько потерял. Мысль о том, что он ее больше не увидит, а отныне ему придется жить в чужой стране, с чужим ему народом, была сейчас просто невыносимой. Он глухо простонал: «Нет, неправда! Я еще вернусь! Когда не знаю… Но это настанет! Это будет». И эта вера приподняла его, он встал, еще раз тоскливо, прощаясь, посмотрел на небо, которое сейчас ему было родным, своим. Подошли Опанас с Гасаном. Подошедший Опанас обнял его, понимая состояние своего друга, боевого товарища. Хотел что-то сказать ободряющее, поддерживающее. Но чего он сейчас может ему сказать такого, очень нужного в эти скорбные минуты? Чем утешить человека, прощающегося с Родиной, которой он отдал лучшие годы, ради которой он не щадил себя, защищая ее, смотрел «безглазой» в ее пустые черные провалы, в которой ему довелось перенести страшные потери? Он не знал. Стоял, обнявши, и, как маленького, поглаживал по плечу. Из этого состояния их вывел крик проводника, уже полностью освоившего сей бизнес с челноками, разного рода мошенниками и шулерами:
— Эгей, панове, кончай «бодягу» разводить. Пора в купе…, а то поезд прозеваете.
Он бы еще позубоскалил на эту тему, видя поддержку окружающих, тоже обративших внимание на эту странную троицу. Но когда он посмотрел в лицо Опанаса, увидев наполненные невыносимой тоской глаза Войцеха, тут же осекся и даже как-то уменьшился в размерах. Опанас, все так же обнимая Войцеха, повел его в вагон, а Гасан потащил сумку и пакеты. Потом они с Гасаном усадили Войцеха в купе, строго посмотрели на попутчиков, обняли, постучали ему по спине:
— Бывай, не забывай, помни!
Глава 2. Горестный рассказ Анхен. Семейный бизнес
Поведанная ею история была типичной для многих, кому довелось жить и работать в эту тяжелую годину, внезапно обрушившуюся на весь народ этой некогда могучей державы. Как Войцех понял из ее несколько сумбурного рассказа, с учетом знания всего того, что творится сейчас в стране при этом режиме, дело обстояло следующим образом.
Жила она с родителями в небольшом городке южной части Новосибирской области, населенного в основном немцами с Поволжья. В нём она росла, училась в школе, в медицинском училище, в нём она и вышла замуж тоже за немца Конрада. У них уже был свой дом, своя семья, свое хозяйство, когда грянула перестройка, затеянная то ли предателями государства, то ли недоумками, не понимающими, не просчитывающими последствий своих шагов. Эта была перестройка, многое разрушившая в сознании населения. То, что раньше считалось спекуляцией, преступлением, вдруг стало доходной и вполне легальной деятельностью. Муж, простой инженер на местной фабрике, тоже совратился открывшимися, открыто декларируемыми возможностями. В окрестности их города испокон веков находилось несколько необычных озер, вода в них была настолько насыщена минеральными солями, что в ней невозможно было утонуть. Необычные лечебные свойства их ила по своим качествам и эффективности в несколько раз превосходили соли знаменитого Мертвого моря. Но Советской власти почему-то было не до этих озер, хотя местные жители, да из окрестных областей, вовсю пользовались их лечебными свойствами. Вот муж и решил использовать этот факт. Купил за взятки лицензию, продав все, что только можно было продать, позанимав у кого только можно было, списался с родственниками из Германии, организовал добычу, сушку и упаковку этого ила, а также доставку на родину своих предков. Там этому «золотому» илу придавали товарный вид, рекламу, распаковывали по пакетикам и реализовывали. Этот ил пошел как «горячие пирожки». Многим немцам еще по старой памяти претили всякие еврейские товары и вообще все то, чего они производили, да и сами производители, в том числе и их соли. А вот этот ил, добываемый их соотечественником и привозимый из загадочной для любого иностранца далекой Сибири, да к тому же в несколько раз превосходивший по своим лечебным свойствам еврейский товар и вдобавок в несколько раз дешевле, сразу же полюбился практичным немцам. Кто же от такого откажется, если, конечно, господа доктора и уважаемые аптекари этот ил порекомендуют и оценят его уникальные для здоровья свойства. В общем, наладился пусть и с небольшими оборотами финансовых средств, но вполне устойчивый бизнес, благо этого ила было «хоть завались», на сотню, если не на тысячу Германий хватит. Расплатившись с долгами, наладив свой счет, как положено бизнесмену, Конрад подумал, подумал, поприкидывал и решил: а не попробовать ли ему самому готовить лекарственные средства из этого ила?
