Мы довели первоначальный период истории человечества, известный под общим названием «древней истории», до 476 г. христианской эры и закончили так потому, что именно в этот год произошло событие, послужившее указанием на важную перемену в общем ходе исторической жизни. В этот год Одоакр, удовлетворив притязания своих соратников, раздал им участки земли в Италии, — в сущности, повторяя то, что уже происходило со времен Мария и Суллы. Назвавшись королем германских народов в Италии и получив от императора Зенона титул патриция с правом управления Италией как «провинцией», он восстановил единство Восточной и Западной Римской империи тем более, что совершенно не заботился о присвоении себе каких бы то ни было внешних признаков власти. Тем не менее с этого события, которое, вероятно, в глазах римского населения Италии того времени не имело особенного значения, начинается обычно один из трех больших разделов на которые подразделяют всеобщую историю: раздел истории средних веков Пределом эпохи является результат начавшегося еще со времен Ариовиста или даже с вторжения кимвров и тевтонов исторического течения событий — господство воинственного германского племени, давно захватившего все окраины Римского государства, установилось теперь и в его центре в древнейшем средоточии могущества и силы римского народа. И действительно — в Африке уже с 429 г. господствовали вандалы; в Испании и Галлии до самой Луары еще с 419 г. — вестготы, оставившие во власти свевов лишь узенькую полоску Пиренейского полуострова на побережье Атлантического океана; в долине Роны и до Боденского озера — бургунды. Северной Галлией, медленно продвигаясь вперед, завладели франки, и только ограниченное пространство от Луары до Соммы оставалось, от всей прежней Галлии, римской провинцией, но и оно было окружено государствами германцев — вестготов, бургундов, аламаннов и франков. Британия, давно предоставленная судьбе, с 449 г. была во власти призванных сюда в качестве вспомогательного или наемного войска англосаксов, которые потом осели здесь и завладели страной. Отныне этим германским племенам принадлежало право вершить историю в завоеванных и заселенных ими странах. Теперь человечеству суждено было развиваться дальше в зависимости от того как диким варварам-германцам удалось бы принять, видоизменить или даже развить унаследованные от Рима приобретения древней античной культуры. Вот почему необходимо бросить хотя бы беглый взгляд на их историю до этого времени.

Под общим названием германцев римляне подразумевали все народы, жившие на восток от Рейна, между Альпами и Северным морем. Это название, видимо, было дано галлами их зарейнским врагам по тому крику, с которым германцы устремлялись в битву, и обозначало на их языке «кричащие» или даже «ревущие».

Господство Одоакра было непродолжительным. Оно еще не успело пустить глубоких корней и не было тягостным. Корысть его воинов была удовлетворена тем, что им раздали участки земли во владение: этим старались предупредить худшее в будущем. Во владение воинов Одоакра была отдана, таким образом, треть италийской территории. В управление городами и муниципиями, в существеннейших чертах сохранившими свой внутренний строй от древнейших времен Рима, Одоакр не вникал, а также не вмешивался в церковные дела: сближению его с местным населением Италии в значительной степени препятствовало то, что он был арианином, а они придерживались католической веры, утвержденной вселенскими соборами. С ним население несколько примирял титул патриция, данный ему императором. Власть Одоакра терпели как необходимое зло, которое могло быть невыносимее и тягостнее. Он по крайней мере лет на десять обезопасил альпийскую границу от новых вторжений с германской стороны и с этой целью вел даже кое-какие войны, например, против короля ругиев Февы, который осел по обоим берегам Дуная к востоку от Инна. Восстания в Италии Одоакр мог не опасаться, потому что ее население давно отвыкло от военных действий. Конец его владычеству был положен королем остготов Теодорихом, как и Одоакр, германцем по происхождению.

