Непревзойденный «чистильщик» Джонас Уайлд, получив очередное задание — ликвидацию московского агента-дезертира, едва не становится жертвой предательства («Ликвидатор») и служит наживкой в большой игре, от которой зависит будущее НАТО («Координатор»).
Эндрю Йорк
Координатор
Часть первая
НАЖИВКА
Глава 1
Восточный ветер был пронзительно холодным. Он ревел над проливом, превращая Наб-Тауэр в остров посреди бушующего моря. Он гнал буруны на безлюдные форты ничейной земли и побережье Хорс-Сэнд, с яростью обрушиваясь на укрытый с моря Солент. На Райд-Пир было холоднее, чем в ленинградских доках. Кайзерит поднял воротник плаща, в очередной раз подумав о том, что английская одежда не подходит для февральской погоды.
Кайзерит был невысокого роста, аккуратный, в плотной фигуре угадывалась сила сжатой пружины. Ему всегда жилось неплохо. Даже в самые худшие дни его профессия позволяла ему держаться на плаву, перебираясь из одной столицы в другую, останавливаясь в самых дорогих отелях. Любил он вкусную еду, наслаждался дорогими винами. У него было круглое лицо и теплый взгляд, выражавший спокойное удовлетворение. Кайзерит выглядел так, словно жизнь казалась ему забавной шуткой, достойной скорее смешка, чем хохота, но от этого не менее занимательной и приятной. Мало кто знал, сколько ненависти может скрываться за этой добродушной внешностью и какая злоба таится в его карих глазах.
Он стоял, засунув руки в карманы плаща и переминаясь с ноги на ногу. Был только девятый час утра; небо имело настолько безнадежно серый вид, при котором не допускался даже легкий намек на проблеск солнца. Эта мрачная погода наводила его на мысли о собственном положении. Еще недавно Кайзерит даже не мог себе представить, что когда-нибудь судьба занесет его в Англию. Однако он находился здесь уже неделю и спокойно мог стоять всего в двадцати шагах от полисмена — факт, который казался ему столь же удивительным, сколь и забавным. Это подтверждало презрение, которое он всегда питал к британской службе безопасности. Его миссия уже близилась к концу.
Он смотрел, как паром из Портсмута подошел к причалу; изношенные доски пристани задрожали под его ногами. В человеке, стоявшем на корме, он узнал Роклина. В это пасмурное утро другие пассажиры предпочли не подниматься на палубу, к тому же Роклина всегда было легко узнать. Долговязый, с костлявым телом, он как вкопанный стоял на месте, а потом вдруг начинал двигаться быстрыми, судорожными рывками. У Роклина вечно был переутомленный и издерганный вид, как у людей, страдающих от язвы; что касается характера, то человеком он был открытым и вспыльчивым. Кайзериту он не нравился. Несмотря на это, он не хотел просить вместо него кого-нибудь другого. Это задание требовало именно такой личности — дотошной и склонной к педантизму.
Он встретил его у трапа и протянул руку в знак приветствия. Роклин спускался вниз осторожно, коротенькими шажками. На нем был темно-серый костюм, такой же плащ, подобранный в тон галстук и замшевые перчатки. В левой руке он нес чемодан с вещами, в правой — зонтик. Его острый пронырливый нос венчали толстые очки в роговой оправе. И вообще весь он смахивал на банковского инспектора, который решил нанести неожиданный визит в одно из отделений на острове Уайт.
Глава 2
Было десять минут второго. Уайлд выключил зажигание и позволил «мини-куперу» по инерции подкатиться к рядам плавучих домов. Сидя в машине, он закурил сигару «Бельфлер» и смотрел, как дождевой шквал несется над фортом Сент-Хелин, чтобы обрушиться на гавань. Все тонуло в проливном дожде. Мокро блестело полотно дороги. Бембридж оцепенел от холода. Но положение менялось к лучшему: прилив уже поднимался среди мелей и втекал в залив, как молоко, заливающее блюдо с овсянкой. Через час море достигнет плавучих домов в дальнем конце бухты. Настроение у Уайлда поднималось вместе с приливом.