Обложился фармакологической литературой, справочниками, связался со специалистами, давным-давно предлагавшими Советскому правительству заняться их производством, закупил нужное оборудование, и вскоре в этом городе заработала пусть и не большая, но вполне современная и надежная фармакологическая фабрика. Но вскоре выяснилась необходимость создания соответствующих инфраструктур по сбыту. Конрад не опустил руки и со своими сподвижниками «засучив рукава» взялся за решение и этой проблемы. Надо сказать, родственнички были очень недовольны решением Конрада, ведь на их долю оставался в этом бизнесе только «навар» от сбыта. Они попытались было жестко поставить его на место, ибо хорошо известно — бизнес не признает родственных уз, тут главное — прибыль! А она-то, эта прибыль, после реорганизации у них резко упала, ведь они теперь получают не сырье, а готовый продукт. Но к этому времени в Германии, да и в некоторых странах, особенно в тех, в которых косо смотрят на еврейских торговцев, русские соли из знаменитой Сибири уже вовсю завоевали рынок лекарств этого направления, и найти Конраду покупателей на сравнительно дешевый товар не представляло большого труда. Родственнички попробовали было затеять судебную тяжбу, но им тут же дали понять о полном прекращении поставок не только сырья, но и готового продукта вообще. Попытки самим начать добычу, столкнувшись с коррупцией местных чиновников, да и с противодействием уже вошедшего в силу в этом крае Конрадом, быстро завершились отступлением. Пришлось им, скрипя зубами и понимая, что все их благополучие в полной мере зависит от их дальнейшего сибирского соотечественника, продолжить, но уже на его условиях, этот бизнес. Прибыль Конрада резко увеличилась — это позволило более успешному развитию инфраструктуры сбыта в самой России и странах СНГ. Кроме того, пользуясь богатством Сибирского края, накопленным за всю вековую историю народным опытом, а также знаниями тех специалистов, которые еще с Советских времен призывали правительство использовать этот опыт в целях успешного оздоровления населения страны, наладить, опять же для Германии и Европы, производство уникальных по своим свойствам лекарств. Этому нынешнему режиму, занятому одним — разграблением недр с их энергоносителями, драгоценными металлами, минеральными богатствами, было, разумеется, не до производства этих снадобий, позволяющих повысить качество здоровья населения. Более того, похоже, следуя советам своих кукловодов, они вообще ставили перед собой противоположную задачу. Дело доходило до смешного, если не назвать это преступлением против своего народа. Изготовленные на фабриках Конрада лекарственные средства зачастую поступали в Россию уже из Германии или какой-нибудь страны Европы с новыми наклейками и этикетками, но по ценам, в десятки раз превышающим те, по которым они отпускались на его фабриках.
Конрад, хоть и был немцем по крови, но по своей закваске являлся тем, коих в свое время ценили в стране за предприимчивость, порядочность, называли сибирским купцом, промышленником. Создавшееся положение его не устраивало. Он опять же поприкидывал, просчитав, решил создать свою сеть распространителей этих лекарственных средств. Такое решение далось ему нелегко, но другого пути он просто не видел. Новому режиму было не до народа, ему было наплевать на него, его здоровье, а продажная чиновничья братия без огромных взяток и не пошевелит пальцем, поэтому на помощь государственников ему пришлось махнуть рукой.
Создание собственной сети — непростое дело и начинать его нужно было с того места, где находятся его основные потребители — крупные города. В Екатеринбурге, куда они было «ткнулись» начать дело, им быстро в доходчивой форме объяснили: все поделено, все крышуется, а если чего захотите, то, пожалуйста, сначала к Уралмашевцам. Они-то помогут, но не бесплатно. Однако идти к ним на поклон раздумали по ряду вполне понятных причин, их волчьи порядки Конрад знал не понаслышке. Подумав, еще раз проконсультировавшись с уже нужными людьми, снова «подметя» все свои ресурсы, перебрались в стольный город. Здесь возможностей было намного больше. Но помимо ОПГ, типа Уралмашевцев, тут хозяйствовала, мэрия во главе с любителями лечебных трав и пчел. Милиция тоже была непрочь «покрышевать» за приличную мзду. Кроме того федеральные чинуши, обладающие определенным весом и влиянием, в том числе и на силовые органы, и поэтому способные защитить соответствующий бизнес, также за определенное вознаграждение или услуги имели возможность помочь в развитии торговой сети по реализации нужных и сравнительно дешевых лекарственных средств среди населения. В общем, с большим скрипом и такими же большими затратами сеть начала развиваться. Правдами и неправдами заработали несколько аптечных киосков. Конрад задумался о создании «Центра Сибирских лекарственных средств» и принялся осуществлять свою идею с присущей ему целеустремленностью и старанием. Постепенно начала работать, так важная в нынешнее время, реклама этих средств, налаживались нужные контакты, подбирались штаты среди единомышленников. Конечно, все это требовало больших средств и чрезвычайного напряжения, выручала их поставка и реализация за рубежом. При этом он старался, где только возможно, осуществлять оптовую поставку в Европу. Вырученную прибыль он умело распределял между развитием производств, развитием сети и организацией центра. В отличие от большинства нынешних нуворишей, коим богатство досталось либо за счет «близости к телу», либо за крупные взятки, либо чисто мошенническим путем, Конрад не покупал себе ни дорогих машин, не строил кирпичных мавзолеев, называемых у этих небогатых культурой толстосумов коттеджами, не имел личных самолетов, не стремился увести деньги в офшоры, — все вкладывал в развитие своего дела. Жил он довольно скромно, личной охраны не имел. Анхен была ему верной помощницей, опорой в неудачах и тяжелых грязных перипетиях бизнеса в эти окаянные годы. В самом начале становления их дела она освоила сначала бухгалтерское дело, затем налоговое, неплохо ориентировалась в экономических вопросах. С немецкой тщательностью и пунктуальностью вела она этот экономический блок. Вообще, это был чисто семейный бизнес настоящих соратников.