Остготы жили в древней провинции Паннонии, простиравшейся на юг и на запад от среднего течения Дуная. Они были покорены гуннами и освободились из-под их ига, когда после смерти Аттилы разрушилось его царство. После славной битвы 454 г. при Недао (в Паннонии), где остготы вместе с другими германцами бились за свою независимость, они соединились под властью одного вождя, Теодемира. Его сын Теодорих, около десяти лет в юности проживший в Константинополе, попал туда заложником при заключении одного из договоров между его отцом Теодемиром и западноримским императором. После смерти отца он был провозглашен королем остготов; но его отношения с Восточной Римской империей были неутешительны: ненадежный мир сменялся мелкими войнами, не приводившими ни к какому результату, и вот, наконец, император Зенон (474–491), придерживаясь коварной политики слабого, решил направить силы одного варвара против другого — Теодориха против Одоакра. У Теодориха собралось до 200–300 тысяч войска. При Сонции остготы, к которым присоединились остатки разных других племен, сразились с войском Одоакра. Теодорих победил и вскоре после этого нанес уже ослабленному врагу поражение близ Вероны (489 г.).

Его быстрые успехи возбудили опасения в других соседних племенах, и у Одоакра появились союзники. Ему оказали помощь бургунды, между тем как вестготы поддержали остготов. На берегах реки Аддуа в августе 490 г. произошла третья битва, в которой сражались многие германские племена — герулы, ругии, остготы и вестготы, бургунды и вандалы, и Одоакр был разбит окончательно.

Аравия представляет собой самый западный из трех больших полуостровов, которые выступают из материка Азии с южной стороны, как Балканский, Ара Апеннинский и Пиренейский полуострова из материка Европы. Это сплошная большая возвышенность, по своей территории в пять раз превосходящая территорию Германии; на юге и северо-западе она почти сплошь занята пустынями, а на северо-востоке примыкает к пустыням Передней Азии. Древние различали Счастливую Аравию (Йемен на западном берегу, близ Красного моря), Каменистую (с Синайским полуостровом) и Песчаную (внутри полуострова). Красноречивые писатели не раз описывали эту внутреннюю и наибольшую часть Аравии. «В печальной глуши Аравии, — так говорит Гиббон, — простирается безграничная песчаная равнина, пересекаемая только островерхими и голыми горными возвышенностями, — дикая пустыня, выжженная отвесными и палящими лучами солнца, от которых негде укрыться, негде приютиться в отрадной тени. Ветры, дующие здесь, не освежают воздуха, а напротив, разносят повсюду вредные, даже смертоносные испарения: свободно разгуливая по пустынному простору, они то вздымают, то вновь развеивают песчаные горы, подобные волнам океана. Ручьи, ниспадающие с гор, быстро поглощаются алчущей землей; редкая и жесткая растительность, наподобие тамаринда и акации, запускающая свои корни в расщелины скал, питается одной ночной росой; скудный запас воды хранится в цистернах и водопроводах, и странник, истомленный тяжким дневным переходом, часто не находит влаги для утоления своей мучительной жажды, потому что ему противен вкус воды, протекающей по руслу, насыщенному серой или солью». Среди населения Аравии с давних времен различают хаддези — оседлых арабов и бедави — кочевые племена пустыни. Первые вели оживленную торговлю продуктами благодатной береговой полосы — например, ладаном, а теперь — кофе; но главную силу нации составляли бедуины, населяющие пустыню: в их среде развились главные отличительные черты этого мощного племени — его чрезвычайная умеренность и страстное стремление к независимости. Однообразие пространства широко раскинувшейся кругом пустыни прерывается только редкими группами финиковых пальм и акаций; конь, чистейшую расу которого ведут, по преданию, от конюшен царя Соломона, и терпеливый, неутомимый, выносливый верблюд служат этому народу кораблями среди песчаного моря и переносят этих худощавых, сожженных солнцем, сильно развитых скитальцев пустыни от оазиса к оазису.