Дождевое облако переместилась дальше, преодолело возвышенность на той стороне гавани и понесло свою промозглую сырость в Брэйдинг и Сандаун. Уайлд накинул капюшон шерстяного плаща и потянулся за сумкой с продуктами на заднем сиденье. Открыв дверцу, он прислонился к мокрой машине и спрятал пакет под мышку. Это был крупный широкоплечий мужчина, шесть футов и два дюйма ростом, а сейчас он казался еще внушительней из-за толстого плаща, накинутого поверх шерстяной фуфайки. Лицо у него было длинным и худощавым. Темно-каштановые волосы лежали косой челкой, высокие скулы торчали вверх, как гранитные камни из бурого прибрежного песка. Подбородок выступал вперед. Глаза были светло-голубыми, обманчиво мягкими. С таким усталым лицом, в выцветших джинсах и поношенных парусиновых туфлях, он выглядел именно тем, кем хотел казаться: профессиональным яхтсменом, знававшим свои лучшие деньки. Уайлд предпочитал проживать свои роли по-настоящему.
Не отрываясь от машины, он окинул взглядом свою лоцманскую лодку, отмечая каждую ее деталь, от потрепанной оснастки до подгнившего корпуса. Ее звали «Зимородок» — возможно, когда-то, в прежние дни, когда ей была знакома каждая мель в Бристольском проливе, она оправдывала свое название
[1]
. Ее последний владелец довел ее до Бембриджа и оставил умирать в жидкой грязи, но, будучи хорошим бизнесменом, позаботился о том, чтобы она обеспечила собственные похороны. Пускай ее древесина размокла до того, что превратилась в пористую губку, однако в ней еще имелись две каюты, каждая в шесть футов высотой, керамическая газовая плитка, новенькая печь, растапливаемая углем, сияющие полировкой переборки и чистое днище, а в дополнительное оснащение входили три объемистых бака для воды, душевая кабинка и две удобные койки. В рекламе о ней говорилось как об идеальном гнездышке для романтического летнего отдыха; впрочем, в стоимость входила плата за зимнюю аренду.
К сожалению, были у нее и свои недостатки. Во время прилива она качалась на волнах, а когда уходила вода, по самую ватерлинию погружалась в ил. Но даже в этом положении ее устойчивость была очень относительной: лежа на мягком, оголенном отливом грунте, лодка отзывалась на малейшее изменение веса, происходившего на палубе. И сейчас, едва глянув на нее, Уайлд почувствовал, как у него мгновенно напряглись ноги и по спине пробежал нервный холодок. На минуту он закрыл глаза, потом снова открыл, продолжая неподвижно стоять возле машины. Нет, он не ошибся. Когда он покинул судно, оно слегка кренилось на левый борт, а теперь давало явный крен на правый. Случайная перемена положения была исключена: ветер с самого утра поддувал в правый борт, и днем его порывы стали только сильнее, превратившись в настоящий шторм.
Уайлд вернул сумку на заднее сиденье. Отбросив недокуренную сигару, он сел на водительское место, положив руки на руль. У него были сильные руки с длинными гибкими пальцами, но последние четыре месяца им приходилось иметь дело только с наполненным бокалом. Он смотрел, как прилив поднимает взбаламученный ил. Сейчас он подумал о том, что прилив может сыграть ему на руку, и прикинул еще кое-какие шансы, которые ему, возможно, удастся обратить себе на пользу. Но они появятся не раньше чем через час. Он завел мотор и поехал вдоль берега гавани, а потом вверх по холму, направляясь в Бембридж. Его беспокоило, что случившееся застало его врасплох. Может быть, подумал он, все дело в том, что он испугался. Ему и раньше приходилось испытывать страх, и он хорошо знал его силу. Страх может наделить человека сверхчеловеческой мощью, но он же заставляет порой торопиться, а спешка приводит к опрометчивым поступкам. Его первой задачей было избавиться от страха.
Глава 3
Он оставил продукты в машине и поднялся по трапу, нарочито грузно наваливаясь всей тяжестью своего тела на палубу. Он почувствовал, как лодка ходит под его ногами. Войдя в рулевую рубку, он вдохнул застарелый запах сигарного дыма, древесной смолы, лекарств, подгоревшего сала и «Принца Гурьелли». Он снял шерстяной плащ и сел на транец рядом со штурвалом. Посмотрел на сходной трап, ведущий к каютам. Тепло от горячей печки поднималось через люк, прогревая воздух. Он пошевелил пальцами, чтобы придать им больше гибкости.
Завывал ветер, и это был единственный звук на судне, не считая шороха и звяканья его оснастки. Брэйдингская гавань был пуста, в этот ветреный февральский день от нее нельзя было ожидать ничего другого. Вода была уже в нескольких ярдах, она колыхалась от ветра и подкатывала к плавучим домам. Лодке нужно не меньше двух футов под килем, прежде чем она начнет подниматься, да и то неохотно, завалившись сначала на левый борт, а потом с той же силой выпрямившись на правый. Уайлд закурил сигару и взглянул на часы. Они показывали двадцать девять минут третьего.