Нападение
Конечно, восходящая линия бизнеса в России в эти поганые годы не могла продолжаться бесконечно, если в нем не участвуют или, по крайней мере, не заинтересованы сильные миры сего, несмотря ни на какую полезность и необходимость для населения производимой продукции. Обязательно где-то она либо должна прерваться, либо перейти в руки структуре, уже успевшей утвердиться близостью к семейке, или, по крайне мере, в окружение ее, обрасти нужными связями в силовых структурах и чиновничьем племени. Сеть, создаваемая Конрадом, развивалась, быть может не так быстро, как ему хотелось, но увеличивалась, крепла. Она уже успела «накинуться» не только на Москву, но и на окрестные, более-менее знаковые города, такие как Подольск, Серпухов и так далее, смогла достичь и крупных центров — Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Тулы. Строилась и его мечта — «Центр Сибирских лекарств». Катастрофа наступила тогда, когда ее никто не ждал и не предполагал. Ведь Конрад не озаботился таким жизненно важным отделом его службы, как экономическая разведка. А если бы она работала, то ему было бы известно, что в Москве один из выбившихся в воротилы за счет повсеместной и практически круглосуточной продажи водки в самом начале лихих годов и переквалифицировавшийся в производителя, а главное, в продавца лекарств, уже давно приглядывает за успехами этого сибирского немца. Его он до поры времени не трогал, просто наблюдал и выжидал. В отличие от Конрада у него была такая служба, кроме того под рукой было и несколько прикормленных ОПГ одного района, так сказать разового пользования, коей в случае чего спокойно можно было бы пожертвовать, оборвав нити, ведущие к его особе. Когда же он обнаружил, что сеть фактически уже укрепилась, производство наладилось и вот-вот заработает мозг всего дела — «Центр Сибирских лекарств» — он решился. Дал команду одному из своих внештатных подручных спустить на этого сибиряка на его усмотрение какую-нибудь свору псов из многочисленных московских ОПГ, не вошедших тоже в крупные криминальные объединения, как Солнцевская, Измайловская, Люберецкая и так далее. Задача, поставленная этому подручному, была проста — ввести в финансово-экономический отдел этого сибиряка своего ставленника. Это был типичный первоначальный ход захвата чужого бизнеса.
Однажды уже в построенном, но еще далеко не полностью оснащенном, не заполненном сотрудниками офисе Центра Конрад, в запланированном под кабинет помещении, сидел и обсуждал свои текущие дела с верной Анхен. Внезапно в это помещение буквально ввалились четверо, трое из которых были крепкие, одетые в кожанки бритые парни, а один тип — толстоватый, одутловатый с физиономией явного психа, в нелепых темных очках, шляпе и кожаном плаще. Троица встала, окружила Конрада и жену, а тип плюхнулся в единственное кресло, цыкнув сквозь зубы, зашепелявил:
— Значит так, бизнесмен хренов. У тебя, как мы видали, нет серьезной крыши. Я решил — теперь она у тебя будет. Мои братки тебе все сделают. Понял? Врубился, немецкая твоя душа? Но за это «надыть» нам «отстегивать» сколько, когда в твоем бизнесе разберемся, скажем. А чтобы все было «чин-чинарем» и ты не вздумал «крысятничать» и «хилять», то возьмешь моего, — тут он осклабился, показав золотые зубы, и продолжил — специалиста, он эти денежные дела просекает, и враз рассечёт, ежели кто к ним начнет подбираться.
Конрад начал было объяснять состояние дела, но шепелявый снова «цыкнул» и махнул рукой. Тут один из мордоворотов одним ударом сшиб его на пол, схватил за волосы и, оттянув назад голову, прошипел:
— Смотри, паскуда.
Вызов принят
Сразу же после клиники поехал в Министерство внутренних дел на Житной. Из приемной позвонил и через десять минут «ручкался» с солидным седым полковником. Тот передал ему пропуск и пригласил: «Проходите, Конрад Вильгельмович, поговорим у меня в кабинете». Они поднялись на четвертый этаж, прошли по длинному коридору. Кабинет был небольшой, обставленный типичной казенной мебелью. Хозяин усадил его на стул у приставленного к письменному столу небольшого столика, поставил чайник, взглянул на Конрада, покачал головой, полез в сейф, достал бутылку коньяка, а из стенного шкафа пару бокалов и две плитки шоколада. Наполнив наполовину бокалы, пододвинув один ему, уселся напротив:
— Я вижу, сие средство, более подходящее для начала нашего разговора. Начните с него, а затем я весь во внимании.