В середине VIII в., 300 лет спустя после фактического исчезновения римской государственной власти на европейском Западе, на территории прежней Римской империи существовали три различные системы или группы государств и народов. И названия, и традиции единодержавной империи сохранились на Востоке, центром которого был отлично укрепленный и благоприятно расположенный Константинополь. Не подлежит сомнению, что этот город — с его старинными зданиями и более новыми постройками христианского периода, выросшими на основе древнего искусства — представлял собой в высшей степени величавое зрелище. Возвращенные завоеваниями при Юстиниане территории Западной Римской империи вновь были утрачены при последующих правителях, и около 750 г. уже ограничивались небольшими клочками итальянского побережья — Неаполем, Гаэтой, Калабрией, частью Апулии, частью Сицилии и Сардинии. При могущественном и деятельном императоре Ираклии (610–642) персы, исконные враги империи, после целого ряда походов были отброшены: с сыном Хосрова, противника Ираклия, в 628 г. был заключен почетный мир, по которому империи возвращались Сирия, Египет и величайшая святыня христианского мира — живоначальное древо Креста Господня. Но тому же государю пришлось сражаться с новым и более страшным врагом — арабами, угрожавшими не только ему, но и всему христианскому миру. Сирия и Египет вновь были утрачены, затем и провинция Африка; за первой осадой Константинополя (677 г.), которая окончилась мирным соглашением, последовала в 717 г. другая, благодаря неприступности столицы не удавшаяся и приведшая осаждающих к большим потерям. Среди арабов, осаждавших город, распространился слух, будто большое христианское войско идет с запада на помощь грекам; но этот слух был совершенно неверен. На самом деле, обе половины бывшей единой империи все более отделялись одна от другой, ибо религия связывала их недостаточно, и эта связь еще более подрывалась богословскими спорами и иконоборчеством. Но по прошествии некоторого времени грозная сила арабов стала слабеть благодаря междоусобным войнам, дворцовым переворотам и кровавым династическим распрям; халифат, так быстро охвативший все пространство земель от Татарии и Инда, на протяжении 200 дней пути, до Геркулесовых столпов и Гаронны, стал приходить в упадок, и рядом с Багдадским халифатом (Багдад был резиденцией Аббасидов) появился другой халифат или эмират — Омейядский в Кордове. Брат Абу-л-Аббаса ал-Мансур (754–775), в 754 г. вступивший во власть, уже не мог в магометанском мире занять то высокое положение, которое подобало иметь духовному и светскому повелителю всех правоверных. На Западе Карл Мартелл положил предел наступательному движению арабов: опасность их нападений не могла быть устранена до тех пор, пока германские племена, поселившиеся на Западе Европы, жили во вражде и раздорах.

Часовня времен Каролингов. Монастырь в Лорше.

Карл Великий скончался прежде, чем этого можно было ожидать. Его сын Людовик, вызванный из Аквитании, не застал его в живых. Людовик I (814–840) принял бразды правления и выполнил завещание отца. Никто не посмел коснуться его авторитета; единство государства под императорской властью всем пришлось по сердцу. Людовик был достойным преемником отца: в лучшей поре мужества, хорошо воспитанный и привычный к занятиям государственными делами. Опыт правления, приобретенный в Аквитании, помог ему, по образованию он смело может быть поставлен в ряд с тогдашними учеными. Людовик свободно говорил на латыни, понимал греческий и умел толковать Библию в духе богословия того времени — с «духовной и нравственной» стороны, а также со стороны ее «мистического», т. е. аллегорического значения. Ростом он был меньше отца, но крепко сложен, в его руках была необыкновенная сила; в стрельбе из лука и метании копья нелегко было найти ему равного. При этом он унаследовал подвижность отца, был таким же рьяным охотником и так же храбр. Он славился добрыми делами в духе того времени — помощью бедным и выкупом пленных, а по благочестию был равен любому монаху: он усердно и долго молился. При этом он был ретивым работником, о чем можно судить по законодательным актам. Едва ли справедливо сообщение, что только ближайшие советники могли отговорить его от поступления в монастырь по примеру Карломана, дедова брата. Его окружали подрастающие сыновья, что в глазах всех было благоприятным фактором. В 816 г. папа Стефан IV приехал из Рима и в Реймсе помазал Людовика на царство, обращаясь к нему, как ко второму царю Давиду.

