Это грустная и забавная история туриста, попавшего из агонизирующей Украины в Америку периода экономического затишья.Сергей Иванов.
Надеюсь, что описание приключений среднестатистического «совка», гражданина Украины, предположительно русской национальности, среднего возраста, православного атеиста, совершенно беспартийного, космополита, не оскорбит национальные и религиозные чувства украинских патриотов, евреев и латиноамериканцев. Но даст некоторое представление о жизни непрошеных гостей в Америке и о самой стране. (Штаты Нью-Йорк (NY), Нью-Джерси (NJ) и Флорида (FL).
С надеждой на Ваше понимание, чувство юмора и безграничную терплячiсть. Ваш согражданин, то бишь, товарищ по несчастью
Сергей Иванов
АМЕРИКА ГЛАЗАМИ ЗАБЛУДШЕГО ТУРИСТА
1
Перелет к мечте протекал нудно и сытно. Самолет Аэрофлота, рейс — Москва — Шеннон — Нью-Йорк, вылетел из Ирландского аэропорта Шенон полупустым, а над серединой Атлантического океана стал и полупьяным. В перерывах между раздачей пищи я дремал, залегая на четырех незанятых пассажирских креслах. Судя по кабацкому шуму, большинство пассажиров активно бодрствовали, и не давали заснуть мечтателю. Мешанина из гула двигателей, хохота и визга пьяных попутчиков отвлекала и разрушала полусонные планы-мечты. Как не ложись, а перспектива приземления с пятьюдесятью долларами и увесистой сумкой вызывала чувство дискомфорта и голода. Единственная радость в этом полете — кормёжка, когда можно занять себя чем-то приятным и отвлечься от навязчивых вопросов.
О приближении к материку нетрудно было догадаться: стюардессы развлекали нас раздачей иллюстрированных дипломов, подтверждающих наш перелёт через Атлантический океан, которые мы сами же и заполняли. Пассажиры, предвидя окончание полета, шумно просили стюардесс поднести еще пару капель. Стюардессы же, важно ссылались на занятость и просили всех приготовить паспорта, которые они собрали и затем вернули уже с карточками въезда-выезда, старательно собственноручно заполненными. Вероятно, они уже не доверяли нетрезвым клиентам Аэрофлота. Возвращая паспорта, стюардессы терпеливо и вежливо поясняли, что при прохождении паспортного контроля, необходимо предъявлять паспорт вместе с этой карточкой, то есть просто просили не потерять ни паспорт, ни эту бумажку.
Когда самолет начал дергаться на снижении, в иллюминатор через просветы облаков можно было разглядеть очертания побережья, а затем уже и сам Бруклин, и Квинс. Инструкции, к уважаемым пассажирам, о мерах предосторожности и температуре воздуха в аэропорту JFK (Джон Ф.Кеннеди) оставались без должного внимания, Всем было понятно, что ни кормить, ни поить здесь больше не будут. В салоне шла оживленная и бестолковая возня-сборы. Приземлившись, можно было, наконец, увидеть своими глазами, какая там погода в мае. Было дождливо. Вспомнилась деревня Гадюкино. Уж больно не хотелось взваливать на себя сумку, и выметаться из аэрофлотовской кормушки, и возможно, на дождь. Думалось не о предстоящем паспортном и таможенном контроле, где будут определять срок моего пребывания в этой стране, а о том, куда бы деть сумку-обузу и куда двигать? Мечта идиота была смутно определена и ко всему еще и болезненно обременена увесистыми подарками для земляков. Любвеобильные родственники передали для своих детей-беженцев письмо и приложили к нему несколько бутылок Советского шампанского и Новокаховского коньяка. С этих ценных подарков-тяжестей я и решил начать.
Перемещаясь по коридорам-туннелям аэропорта, я оглядывался вокруг в поисках чего-то особого, интересного, явно американского, но ничего, кроме пузатых и задастых черных людей в униформах, я не отметил. Только продвигаясь уже в очереди к чиновнику миграционной службы, я начал замечать, что вокруг все до безобразия рационально, четко и быстро функционирует: и сами служащие действуют как машины, каждый занят своим делом. И в этом потоке нет ни времени, ни места для эмоционального рассмотрения чьих-то проблем. Всё окружение даёт ясно понять, что торг здесь неуместен, и даже сам их американский язык не располагает к собеседованию.