Конрад не стал ни оправдываться, ни отказываться, а просто, как говориться, «махнул», заел кусочком шоколадки и стал ожидать. Полковник, выцедил свою дозу, также тщательно зажевав шоколадом, «откинулся» на стуле:
— Говорите, Конрад Вильгельмович. Что случилось, только поподробнее. Мне надо все точно знать.
Выслушав горестный рассказ, забарабанил пальцами по столу, задумался. Затем принялся задавать вопросы. Сначала он выяснил описание бандитов и, главное, их главаря. Спрашивал дотошно. Затем перешел к машине. Выяснив все, что его интересовало, сказал:
Глава 3. Ответный удар Конрада
Утром Конрад встретился со своим юристом, планировали, как лучше сделать. Тот сразу посоветовал передать фирму во временное доверительное управление на то время, в течение которого Конрад оформит жительство в Австрии и сможет переоформить документы на фирму уже в новом государстве или в каком-нибудь офшоре. Почти день они просидели, разрабатывая этот план и прикидывая необходимые бумаги. Уже вечером созвонился с Сергеем Мироновичем, тот предложил встретиться, но не в Министерстве. Договорились посидеть в одном тихом ресторанчике, так и сделали. Полковник опоздал, но ненамного. Как только заказ был сделан и официантка закончила сервировку стола, сразу же «пошла» беседа. Сергей Миронович спросил о состоянии здоровья жены и чем занимался сам Конрад. Выслушав, задал вопрос:
— Я рад за Вашу супругу. Нужна ли какая-нибудь помощь? У меня есть такие возможности.
Конрад отрицательно покачал головой:
— Нет, в этом вопросе я справлюсь сам.
— Имейте мое предложение в виду. Насчет реализации Вашего плана, это хорошо, что Вы сразу же взялись за организацию переоформления Вашей фирмы на зарубежного владельца. Сколько времени по Вашим расчетам это может занять?
Часть 3. Получи, бандит, по заслугам.
Глава 1. Выследили.
Слушая этот сбивчивый, горестный рассказ Анны и невольно дополняя его своими, уже четкими, ясными знаниями о власти, порожденном ею режиме, Войцех вновь ощутил яростный «стук пепла в своем сердце». Ненависть к этим, решившим, что им теперь «море по колено», они теперь хозяева страны, а народ — это просто быдло, волною окатила его. У него было сильнейшее желание выйти на первой же станции, вернуться и собственными руками раздавить эту гадину, этого урода, это ничтожество, не способное создать чего-нибудь ценное, нужное, а не пакостное. Но, сквозь эту ненависть, в его мысли пробилась и та, которая говорила о данной им клятве исполнить завещание их учителя, наставника, а оно отныне для него было священным. Скрипнув зубами, попытался овладеть собой. И еще, помимо ненависти, в нем возникло чувство радости, гордости за то, что в его стране на фоне многочисленных мерзавцев есть и такие люди, как Конрад и Анхен, Сергей Миронович, Никита и Степан Степанович. Пока они есть — страна не сдастся, не погибнет. И их не единицы, он на собственном опыте знал это. Традиции истинно русского купечества в ведении промышленно-финансового хозяйства не умерли! Не удалось это сделать Советской власти, не удастся и этим квислингам, захватившим власть. Это в крови народа, оно основано на вековых его традициях, оно не подвластно времени. Что бы ни было, какие бы власти не приходили, а русские Морозовы, Рябушинские, Путиловы все равно объявится, и их ряды будут только множиться. Жаль, что на первом этапе появления этой волны они, эти истинные деловые русские люди — единичны. Но они есть — это Войцех точно знал: и Хомяков Петр Васильевич, и Сергей, и Илья, да и тот же Мордашевский, сумевший организовать более-менее достойный уровень жизни своих работников, а вот и еще Конрад с Аней. А о скольких он только слышал. Жаль, что им приходится жить и работать в этой, сродни «Дикому Западу», среде с ее бесчеловечными, чуждыми русскому народу законами, привнесенными на его Родину заботливыми заокеанскими кукловодами. Но ведь и в этой среде есть люди, которые не продали свою совесть и честь, и они могут прийти на помощь. Вон Конрад, что бы с ним и его женой произошло, что бы сделал с ними этот урод — Грымзалов, если бы на помощь не пришли Сергей Миронович, Никита и Степан Степанович. А ведь таких немало в стране. Прав был их наставник, утверждавший, что мерзавцев не так уж и много. Да… обманутых, одураченных пришедшими к власти и сладкоголосопоющих о демократии, капиталистическом рае — полно, но ведь наша страна испокон веков славилась умелыми, трезвомыслящими… Да… да, это так, чего бы не клеветали забугорные писаки о русском поголовном пьянстве и «недоумках». И надо обязательно их узнавать, опираться на них, помогать им всеми мерами, ибо они опора, единственная, как правило, у потомков Морозовых, Рябушинских и Путиловых. Они должны в одиночку противостоять этим тварям, нацепившими на себя фрак бизнесмена. И им, в частности Конраду, в этом вопросе надо помочь, тем более что он, Войцех, знает, с кем нужно воссоединить его — с Петром Васильевичем! Вот к кому нужно его направить. Тот обязательно найдет возможность помочь, обезопасить и развить задумки Конрада. У него есть опыт в этом — тому свидетельство успехи Ильи и Сергея.