Случайная опасность, которой он избежал, как и опасения по отношению к сторонникам его племянника Бернарда, сына Пипина, побудили Людовика на четвертом году царствования составить завещание и решить важный при объеме его государства вопрос — как в случае его смерти следует поступить с государством. По этому завещанию его младшие сыновья Пипин и Людовик должны были получить с титулами королей Аквитанию и Баварию; а к старшему Лотарю переходил титул императора и верховное владычество над империей. При этом принцип единства страны соблюдался более, чем при делении государства во времена Меровингов, не обладавших удобным для единовластия императорским титулом. В акте Людовик особо подчеркивал, что ему «и в голову не приходит разрывать единство государства ради любви к детям и тем самым вызывать огорчение святой церкви». На большом съезде в Аахене это распоряжение Людовика было всеми принято. При этом явно проявилось преобладающее влияние духовной знати как главной в то время носительницы идеи единства империи (817 г.).

1. Конрад I. Генрих I

2. Три Оттона

3. Генрих II

Столетие, в течение которого Саксонская династия правила Германией, было плодотворным во многих отношениях, особенно если вспомнить, в каком разрозненном и расстроенном состоянии находились германские земли до вступления на престол Саксонской династии. Прежде всего, важно, что надвигавшиеся на Германию соседние народы: венгры, норманны, славяне, — были оттеснены, их набеги прекращены, а сами они были включены в сферу действия христианской культуры. Обеспечение безопасности германской территории было первым условием дальнейшего процветания и развития ее населения. Всюду можно было видеть следы народного труда и — благодаря ему — возрастающего народного благосостояния во множестве местечек, деревень, монастырей, городков, как, например, в Саксонии. Не случайностью было и то, что в это время были открыты и уже разрабатывались серебряные руды в Гарце, и что монастыри были центрами, где с относительным спокойствием могла производиться научная и теоретически прогрессивная работа, без которой не может успешно создаваться внешнее и материальное благосостояние. Эта же деятельность, направленная на развитие знания и искусства, которые после смерти Карла Великого все больше хирели, в период властвования Саксонской династии получила импульс к развитию благодаря обновленной связи с Италией, где по-прежнему процветали городская жизнь и искусства. Это обновление идеи Римской империи и тесной связи с Италией не было роковым для Германии, правители которой ради этого якобы отвлекались от насущных задач. Напротив, идея не только религиозного, но и политического и общественного единения всех христианских народов для каждого из них уже имела большое цивилизующее значение. Даже путешествия в Италию, совершаемые немцами, клириками или мирянами, были ценным образовательным средством, не считая того, что именно благодаря Италии кругозор германцев мог расширяться и захватывать даже греческий Восток, с которого в Центральную Европу заносились семена образованности. В тесной связи с идеалом государства, носившем громкое название Римской империи (Imperium Romanum), в период Саксонской династии особенно развилась ленная система, т. е. первая действенная форма общественных отношений. Ленные отношения между владельцем лена — сеньором (senior, старейший), и вассалом устанавливали связь, основанную на определенных нравственных обязательствах. Как ни были грубы нравы того времени, важно было, что у каждого был свой господин, жизнь каждого была обставлена и упорядочена законными условиями. Благодаря этим порядкам образовалось множество маленьких общин, появилась забота о родине. Это особенно ясно видно из хроник монахов, в которых они с чисто местным пристрастием относятся к своему монастырю, к его славе, к блеску чудес покровительствующего ему святого, к обладанию целительными мощами и богатыми имениями, очевидно, считая и честь монастыря, и его владения собственной честью и собственным достоянием. Внешние формы быта — пища, одежда, жилища — были чрезвычайно просты и на германской территории изменялись медленно, поскольку торговля в Германии еще не развилась и важнейшие торговые пути не проходили через Германию. Не существовало и отдельного ремесленного сословия, каждый поселянин был и ремесленником, а в больших хозяйствах ремесленная работа не отличалась от других поденных занятий. В целом германский народ являлся большим земледельческим народом, среди которого было развито чувство любви к родине, вызванное привязанностью к земельным владениям, которое не ослабевало от перехода земель в ленную зависимость. А из любви к родине впервые развилось настоящее понимание государственности или национального единства, и это можно считать важнейшим приобретением периода Саксонской династии. Следует заметить, что церковь в Германии играла важную роль в пробуждении и утверждении чувства национального самосознания.