Ожидание было полезно. Собственно, вся его работа состояла в том, чтобы ждать, — когда убьет он или когда убьют его. Ожидание успокаивало. Пальцы не дрожали, пульс нормальный. Плечи слегка вспотели, но это тоже было нормально. Кроме того, ожидание несло в себе полезную информацию. В каюте сидел профессионал, любитель давно бы уже вылез наверх — посмотреть, почему Уайлд так долго остается в рубке. Профессионал знал, что он ездил в паб, и теперь раздумывал, что бы это значило. Будь тот человек в каюте к тому же еще и моряком, что позволило бы ему избежать ошибки с креном лодки, сейчас он бы уже выполнил свое задание и ушел на берег. Эта тонкая грань между успехом и провалом, между жизнью и смертью, воплотившаяся на этот раз всего лишь в легком шестидюймовом смещении безлюдной на вид лодки, не переставала восхищать и очаровывать Уайлда.
Первая волна плеснула о борт судна. Уайлд погасил сигару в пепельнице, стоявшей у штурвала: он выкурил ее только наполовину. Лодка заскребла днищем по дну. Когда она завалилась на левый борт, Уайлд ухватился за люк и съехал вниз по трапу, почти не касаясь ступенек.
— Выходи! — крикнул он.
Глава 4
Он удивился собственному нетерпению. До сих пор это никогда не происходило столь стремительно. Он подумал, что так получилось ничуть не хуже. Ее голова билась об изголовье койки, но она этого не замечала. Ветер гнал море на корпус судна, и оно ходило ходуном на своих швартовых; в такт его движениям скрипела стойка душа.
Она куснула его за мочку уха:
— Чайник кипит.
Он вытянул ногу поперек каюты и выключил плиту большим пальцем ступни.
— Поразительная ловкость, — похвалила она. — Послушай, Джонас, у тебя завелись жучки?
Глава 5
Уайлд провел ночь в гостинице неподалеку от Эпсома. Он прибыл в двенадцать минут двенадцатого и оставил «мини-купер» на парковочной стоянке.
— Не советую вам это делать, — пробормотал сонный дежурный. — С юга идет снежная буря.
— Я обожаю снежные бури, — ответил Уайлд. — Завтрак мне нужен без четверти восемь. Приготовьте, пожалуйста, яичницу, слабо поджаренный бекон, грибы, тост и апельсиновый мармелад. А также побольше кофе, чтобы хватило на четыре чашки. И свежий номер «Таймс».
Он спал крепко и не видел снов. К утру тонкое полотно снега покрыло соседние холмы, и «мини-купер» превратился в большой сугроб. Уайлд подумал, что, если ему повезет, машина может простоять так целый день. В конце второй колонки «Персоналий» он нашел объявление, которое искал: «Если вам нужны портреты больших размеров, обращайтесь в фотоателье „Пять звезд“, Хэймаркет».
Он допил кофе и принял ванну.
Часть вторая
ЛОВУШКА
Глава 16
Время было без четверти десять. Уайлд наклонился над Кристофером Морганом-Брауном и полистал страницы журнала, который тот все еще сжимал в мертвой руке. Похоже, Стефан не стал тратить времени на лишние разговоры и просто пальнул ему прямо в лоб. Подушка и простыня были залиты кровью. Уайлд подумал, что решение Ингер сходить в кино было удачной идеей. Может быть, даже слишком удачной.
Он решил пока не приводить Стефана в чувство. Для беседы у них была еще целая ночь, и ему совсем не хотелось, чтобы Ингер, вернувшись, застала его в разгаре дела. Он закрыл дверь в спальню, выключил свет в гостиной и сел на диван. Вытащив из кармана пистолет, он положил его перед собой на кофейный столик. Он рассматривал стоявшее напротив кресло, где слабый свет, падавший из окна, ложился на неподвижную фигуру со свесившейся головой. Уайлд наблюдал за тем, как Стефан начинает приходить в себя. Его веки задрожали, и он нахмурил брови. Руки у него напряглись, но тут же ослабли, как только он почувствовал, что связан. Он поднял голову и стал вертеть шеей, пытаясь разглядеть что-нибудь в темной комнате. Через какое-то время он понял, что тень, сидевшая в углу, была Уайлдом, и застыл на месте.
