Этот роман был написан 95 лет назад 21-летним студентом и до сих пор не был издан. Рукопись хранилась в архиве писателя никому не ведомая, и только теперь, случайно обнаружив её, я, его наследник и душеприказчик, решил представить ее на суд читателей.

Её автор — Михаил Александрович Ковалев (это подлинное имя Рюрика Ивнева) о «Юности» никогда не рассказывал. Это и неудивительно, о «странностях любви» в Советском Союзе говорить было не принято, и о публикации подобных произведений нельзя было и мечтать. Теперь времена изменились. И то, что раньше было запрещено, — ныне властями культивируется и распространяется (не случайно «голубизна» мощным потоком льется с экранов «независимых» телеканалов). Проводятся телевизионные конкурсы на лучший гейский поцелуй, передачи типа «Если муж ушел к другому…», рекламирующие однополые браки. Этим сейчас никого не удивишь.

А при царе… «голубым» сластолюбцам грозила каторга. Но и тогда в России были такие люди. И Рюрик Ивнев описывает их в своем романе. Такие люди были всегда. Вот только писать о них, было не принято. Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что «Юность» — первый, пожалуй, в русской литературе роман о геях. И написан он, по-моему, превосходно. Отличный язык, изысканная образность, раскрытие внутреннего мира героев. Писатель сумел показать как бы изнутри психологию молодых людей страдающих от своей «нетрадиционной» ориентации, несчастных, чувствующих себя изгоями общества.

Наверное, кто-то из читателей может спросить: а нужна ли такая литература, и если нужна то для чего? Пусть «голубые» живут своей жизнью, и не навязывают её остальным. Может, о любви лучше читать у И. Тургенева и Л. Толстого, а не в «гейских» романах? На это отвечу так: если какое-то явление присутствует в жизни, значит, оно заслуживает изучения и отображения. И литература художественными средствами делает это, как и наука, против которой, кстати, никто и не выступает.

Впрочем, судить о романе «Юность» — читателям. Мне хочется поблагодарить всех, кто помог это произведение сделать достоянием читающей публики, и особенно Александра Валентиновича Леонтьева разобравшего очень непростой почерк автора и подготовившего рукопись к публикации.

— Приедете?

— Приеду.

— Честное слово?

— Честное слово.

— Ну, смотрите, не надуйте меня, я буду огорчен и рассержен в противном случае, — Борис посмотрел на бледное с насмешливо темными глазами лицо и запечалился. — А вдруг…