Внезапно Анна по-детски прикрыла свой рот, испуганно глядя Войцеху в глаза, сказала:
— Господи, что я делаю. Ведь Конрад же предупреждал меня… Никому не говорить… А я… первому встречному почти все выложила…
Войцех «твердо» заверил:
— Анна, мне можно было сказать. Жаль, что я раньше об этом не слышал, а то этот негодяй уже бы давно получил по заслугам. Не беспокойтесь, о сказанном Вами от меня не услышит никто! А Вашему мужу я постараюсь помочь. Верьте моему слову.
Глава 2. Погоня. Прощание.
Подойдя к машине, Войцех спросил:
— Вы сами ведете машину или у Вас водитель?
— Я сам могу водить.
— Знаете, дайте я ее поведу, у меня лучше навык.
Конрад даже опешил от такого заявления, хотел было резко возразить, но его держала за рукав Аня.
Часть 4. В другой стране.
Глава 1. В новом доме.
Минут пятнадцать он изучал карту города и, уже уверенно сориентировавшись, поехал к своему дому, представляющему собой небольшой, складненький, опрятный коттедж, стоящий, как и многие соседние, в глубине небольшого участка с цветами, стрижеными кустами и огороженный от узкой мощеной улицы невысоким, скорее, символическим заборчиком из чугунных прутьев, упирающихся в невысокие ворота с калиткой.
Остановившись у ворот, Войцех вытащил из сумки переданные ему Сергеем два пульта и ключ. Он вставил в них купленные по дороге батарейки, опустил стекло передней дверки машины, выглянул. Сразу же ощутил, вернее, осознал: чужое! Все чужое! И это небо — не голубое с белыми пушистыми облаками, медленно плывущими по нему, а серое, затянутое в какую-то рваную паутину; и эти дома — аккуратные, выстроенные по линейке с небольшими оградками, окруженные высаженными ровными рядками подстриженных кустиков и невысокими, загнанными в систему деревцами; безлюдность — никто не ходил по улице, никто не стоял ни у ворот, ни в их садиках. Только одного человека ему удалось увидеть — подстригающего газон пожилого опрятного немца. Нигде, несмотря на то, что его дом был все-таки в пригороде и кругом проживали только частники, не лаяли собаки, не бегали кошки, даже птиц, и тех не было видно, словно они знали, где им надо быть, согласно заведенному раз и навсегда порядку. И снова тоска «резанула по сердцу». И тут ему отныне жить?!
Посидев так несколько минут, словно делая последний шаг перед тем как спрыгнуть с обрыва в холодную воду, Войцех высунул руку с пультом и нажал кнопку. Ворота, как им и положено, послушно раздвинулись, не скрипнув, не громыхнув, гостеприимно приглашая проехать. Он въехал на узкую, для проезда только одной машины дорожку, ведущую прямо к встроенному в дом аккуратному гаражу. Въехав, остановился, снова высунул руку с пультом, нажал другую кнопку, ворота послушно, опять не лязгнув, ни скрипнув, задвинулись. Поменяв пульт, он подъехал к воротам гаража. Опять высунулась рука с пультом, и вот створка ворот послушно поднялась, обнажив пустой чистенький гараж на две машины, освещенный изнутри двумя довольно мощными лампами. Войцех въехал, вылез, осмотрелся. В углу была дверь, явно ведущая в дом. Постояв несколько минут, взяв сумку и пакеты, вышел. Створка ворот послушно опустилась. Чистенькой, короткой дорожкой из аккуратных бетонных плит, сделанных в виде небольших квадратиков, проложенной прямо по хорошо подстриженному зеленому газону, прошел к небольшому навесу над дверью. Вытащил электронный ключ, приложил, и довольно массивная деревянная дверь медленно, с достоинством отворилась. Войцех еще раз с тоской посмотрел на небо, на окружающее и решительно шагнул в дом.
В небольшой опрятной передней его встретила не молодая, степенная женщина в фартуке, с некогда миловидным, но сейчас увядшим из-за каких-то невзгод и забот лицом. Он представился:
— Я — владелец этого дома. Зовут меня Войцехом Женщина в свою очередь тоже представилась:
Глава 2. Обустройство.