Чувство национального единства впервые с полной силой проявилось при неожиданной кончине Генриха II. Можно предположить, что и Генрих до некоторой степени рассчитывал на эту силу, поскольку он своевременно не позаботился об избрании надежного преемника. Междуцарствие, во время которого государством правила вдовствующая императрица Кунигунда и совет, составленный из нескольких сановников, протекло в полном спокойствии. День выборов нового короля был назначен на 4 сентября 1024 г. в Майнце.

Не только естественный интерес к истории своей нации заставляет ставить Германию на первый план при изображении средневековой жизни. Германия действительно была ведущим государством Европы с правом носить римскую императорскую корону. Это было следствием преобладающего могущества Германии, признанным и иностранными государями. Но при допущении этого цезарства как почетной и удобной для напоминания при разных дипломатических отношениях фикции, повсюду развились национальное чувство и понятие о национальной государственности. Поэтому прежде всего нужно уяснить, насколько развилась государственная жизнь в Европе на рубеже XI и XII вв. По общепринятому взгляду население Европы делится на три главные этнографические составные части, по сравнению с которыми остальные занимают лишь второстепенное место: германская, романская и славянская расы. Там, где приходится иметь дело с общим представлением о европейской жизни, такое разделение удобно. Но при рассмотрении настоящего, начального периода необходимо учитывать, что национальности, которые мы теперь называем романскими, образовались под влиянием более сильных германских элементов, господствовавших тогда на Западе — в Италии, Галлии и Испании, и что в тогдашнем европейском мире был еще один народ, сильно повлиявший на судьбы юго-западных стран: Италии, даже Галлии, но особенно Испании — арабы.

Основание монархии Карлом Великим (785, 797, 802 гг.) прекратило продвижение этого народа. На западе, около гор северо-испанского побережья образовалось маленькое королевство Астурия, в котором сосредоточилось христианское население. Постепенно из графств и герцогств различным путем образовалось несколько государств: Леон, Кастилия, Наварра, причем последняя при Санчо Великом (1035 г.) стала центром христианской Испании. Но после смерти Санчо это государство распалось. Леон и Кастилия были соединены после того, как последний леонский король пал в битве против Фердинанда I в 1037 г., и это государство стало главным на западе Испании, подобно Арагону на востоке. Этот же 1037 г. был роковым для омейядского халифата на Пиренейском полуострове, подвергшегося участию всех магометанских и восточных деспотических государств. В начале XI в. правительственная власть здесь была так ослаблена, что в Кордове халифом в 1016 г. был провозглашен один из принцев соперничавшего с царствовавшей династией дома Идрисидов, утвердившихся в северно-западной Африке с 785 г. Эти внутренние раздоры магометан поощряли христиан к нападениям; однако успех был непостоянен. В середине столетия арабская Испания распалась на множество мелких непрочных владении, то и дело менявших правителей, благодаря чему кастильскому королю Альфонсу VI удалось нанести мусульманам тяжелый удар, отняв у них Толедо. Но светило ислама вновь засияло: правоверная секта или свежая династия — альморавиды — основала в Марокко новое государство и двинула свои войска на помощь единоверцам, умолявшим о заступничестве. 80-летний полководец Юсуф ибн Ташфин переправился с этой армией в Испанию. Он встретился с Альфонсом при Салаке, на Гвадиане. Сражение было отложено из-за любопытного соглашения: в пятницу законом не дозволялось сражаться мусульманам, в субботу — евреям, по причине шабаша, в воскресенье — христианам. Поэтому сражение было перенесено на понедельник. Христиане потерпели страшное поражение. К этому времени ожесточенной борьбы относятся геройские подвиги великого христианского воителя, прославленного поэзией рыцаря Руя Диаса, прозванного Сидом (властителем). В 1094 г. он завоевал Валенсию, но после его смерти в 1102 г. город опять перешел к арабам.