Хотя уже началась осень, солнце все еще припекает по-летнему. Уже скоро зарядят дожди. Погожие дни еще будут, куда же без бабьего лета? Никуда, как и без них самих. Вот так вот смотришь на лазурное небо, потом бросишь взгляд окрест — и жить хорошо, и жизнь хороша. Сердце само начинает подпевать полевой птахе. Вторят ей и кузнечики. А вокруг — чистый воздух, вдыхать его — одно удовольствие. Вроде и не весна, а запахи стоят такие, что просто закачаешься. На Земле не так много уголков, где вот так вот все, как при сотворении мира, в первозданной красе. А тут — сколько угодно. Вот доносится запах ели, до опушки едва ли сотня шагов. А вот — пьянящий аромат нескошенного разнотравья и осенних цветов, над которыми все еще кружат дикие пчелы: стараются в эти последние погожие деньки увеличить зимние запасы; больших сборов уже нет, но эти трудяги рады и тому, что есть. Пахнет короставником, тысячелистником, коровяком, льнянкой, припозднившимися ромашкой, зверобоем, чистотелом… Сгоревшим порохом?..

— Иланкодж, ка джус зиурети

[1]

.

Что там хрипит этот боец, Виктору не понять. Все же нужно озаботиться изучением языка, а то резать гульдов — дело, конечно, доброе, да вот только обидно будет, что столько крови слито в землю, а все не та. Глядя на лежащего перед ним солдата, он обдумывал вопрос о его пленении. Пленник нужен был для постижения вражьей речи. Рана в плечо, похоже, серьезная. Если прилетает кусок свинца весом в сорок с лишним граммов, даже если он на излете, это здоровья не прибавит. Конечно, на ноги поставить можно. Вот только бесполезно это. Смысл слов Виктор не разобрал, но весь вид этого солдата, серьезно раненного и потерявшего изрядное количество крови, говорил о том, что тот раньше издохнет, чем покорится злодейке судьбе. Ну раз так, значит, так. Совершенно спокойно, не произнеся ни единого слова, он просто и без затей рассек гульду горло, после чего обтер клинок о его мундир.

Что ж, день прошел удачно. Вот еще двоих можно записать себе в актив. Жаль, не драгуны — к тем у него особый счет, — а простые солдаты, с них много не возьмешь. Но и то хлеб. Сказал бы кто, что эти двое делают здесь, — уж больно далеко от основного лагеря. Может, разведчики? Вполне вероятно. Во всяком случае, двигались они вполне грамотно, а убитый — по повадкам так и вовсе далеко не первогодок, с охотой знаком не понаслышке. Только не помогло ему это. Виктор Волков оказался и поудачливее, и половчее, раз теперь он стоит над трупами врагов, а не наоборот. Они могли оказаться и дезертирами, да только сомнительно это: и Гульдия, и Фрязия располагаются в другой стороне, а в славенских землях гульду будут не особо рады. Тем паче сейчас, пока замирение не вышло. Впрочем, недолго осталось. Король Карл уже отправил посольство, а Миролюб — он потому и Миролюб, что при первой же возможности мир заключит.

Едва Волков подумал о мире, как внутри все заклокотало. Вот так вот, повоевали! Покрошили людишек — и скоренько на мировую. А что делать, коли планы по ветру развеялись! И главное, кто их развеял? Сам же Виктор и постарался — диверсант хренов, просили тебя…

Пылевое облако все приближается. Виктор поудобнее приладил карабин и проверил, как там второй. Нормально, все под рукой. До дороги едва семьдесят шагов, с такого расстояния, да с помощью новой пули, не промажет. Ну уж первый-то выстрел точно попадет в цель, а там как получится. Но все равно плохо не должно быть — сколько пороху сожжено на тренировках! В своих способностях он не сомневался. Да и расстояние так себе. Жаль только, эта добыча ему не по зубам.

Облако пыли больно уж большое. Это либо несколько всадников, либо карета. Если первое, то придется поскрежетать зубами, но все же пропустить, недавний случай на дороге с четырьмя драгунами, завершившийся благополучно, — скорее исключение, чем правило. Повезло ему тогда, чего уж там. Сейчас так по-глупому он нарываться не станет. Впрочем, и тогда не нарывался, случайно все получилось. И выхода у него не было иного, кроме как принять бой. Если карета, то тут по обстоятельствам. Окажется, к примеру, почтовая, пропустит, разумеется, тут уж без вариантов. Там народу — больше десятка, и мужчины вполне могут быть вооружены, а ему и спину прикрыть некому. Та же песня, если какая дворянская с сопровождением.

Еще немного — и картина прояснилась. Ни одно из его предположений не подтвердилось. Это была карета, вот только не почтовая, а самая обычная легкая, запряженная парой лошадей. По всей видимости, принадлежит какому-то дворянину, но без сопровождения. На козлах сидят двое: кучер и охранник. Последний, вцепившись в мушкет, крутит головой по сторонам, впрочем не забывая при этом болтать с соседом.

Взять карету Виктор мог без особого труда. Всего и надо-то — снять кучера. Охранник будет вынужден взяться за вожжи, а какой из него тогда стрелок? Да даже если и умудрится выстрелить, поди попади в Виктора с качающейся кареты. Он хотя и на открытом месте на взгорочке, но лежит в отрытом окопчике. Нет, для такой мишени даже не Верной Рукой нужно быть, а чем-то еще более серьезным.

Бить этих или обождать кого другого? В принципе время у него не ограничено. Прикинул возможную добычу. Кони справные, в Брячиславии такой товар стоит дорого, поскольку там для каретной упряжи лошадей не разводят. Да и у пассажиров кое-что в кошелях найдется. А еще это, по прикидкам, четверо убитых гульдов. А зачем он тут? Не ради одной ведь добычи. Правда, добыча тоже имела смысл, потому как планы у него обширные и требуют серьезных вложений. Ладно. Прости меня, Отец Небесный, на том свете спросишь, а сейчас просто не мешай.