2
Стихийный рынок труда возникал по утрам и в районе Borough Park, Brooklyn. О нём нам поведала баба Мария. Мы легко отыскали это новое для нас место. На перекрестке беспорядочно топтались люди в надежде продать свою рабочую силу. Особого спроса на их предложения не наблюдалось. Однако они проявляли назойливую активность.
Также как и на рынках-толчках у себя дома, соискатели не обременяли себя какими-либо правилами и порядком. Можно было бы вести переговоры с каждым подъезжающим работодателем в порядке очереди, не мешая, друг другу, имея возможность спокойно переговорить и принять решение. Если по какой-либо причине тебе не подходит предлагаемая работа, пусть поговорит следующий соискатель. Но нет. Всё происходит как дома, на автобусной остановке: когда все ожидающие штурмуют автобус без каких-либо правил. Приближающийся к этой совковой панели автомобиль, порой, не успевал не то что припарковаться, а даже приостановиться, как трудовой десант окружал автомобиль и, отталкивая друг друга, бестолково предлагал себя. Неорганизованная суета перекрывала проезжую часть дороги, водители в недоумении замедляли движение.
В утреннее время автомобильное движение достаточно интенсивно и не всем, проезжающим через этот человеческий зоопарк, понятна суть происходящего. Водители нетерпеливо сигналят, требуя освободить дорогу… Туда стали наведываться и полицейские, чтобы обеспечить должный порядок. Иногда, чьё-то терпение иссякало. Появлялись копы, и просто разгоняли это сборище.
Грустное зрелище. В основном составе — гости из республик бывшего СССР. Некоторые из них с приличным стажем. Долларов за 200 они уже выхлопотали временные разрешения на пребывание в стране и на трудоустройство. Реализовать же это право, по разным причинам, удаётся не всем.
3
13 июня 1993-го года, спустя три недели после нашего прилета в страну. Солнышко припекало. Воздух чистый. Тишина. Место чудесное, но в отношении работ, которые нам предстояло здесь выполнять, иллюзий у нас не было. Положительный энтузиазм вызывали лишь мысли об озере, еженедельных 220 долларах и неограниченном питании. А в остальном — сомнения и грусть.
Нашим первым объектом оказался земельный участок на окраине лагеря, в форме мелкого котлована. Работодатели поручили нам очистить участок от травы и прочей растительности. Подвезли лопаты, грабли, и, пожелав успеха, оставили нас.
Остальное всё как в армии: разница лишь в том, что лопаты были американскими, и мы могли не заботиться о форме одежды. Вместо старшины, в качестве контролера, к нам, время от времени, бесшумно подкатывал на электромобиле сам босс. Немногословно оценивал нашу работу, как good job, обеспечивал холодным питьем — и удалялся.
Поляк Бориска, так мы его звали, оказался самым молодым, как по возрасту, так и по стажу пребывания в Америке. Его представление о работе в лагере болезненно не совпадало с тем, что нам здесь предложили. Недоразумение было очевидным и жалким.
4
Я остался со своей сумкой на обочине, а он пошёл обратно в лагерь. Ему предстояло объяснить боссу, что меня не следует ждать. А оставшийся у него залог, можно потратить на хирургические обряды обращения в иудейскую веру работников-иноверцев.
Мне же, следовало заканчивать праздничное представление на обочине, символизирующее романтическую Америку 60 — 70-х годов, и начинать новую серию своего кино о туризме.
Суббота. 3-го июля 1993 года. Городишко Liberty, штат NY, Солнечный полдень. Я свободен. С удовольствием убедившись, что я снова абсолютно один, и никому до меня нет дела, я перешёл через трассу и присел на скамейке возле придорожного магазинчика. Здесь также останавливались автомобили, движущиеся в оба направления. Мне следовало настроиться на свою волну и сосредоточиться на текущих задачах. Теперь я был один, меня не доставали вопросами и просьбами. Восстанавливалось моё расшатанное внутреннее равновесие, я сосредоточился на планировании самостоятельных шагов. Солнышко начинало припекать. Я снял чёрную пиратскую футболку с эмблемой «Rock Cafe» и переоделся в белую, надеясь не только на спасение от солнца, но и на более положительную реакцию потенциальных попутчиков.
Передо мной в автомобиль с нью-йоркскими номерами усаживалась азиатская семья. На моё переодевание они дружелюбно улыбнулись. Я, уже в белой и свежей футболке, сделал шаг к ним навстречу и поинтересовался: не в Нью-Йорк ли они направляются? Они ответили мне с улыбками, но уже несколько натянутыми, что действительно едут в Нью-Йорк. А на мою просьбу прихватить и меня, мужская половина с настороженностью ответила, что посоветуется с женой.