— Позже мы немного побеседуем, — пообещал Уайлд. — А пока что я дождусь возвращения миссис Морган-Браун.
Он попытался сомкнуть в кулак пальцы левой руки, но передумал. Во всей кисти болезненно пульсировала кровь, и ему показалось, что она распухла.
Он откинулся назад, вытянув ноги и расслабив мышцы. Широко зевнул. Путешествие по обледеневшему карнизу вымотало его сильней, чем он думал. Он смотрел на Стефана, а Стефан наблюдал за ним. Они ждали. Ему очень хотелось узнать, как все случилось, почему шофер Гуннара Моеля оказался в номере людей, которые должны были переправить его назад в Британию по тщательно разработанной схеме, известной только Скандинавскому отделу, и что теперь будет дальше. Еще ему хотелось пораскинуть мозгами по поводу того, каким образом Кайзерит попал в апартаменты Моеля и что могло означать его присутствие. Но он подумал, что сейчас ему вряд ли удастся сразу получить на все правильные ответы. Оставалось только набраться терпения и ждать.
Глава 17
Уайлд подумал, что либо она говорит правду — или хотя бы верит в это, — либо перед ним самый искусный лжец из всех, кого он когда-либо встречал. Последний вариант был вполне возможен, но ее описание Моеля точно совпадало с оригиналом: он производил впечатление человека, привыкшего к власти. Внезапно он почувствовал, что боль в левой руке стала вдвое сильнее, а плечо, казалось, кто-то безжалостный режет пополам.
— Я видел холодильник в соседней комнате. Может быть, найдется что-нибудь выпить?
— Есть только пара бутылок «Пильзнера». Кристофер… он не особенно много пил. — Она спокойно посмотрела на мужа. — Мне можно что-нибудь надеть?
— Я как раз собирался это предложить. Разговор становится все более трудным. Я подумал, будет неплохо что-нибудь выпить, пока ты осмотришь мою левую руку. А потом мы немного поговорим, без всяких истерик, если ты не возражаешь.
Ингер натянула черные лыжные брюки и черный свитер. Ноги она сунула в мягкие черные шлепанцы. Подойдя к зеркалу, она собрала волосы в пучок и скрепила их на макушке парой длинных шпилек. В таком виде она была похожа на красивую тряпичную куклу. Она прошла в ванную вместе со своей косметичкой и подождала его там. Он присел на унитаз и отхлебнул пива. Она включила горячую воду, свесила его руку над ванной и развязала пропитанный кровью платок.
Глава 18
Ингер, прикусив губу, стояла на коленях у другой кровати и торопливо брила своего мертвого мужа.
— Ты быстро справился.
В ее голосе не было никаких эмоций.
Уайлд почувствовал, что у него пересохло в горле.
— Я думал, ты собиралась его допросить.
Глава 19
Уайлд ударил ее и вскочил с постели. Ингер выронила шприц и скатилась на пол. Уайлд попытался последовать за ней, но его движения уже стали слишком медленными. Ингер стояла в дверях, держась руками за стену, ее черный свитер обтягивал устремленную вперед фигуру, волосы были беспорядочно рассыпаны, губы слегка приоткрыты и открывали зубы. Уайлд чувствовал, что у него кружится голова, а ноги наливаются свинцом. Он двинулся к ней, как идущий по дну пловец, схватил ее за плечи, но она увернулась. Он тоже нырнул вниз и поймал ее. Или это она поймала его? Ее руки сомкнулись вокруг его талии, левым плечом она ударила его в живот и, оттолкнувшись от стены, опрокинула обоих на кровать. Она тяжело дышала, уткнувшись головой ему в грудь. Он поднял правую руку, но этот жест был совершенно бессмысленным. Ему удалось ударить ее в почки, и она застонала. Одна нога его сорвалась с кровати, он потерял равновесие и упал на пол. Он хотел увлечь ее за собой, но сила покинула его руки; ей удалось соскользнуть вниз и вырваться. Он собрал всю свою волю, чтобы рвануться следом и достать ее в броске. Все, что ему удалось, — это медленно повернуться и подняться на локтях.
Ингер Морган-Браун включила свет. Она одернула свитер и отбросила волосы с лица. Ее дыхание было неровным; положив на его спину руку, она придавила Уайлда к полу. Потом опустилась рядом на колени и с помощью указательного и большого пальца как можно шире раздвинула ему веки правого глаза.
— Я думала, что это уже никогда не сработает, — сказала она. — Наверно, у тебя есть какой-то иммунитет.
Она холодно улыбнулась.