Рано утром следующего дня он проснулся, с недоумением оглянулся в незнакомой ему комнате, но быстро все вспомнил и, удивившись столь долгому своему сну, встал. Оделся в тренировочный костюм, хорошенько размялся, сходил в ванную комнату, почистил зубы, побрился, принял душ. Затем прошел на кухню. Вытащил из холодильника припасы, осмотрел продукты, подумав, приготовил себе яичницу, сварил кофе, с аппетитом поел. После завтрака принялся обходить дом, участок. На участке он сразу же обратил внимание на непонятное одноэтажное кирпичное здание с подвалом чистым, добротным, хорошо освещенным. Здание стояло от дома метрах в двадцати. Тут же мелькнула мысль, если бы еще удлинить этот подвал, доведя до самого дома, то из всего этого мог бы получиться неплохой тир. С этой мыслью, уже прочно засевшей у него в голове, вернулся в дом, быстро нашел в коридоре дверь, ведущую в подвал дома. Спустился по лестнице, обнаружил помещение тоже добротное, разделенное на две части. Одну часть занимала явно мастерская прежних хозяев, в ней находились верстак с тисками, несколько разных станочков, большой шкаф, в котором на полках были разложены разные электроинструменты. В углу стоял большой старинный двухтумбовый стол. Вторая часть помещения, отделенная от первой лестницей, была вся заставлена старой мебелью, явно оставшейся после капитального переоснащения дома. Походив по подвалу и вернувшись к мысли о тире, вдруг сообразил: неплохо было бы соединить удлиненный подвал здания с подвалом дома, тир получится и невидимый, и неслышимый.
Посмотрев на часы, поднялся наверх, переоделся, стал ждать юриста агентства. Ждать пришлось недолго. В девять утра по домофону женский голос, представившись юристом, попросил впустить ее для переговоров. Вскоре в прихожей он встречал довольно молодую немочку с папкой. В гостиной она весьма напористо стала ему объяснять все преимущества составленного ею договора. Он, внимательно выслушав все ее доводы, попросил передать ему бланк договора. Сходил на кухню приготовил кофе, принес на подносе кофейник, сливки, печенье, поставил все на столик перед ней, а сам стал внимательно изучать предлагаемый для подписи проект документа. Прочитав, принялся вносить свои корректировки. Немочка все также напористо принялась ему советовать не делать этого, мотивируя тем, что при принятии его требований конечную сумму придется увеличить. Но для Войцеха главным все-таки был необходимый лично ему перечень услуг экономки, так отныне обозначалась Катрин. Ему совсем не улыбались уборка помещений, участка, стрижка и поливка, пусть и небольшого, но все-таки газона. Дама, увидев его непреклонность, тут же вытащив из сумки ноутбук, принялась дополнять текст и проставлять, сверяясь с каким-то документом, новые цены. Это у нее заняло минут сорок. Вскоре перед Войцехом лежал уже готовый вариант договора. Он еще раз прочитал его и согласился. Немочка, очень довольная собой, своим упорством и хваткой, позволившими «раскошелить» клиента на более значительную сумму, и, как показалось ему чересчур ласково, попрощалась, предложив завтра самой завезти, в удобное для такого достойного клиента, договор. Но он, сославшись на свою занятость, предложил, слегка обиженной его отказом даме увидеться с ним, передать все экземпляры Катрин, он их подпишет, а один, уже подписанный хозяином агентства, оставит у себя. Оскорблено вздернув симпатичный носик, поправив очки, холодно произнесла:
— Желание клиента для агентства — закон.
Цокая каблучками и покачивая стройными бедрами, она решительно зашагала на выход. Он даже не успел ничего предпринять, дабы проводить ее, как она уже садилась в свою машину. Вскоре, сердито газанув, она умчалась. После ухода рассерженной немочки, Войцех переоделся, взял с собой платежную карту, вывел машину, закрыл ворота и поехал в центр, где, как значилось на карте этого города, были расположены основные торговые точки… Вскоре он уже ходил по большому торговому дому, торгующему в одной части продуктами, а в другой — двухэтажной пристройке — одеждой и другими товарами. В продуктовой части здания набрал всяких колбас, сыров, сосисок, замороженных мясных продуктов, упакованных хлебов и прочего, чем сильно удивил присутствующих в нем покупателей. Он один набрал продуктов больше, чем два десятка немок, вместе взятых. Кассирша, явно не из местных, а скорее всего либо из Польши, либо из Украины, поощрительно, как своему, улыбнулась, быстро все подсчитала, сняла с карты деньги, помогла быстро все сложить в две проволочные корзины. Почему-то чувствуя себя неловко, он с двумя корзинами сходил к машине, уложил все на заднее сиденье, вернулся, поставил корзинки на место, а сам прошел в другую часть здания, в котором продавалась одежда, белье, обувь, предметы гигиены. Потолкавшись по длинным рядам, обратился к стоящим симпатичным молодицам с просьбой подобрать для него одежду. Вскоре четыре молодицы, объяснявшиеся между собой на польском, принялись с улыбками, но не обидными, одевать и обувать такого симпатичного клиента. Рассыпая его фигуре и ему самому комплименты и весело улыбаясь, они под строгим надзором дамы в очках, явно немки, всего за полчаса сумели его одеть и обуть. Все отобранное из одежды сложили стопкой и тут же приглашенный, явно семитского происхождения пожилой господин, обмерил его, забрал выбранные три костюма и унес с собой. Хмурая немка подошла к нему и объяснила:
— Эти костюмы будут подогнаны по вашей фигуре, но придется доплатить.