5
Решил я пойти на восток и посетить трудовую панель. Тем более, что был я совсем неподалёку. Подряжаться на работу я не собирался. Хотел лишь повидать некоторых ребят и спросить: не пожелает ли кто подселиться в нашу квартиру.
На перекрёсток я прибыл в самое время, когда все в полном сборе. Кроме уже знакомых мне лиц, я заметил там и новеньких. Движение не иссякло.
В самой гуще собрания, я встретил там скучающего товарища из Киева. Разок мы работали вместе с ним полдня, и он немало рассказал нам о себе.
Звали его Влад. Нашел я его затруженным и озабоченным. Подгоревшая на солнце залысина воспалённо красно блестела, давно нестриженые, выгоревшие остатки волос нуждались в уходе. Оправа очков, подремонтированная в нескольких местах, постоянно сползала набок, и он, уже машинально, поправлял её. Свисающие на рот украинские усы и трехдневная щетина… Что же до внутреннего содержания и состояния, то я бы охарактеризовал его словом «усталость».
Возвращение блудного сына
Жарким летом 2010 года мне представился случай повидаться со своим другом детства — Владимиром. Парясь на берегу Азовского моря, мы праздно разговаривали с ним о жизни в современной Украине и прочем. Я упомянул, что многие читатели моей американской истории интересуются дальнейшей судьбой великого горемыки Вована. Его взбудоражил этот факт. Растормошив ленивую память Вовы, мы совершили совместный прыжок во времени и пространстве, и мысленно оказались на островах Флориды в 1994 году.
Я дотошно расспросил Вову о его жизни на острове Флориды — Islamorada после моего отъезда, и он охотно восстановил хронику событий. Даже не поленился, письменно коротко изложить в школьной тетрадке имена окружавших его людей и суть их участия.
Мне оставалось лишь включить своё воображение, перенестись в ресторан Papa Joe’s (подразумевается Эрнест Хемингуэй) и пережить с ним шестимесячный островной отрезок жизни, вплоть до его досрочного возвращения на родину.
Сергей
В конце сентября 1994 года, в свой выходной день Вова привычно подкатил велосипедом к почтовому отделению острова Айламорада, чтобы проверить почту. В его временном распоряжении остались два действующих почтовых ящика, арендованных ещё земляками — Олегом и Сергеем. Оба они уже покинули остров. Олег отбыл на Украину (временно), а Сергей переехал в город Нэйплс, что во Флориде на берегу Мексиканского залива.
На эти почтовые ящики продолжали исправно приходить бандероли с компакт дисками на всякие вымышленные имена, а также письма с напоминаниями о необходимости оплатить всё ранее доставленное. Эти бездушные казённые письма на чужом языке Вова не читал, так как они были адресованы не ему. Он тут же, не вскрывая, отправлял их, как и прочий рекламный хлам, в пластиковый контейнер для мусора, что стоял у выхода. Бандероли с компактами, конечно же, забирал с собой.
В свободное время, у себя в комнатке над рестораном, он вскрывал эти посылки и праздно рассматривал запечатанные компакт диски. В основном, это была музыка незнакомых ему исполнителей, судя по всему, — джаза. Вове были знакомы лишь имена заказчиков-получателей этих компактов; mr Shura Balaganoff и mr Ostap Bender. Легко угадывались издевательские шуточки Сергея. Проигрывателя компакт дисков у Вовы не было, поэтому диски аккуратно складывались в опустевшую сумку, оставаясь девственно запечатанными.
В этой походной сумке он когда-то привёз сюда из Украины настоящие мужские сигареты — «Прима» и «Шахтёрские». Сигареты с родины давно закончились. В сумке остался лишь устойчивый запах ядреного табака, настойчиво напоминающий Вове об Украине и его гражданстве. Теперь он привыкал к местным — «Camel» без фильтра. Чтобы не гонять порожняк, Вован исправно заполнял сумку компакт дисками, содержащими звуки местного джаза.
В этот день ему повезло. Кроме стандартной коробки с компактами, в почтовой ячейке лежал длинный, пухлый конверт. Вынув и оглядев это послание, Вова выяснил, что увесистое письмо адресовано лично ему, а отправителем, без сомнения, был Сергей. Это очевидно по его почерку и по имени, которым он величаво обозначил получателя — Mr. Valdemar de Kondurin. Вова обратил внимание, что обратный адрес на конверте не указан.
