North American Review, 1998

Копирайт © 1998. Все права защищены. Ни одна часть этого абзаца не может быть воспроизведена или передана ни в какой форме и никакими средствами, электронными, механическими, устными или телепатическими, включая светокопирование, магнитную запись, транскрибирование, калькирование, горячий набор, холодный набор, мимеограф, а также (в школах рукописные копии, сделанные на переменках, должны быть возвращены нам еще тепленькими и влажными, и чернила на них должны испускать густой пьянящий аромат, который заставит нас поднести страницы к лицу, вдохнуть и подумать: «Так вот как должна пахнуть

синева

!») телетайп, телефакс, телефон, семафор, небесные знамения, шепот, спиритический сеанс, исповедь, протокол передачи файлов, гибкий диск, жесткий диск, оперативное запоминающее устройство, изящная каллиграфия по тонкому пергамену, шелкография или иной метод хранения информации и доступа к ней без письменного согласия, за исключением случаев краткого цитирования в статьях, рецензиях, обзорах, комментариях, биографиях, музыкальных комедиях, демонстрациях периода полураспада и объявлениях о выдаче литературных премий. Просьбы о разрешении скопировать любую существенную часть данного абзаца должны направляться автору (который действительно еще помнит пьянящий запах вышеупомянутых чернил, что при глубоком вдохе, будто принюхиваешься к воздуху тучной пажити, вызывает коварное головокружение, а такой восторг вызывают у него и прочие печатные материалы), который, честно говоря, будет польщен получением такого рода корреспонденции и гарантирует рассмотрение оных просьб в благоприятном свете, поскольку вопреки первой фразе стремится к тому, чтобы абзац этот распространялся на всех языках и всеми мыслимыми технологическими средствами не по личным или имущественным причинам, а исключительно для того, чтобы придать новую грань тому целому, что существует в мире, как об этом многие догадываются. Просто черкните мне пару строк. Мой адрес:

[email protected]

. За исключением явно сатирических намерений (а исключение это применимо ко всему абзацу, лишь напоминающему механизм защиты авторского права, но незащищенному самому по себе), все персонажи данного абзаца вымышлены, и любое сходство с реальными личностями, живыми или же мертвыми, включая самого автора, чисто случайно или, по крайней мере, непредсказуемо. Между тем, что мы описываем, и истиной пролегает плохо размеченная граница, и писатель в своих отчаянных метаниях зачастую нарушает ее, а затем, даже не осознав этого, возвращается обратно (Меня, например, не вполне удовлетворяет собственное описание вышеупомянутых чернил. Есть и другие важные детали: бумага впитывает эту синеву, разрыхляя и размягчая буквы так, будто их тоже пьянят чернила; от этого буквы становятся светлее, цвет их лиловеет — такую метаморфозу сравнить я не мог ни с чем, пока несколько лет назад сам не стал свидетелем натиска зыбкого полумрака одним летним утром; вышеупомянутого механизма восхода я никогда не видел, однако воображал, что его элегантная конструкция должна приводиться в действие руками и состоять из нескольких довольно больших рычагов и шестеренок; зрелище тридцати подростков, прижимающих к лицам покрытые чернилами листки бумаги, словно, как я это сейчас себе представляю, при выполнении некой культовой церемонии, напротив, замечательной мне никогда не казалась; девочка, с которой мы были знакомы еще с детского сада и вместе путешествовали из класса в класс, а также по факультативным занятиям, и тропы наши зачастую пересекались, но заговорить с нею я так никогда и не решился, может оторвать листок от лица с таких резким выдохом, что на меня мгновенно нахлынет возбуждение, и я даже решу, что немного влюблен в нее, но затем перепугаюсь, вспомнив о ее непостижимости; в нашей пригородной, по–честному невинной школе мы бросали вызов судьбе шуточками о необходимости наркотической «дозы» чернил; мятые страницы контрольных работ и домашних заданий октября и ноября, в апреле и мае казавшиеся давно и навсегда утраченными знаками детства, ушедшего навсегда, но обещавшего так много, что завалились на дно моего портфеля, после пары четвертей уже пахли тускло и не вдохновляли, оставшись преимущественно функцией памяти. А память по–прежнему не поддается подробному описанию. И после такой неудачи — в чем смысл копирайта?). Данный абзац содержит полный текст издания в твердой обложке. НИ ОДНО СЛОВО ОПУЩЕНО НЕ БЫЛО.