Часть 5. Призыв боевого товарища.
Глава 1. Сообщение
Прошел год, уже побежал второй. Тоска, хоть и «налетала» неожиданно на него, но он приспособился гасить ее, вернее, снижать ее накал. Постепенно тревоги за своих боевых побратимов, ранее так часто одолевавшие его, также стали терять свою остроту. Как и договаривались, он не общался с ними — терпел. Ведь связь с ними могла восстановиться только в экстренных случаях. Поэтому, не имея от них информации, не слышав тревожного сигнала, ему стало казаться, вернее, он старался убедить себя в том, что им, его побратимам, удалось, вопреки «людоедским законам», устроить свою жизнь. Но нет, созданный с помощью опытных кукловодов строй с его презрением к человеческой жизни, морали, божьим заповедям, не был изначально предназначен, как бы об этом не «разорялись СМИ», для спокойной трудолюбивой жизни. Ко всем он поворачивал, в то или иное время, свое отвратительное «мурло». И это «мурло» виделось везде, будь то в России или на бывших национальных окраинах СССР, некогда могучей Великой державы. Более того, на этих окраинах оно выглядело еще более «похабным», ибо на нем отпечатались все те неизжитые и сразу же возвратившиеся феодальные, родимые пятна.
Однажды, когда он готовился к ежедневной своей пробежке, он услышал долгожданный, хотя и сразу же встревоживший его, сигнал! По первому слову Сергея Войцех понял — случилось то, чего рано или поздно должно было произойти. Беда! Войцех тут же спросил:
— Кто?
И по ответу: «Восток — дело тонкое» догадался — беда с Каримом и нужна его помощь! Далее их беседа была почти «телеграфной»:
— Когда?
Глава 2. Команда.
Через три с половиной часа они уже втроем были в комнате, сунув взятку сидящему с собачьим взглядом, усталому, в пованивающей от пота форменной рубашке и надвинутой на лоб фуражке, дежурному. Войцех «нашел» Николая довольно основательно изменившимся. Тот как-то погрузнел, суровые складки на лице почти исчезли. Лицо слегка пополнело что ли, несколько разгладилось. Заметив, что Войцех его удивленно рассматривает, Николай усмехнулся:
— А что ты хочешь? Я же теперь человек семейный, да и работа у меня руководящая, все больше в кабинете, в кресле, да по телефону. Вот смотри, и наш Друже тоже вроде бы не худеет…
Помолчав, глядя на Войцеха с какой-то завистью, добавил:
— А вот ты, братишка, все такой же. Хоть сейчас в бой!
Опанас с горечью поддержал:
Глава 3. Рассказ боевого побратима.
Утром они встретили Карима. Он тепло их поприветствовал, обнял, по давней привычке, похлопал каждого по спине. Водитель, молодой, но хмурый не по годам молодец, тут же организовал праздничный чай с лепешками и прочим. За чаем Карим поведал своим боевым товарищам об «истории», которую теперь предстоит «расхлебывать». Ничего нового ни Войцех, ни Опанас в ней не услышали. Карим купил действующий, все еще «на плаву» комбинат. Приобретение этого, в прошлом флагмана не только Самаркандской области, но и всего Узбекистана, пришлось проводить как самую настоящую операцию с привлечением «тяжёлой артиллерии» в виде высококлассных специалистов Петра Васильевича Хомякова. Они не подвели! Сумели так обставить покупку этого флагмана, что об ней сам бай Икрам, администрация, прокурор и силовые структуры узнали только после того, как истинный хозяин города, да и большей части области столкнулся в прямом вооруженном противостоянии, организованного Каримом с помощью специалистов, присланных братишками, и его товарищей из легендарного Мусульманского батальона. Ведь этот Икрам, фактически, высасывал все соки из комбината, нагло присвоив себе самые важные куски его инфраструктуры. Получив неожиданный мощный удар, бай всполошился и развернул настоящие военные действия. Но, предварительно, попытался использовать купленный на корню административный, силовой ресурс. Те, увидев из предъявленных документов, что всё оформление продажи этого комбината фактически шло через доверенных лиц истинного хозяина страны, тут же пошли на попятную, отлично зная, что им грозит пойти против его решения. Предоставили баю самому разбираться в создавшейся ситуации, заняв при этом, как ни угрожал им их буйный жестокий хозяйчик, выжидательную, нейтральную позицию. Они, тем самым, устранили одного из важных противников Карима в предстоящей войне.