Саша
Впервые Вова встретился с Сашей, когда ещё жил в доме 113 на Orange Ln. который совместно арендовали американец Кевин, Олег и Сергей. Вова тогда начал работать кухонным работником в ресторане Ribs, что находился на территории пансионата Holiday Isle (адрес; 84001 Overseas Hwy, Islamorada, FL 33036), а добираться туда на работу в пансионат было далековато. К тому же, Сергей с Олегом решили съехать с этого места жительства и начали подыскивать новое жилище.
В своих поисках Сергей отыскал неподалёку от пансионата Холидэй Айл тихое место на берегу Мексиканского залива, где сдавались в аренду двухкомнатные домики. Посетив этот семейный пансионат, Сергей познакомился там с двумя постояльцами — Мартой и Сашей, которые проживали в одном доме. Так, у Сергея возникла идея о возможном подселении Володи в комнату к Саше, который испытывал материальные затруднения и был готов разделить свою комнату с хорошим соседом.
Однажды вечером Сергей привёл туда Вову для знакомства и переговоров. Соглашение между Вовой и Сашей о совместной аренде комнаты состоялось легко и быстро. На следующий же день Володя перевёз туда свои пожитки, постелил под стенкой зимнюю куртку «Аляска» и стал жить с Сашей в одной комнате, за пятьсот долларов в месяц, на двоих. Теперь на работу он мог ходить пешком, всего минут десять ходьбы.
В этом же доме, в соседней отдельной комнате проживала странноватая женщина среднего возраста — Марта, которая совсем не понимала и не говорила по-русски.
Сашу занесло на острова Флориды из Петербурга. Это был парень лет тридцати. Судя по его бедному английскому языку, особым образованием он не был обременён. Но, как житель Петербурга, проявлял некоторые признаки интеллигентности.
Славик
Славик появился в ресторане Papa’s Joe в качестве кухонного работника вследствие увольнения поляков, которые, игнорируя многократные предупреждения хозяина, упрямо продолжали воровать продукты и алкоголь.
Славка был молодым парнем, лет двадцати пяти, из Тернополя. Его украино-русский говорок выдавал в нём уроженца западной Украины. Он прилетел во Флориду в гости к своему родному деду — эмигранту, но быстро притомил того своим пустым присутствием, глупым поведением и необузданными желаниями.
Со слов Славки, дед стал ворчать, поучая внука, что, это не советская Украина, а Америка… Деду не нравилось, что Славка целыми днями бездельничал, постоянно выпивал и просил у него — пенсионера деньги на карманные расходы. Когда же Славка заговорил ещё и о желании обзавестись «своим» автомобилем за дедовские деньги, терпение старого украинского американца лопнуло. Он строго заявил Славке: или ты устраиваешься на работу, или убираешься обратно в Украину, где можно не работая, пить самогон домашнего изготовления, закусывая качественным салом!
Проживали они в городке Холливуде, что на восточном побережье Флориды, неподалёку от Майами. Там же обитала и полячка Анна, которая промышляла посредническими услугами между работодателями и работниками. Славка связался с ней, и его быстро сдали на работу в ресторан Папа Джо.
Встретив там своего земляка Вову, хотя и представителя русскоязычной Украины, Славка искренне обрадовался, и при первой же возможности призвал Вову выпить за встречу, знакомство и дружбу.
Ресторан Папы Джо
Ресторан и причал для яхт и прогулочных катеров, обозначенные, как Папа Джо, находились на острове Айламорада, 79,7 миля дороги US 1, на берегу Мексиканского залива.
Назвали это место кличкой писателя Эрнеста Хемингуэя — Папа Джо, так как он провёл на островах Флориды немало времени и что-то написал здесь. По-моему, рассказ «Старик и море». А теперь; Здесь был Вован.
Для туристов это место представляли, как ресторан, предлагающий блюда из продуктов моря, с чудным видом на залив. А так же — возможность отправиться отсюда на прогулочном катере в морскую прогулку и порыбачить.
Ресторан открывался для посетителей с одиннадцати утра и работал до последнего клиента, бывало — до двух часов ночи. Работники ресторана работали в две смены — дневную — с семи утра до четырёх вечера. И ночную — с четырёх вечера. Всего в ресторане работали человек пятнадцать. Управляющая, два шеф повара и официанты — американцы. Остальные, подсобные разнорабочие — люди пришлые из разных стран, зачастую — мигранты-нелегалы.
Вову привезла туда полька Анна в апреле месяце, когда зимний туристический бум уже стих. На островах Флориды стояла летняя жара, но ресторан всё же посещали.