— Я дала тебе «литический коктейль». Слышал о такой штуке? Кажется, ее изобрели французы. Берешь сто грамм петидина, добавляешь пятьдесят грамм прометазина и пятьдесят грамм хлоропромазина. Обычно такая доза сразу сваливает с ног. Скоро у тебя мертвенно побледнеет лицо, ты обнаружишь, что не можешь ни двигаться, ни говорить, даже прилагая огромные усилия. Потом тебя начнет клонить в сон, и ты перестанешь понимать, где находишься.
Глава 20
Она надела свое белое шерстяное платье, отороченные белом мехом туфли, белую норковую шубу и белый тюрбан. Единственным цветным пятном в ее костюме были синие очки; еще одну пару очков она приготовила для него.
— Кто-нибудь может вспомнить, что у Кристофера были зеленые глаза, — сказала она.
В гостиной уже ждали двое коридорных, которые подняли Уайлда с кровати и пересадили его в кресло-каталку. Ингер накинула ему на плечи пальто и укрыла ему ноги тремя одеялами и дорожным пледом.
— Я сама его повезу, — сказала она коридорным, с улыбкой обернувшись к ним через плечо. — Он не любит, когда его возит кто-нибудь другой. Но вы мне еще понадобитесь, когда мы будем садиться в такси.
Она покатила его вдоль по коридору. Горничная приступила к уборке номера. Менеджер гостиницы и портье ждали в нижнем холле.
Послесловие
«Это самый опасный человек в мире» — так и никак иначе должно говорить о герое Эндрю Йорка. Джонас Уайлд — «чистильщик». И серия романов о нем ничем не уступит знаменитым историям Яна Флеминга о Джеймсе Бонде. Более того, герой Йорка словно бы подхватывает эстафету бондианы, подобно тому как сто лет назад герой рассказов Мартина Хьюитта
[10]
отправился по пути, проторенному Шерлоком Холмсом. Эти серьезные и в меру живописные произведения об отважном бойце невидимого фронта дают новую жизнь старому, но популярному сюжету. Речь конечно же идет о шпионских приключениях, которые так любит читатель.
В цикле романов об Уайлде нет эксцентричных злодеев, хитроумной техники и экзотики дальних стран, но присутствуют все прочие особенности формулы Флеминга: действие развивается вокруг тайного агента, уполномоченного убивать, чрезвычайно привлекательного для женщин, знатока вин и гурмана, переживающего стремительные мелодраматические приключения, полные насилия и секса. Тем не менее, Уайлд не точная копия своего собрата по профессии, ему, к примеру, не нужен пистолет — он убивает с помощью приемов каратэ, чаще всего ударом в основание черепа.
Книги Йорка не менее увлекательны, чем книги Флеминга: в них достаточно сцен вроде той, что описана в «Координаторе» («The Co-Ordinator»), когда узнанный врагами Уайлд вынужден в снежную бурю ползти по краю обледеневшей крыши небоскреба и вламываться в окно, пока его не сдул арктический ветер.
Нельзя не отметить, что романам о Джонасе Уайлде присуща особая атмосфера, очевидная для читателя, но едва ли имеющая весомое значение для автора. Дело в том, что, хотя само по себе повествование убийственно серьезно, сюжет нередко оказывается пародийным, от него веет буйным черным юмором, словно автор неосознанно смеется над Флемингом. Взять хотя бы эпизод одного из романов, в котором шеф сообщает Уайлду, что люди, которых убрал их отдел, предатели; Уайлд, успокоившись, приступает к следующему заданию и обнаруживает, что шефу платят русские, а отдел, сам того не зная, в течение долгого времени уничтожал лучших граждан Британии. Только черным юмором можно оправдать сюжетную мотивировку, исходя из которой Британия потратила несколько месяцев и миллионов на создание спецотдела, а русские за пять минут подкупили одного человека и заставили весь отдел работать на себя.
В другом романе у Уайлда сместился позвоночный диск, и он падает при каждой попытке нанести удар каратэ. В третьем он ищет маньяка-убийцу, но выясняет, что виновен каждый, на кого падает его подозрение. В четвертом люди, пытающиеся убить арабского принца, приказывают Уайлду его охранять, чтобы потом свалить на него вину и тем самым обеспечить себе удачу при следующей попытке! Однако, справедливости ради, следует сказать, что это единственный недостаток хорошо написанных, полных событий приключенческих романов, и Уайлд остается, пожалуй, лучшим персонажем из всех, скроенных по образцу Джеймса Бонда.