Карим чётко показал работникам комбината свои приоритеты. Главными из них были: вкладывание в комбинат средств, привлечение инвестиций; упорядочивание заработной платы; изменение кадровой политики в интересах именно комбината; возрождение «социалки», так как комбинат был фактически в этом городе градообразующим предприятием; возвращение комбинату всех структурных подразделений, бесцеремонно, чисто бандитским способом, отобранных у предыдущего владельца. Однако ему тут же пришлось столкнуться с новым хозяином города, да и целого района — баем. Этот хозяин ранее фактически поотбирал у комбината многие профильные и непрофильные учреждения, собирал с него ежемесячную дань. Естественно, лишиться всего этого сей «кровопивец» не пожелал. Возвратить добром нагло отобранное, а это были и пансионат, и больница, и дом культуры, и гараж с мастерскими, и значительная часть погрузо-разгрузочной товарной площади на железнодорожной станции, да и кое-что другое, — он и не подумал. К тому же он потребовал продолжать выплачивать ему дань. Защиты от властей города, кормящихся из рук этого бая, Карим, ясное дело, получить не смог. Обращаться за помощью к властям области и страны было бессмысленным, ведь все, кто управлял в этой стране, старались действовать по единым принципам, канонам, более близким к феодализму. Помощи для спасения задуманного Каримом дела(реанимация города, возвращение населению человеческого достоинства и необходимого жизненного уровня, уверенности в своем будущем) ждать было не от кого. Тогда Карим обратился к Сергею и Илье. Те прислали ему команду специалистов, которые взяли рычаги управления комбината в свои руки, профессионально поставили дело, комбинат ожил. В присланной команде были и специалисты по защите. Они помогли организоваться и отбивать наскоки и провокации, организуемые подручными бая. Работники комбината поняли простую истину: если они сейчас не отобьются, не поломают эти бандитские руки, то далее этот монстр высосет из них все соки, как это он уже сделал на их глазах из других предприятий города. Этот паук, используя награбленные ресурсы, собирает целую армию погромщиков, вооружает ее, причем на глазах милиции, прокуратуры не таясь, открыто! Большинство тех, кто покупается на его посулы: беспрепятственно грабить, убивать, жрать наркотики и насиловать — это либо бандиты, либо уже конченые наркоманы.
Этот бай — один из крупных наркоторговцев страны. Свое грязное дело он делает никого не боясь, покупая чиновников от власти любой масти, любого уровня. Ресурсов у этого мерзавца хватает. Но, получив уже несколько раз по рукам, он понял — люди перестали бояться его погромщиков, а те, в силу своего непрофессионализма, сделать, организовать что-либо серьезное не умеют. Вот он и переключился сейчас на тех, кто умеет воевать, у кого есть боевой опыт. У него уже сейчас набрана целая группа, денег у него тоже пока полно, накупить этих профи, коих сейчас в мире хватает с избытком — вопрос только времени.
У главного помощника Карима, занимающегося безопасностью комбината, есть несколько «своих» людей в стае этого бая. От них поступила такая информация, что скоро начнется вооруженный захват комбината и уничтожение всего его руководства. По их данным, решение этого вопроса, принятого баем, дело нескольких дней, ну может быть неделя. Вскоре в город должна прибыть еще группа из двадцати-тридцати боевиков. Вот как она прибудет, так и начнется. Ему, как хозяину комбината, прокурором подготовлена статья, его должны публично осудить и посадить в тюрьму, где его и прикончат «подельники бая». Взвесив все, он и решил начать атаку первым, не ждать прибытия боевиков. Главная задача — вытащить бая из его логова и притащить на суд народа. Уж очень эта сволочь всем навредила, всех озлобила. Судить его будут по «шариатским законам», которые он сам публично насаждает, за которые так ратует. Население хочет судить и «подельников» этого бая. Их тоже надо захватить, но это дело будет решаться исключительно местными силами. Такая операция уже разработана и не должна она быть трудной, ведь эти мерзавцы настолько обнаглели от безнаказанности, что никого не боятся, ничего не опасаются, уверены в своей безопасности под «крышей» бая. А зря они так считают! Очень зря! И простым милиционерам, и большинству их командиров, не допущенных к кормушке, которые тоже нищенствуют и им, по большому счету, совсем наплевать на этих властителей, никто из них и пальцем не шевельнет ради их защиты. Это абсолютно ясно — только сборище бая и может их как-то защитить. Ну, а если оно разбежится после захвата бая, то кто за них вступится? А грехов у этой челяди полно, напакостили они народу вместе со своим главарем предостаточно. Народу есть что им предъявить. «Шариатские законы», вы наверняка слышали, весьма строги. Если обвинение будет обоснованным, то получат мерзавцы по полной программе.
Опанас, откровенно говоря, удивился:
