Жених по переписке из Германии оказался действительно богатым человеком. Правда, немного «подержанным» и староватым. Но зато повел себя как истинный джентльмен: на случай своей смерти составил завещание исключительно в пользу своей невесты. А случай и незаставил себя ждать – не по своей воле вскоре Вернер отдал богу душу. В поисках завещания, припрятанного старикашкой в доме, Анна случайно выясняет, что у нее была целая куча предшественниц из России. Похоже, она стала очередной наивной дурочкой, клюнувшей на уловку этого «брачного» проходимца. А тут еще ко всем неприятностям какой-то хмырь взялся отстреливать всех претендентов на наследство Вернера…
Человек шел по лесу так же медленно, как и замерзал. Вокруг него на много километров не было ни жилья, ни самих людей, поэтому ужасаться тому, как выглядел сейчас путник, было некому, как некому и помочь ему. Человек посмотрел на свои ноги и застонал сквозь зубы. От купленных недавно теплых ботинок остались одни лохмотья. Китайская кожа не выдерживала ни критики, ни зимних морозов. Человека спас ватник: он отрезал ножом несколько полос спереди и обмотал их вокруг истерзанных ботинок. Ногам немедленно стало теплей, зато стало холодно животу. Покончив с обувкой, он еще раз огляделся по сторонам и прислушался. Шум погони стих еще два дня назад, и тогда мужчина сделал то, чего не делал уже десять лет. Он заплакал, ибо решил, что судьба наконец-то сжалилась над ним и дала ему шанс. Но сейчас да еще на голодный желудок жизнь что-то перестала казаться ему той штукой, ради которой стоит жить.
Но он все же развел костер и долго наслаждался его теплом, с торжеством думая, что на этот раз прославленные ищейки не смогли тягаться силами с ним и повернули обратно. Но уже через час после того, как погас огонь и голод дал о себе знать, в голову мужчине закралась предательская мыслишка: а ведь там, у людей, от которых он сбежал, сейчас тепло и настал час ужина. Но природное упрямство, не раз губившее его в прошлом, дало знать о себе и сейчас: он продолжал идти вперед, не оглядываясь и не позволяя себе думать о возвращении.
Анна стояла в аэропорту Мюнхена и медленно закипала. Ее самолет приземлился уже больше получаса назад, она прошла таможенный контроль и вопреки собственным опасениям получила свой чемодан, а Вернера все еще нет. Наконец она услышала знакомое по многим телефонным разговорам «Аннья!» и была заключена в крепкие объятия Вернера, которого узнала с трудом. На фотографиях он выглядел как-то не так. Не то чтобы значительно лучше, но все-таки не таким помятым и морщинистым. К тому же его рост в письмах был явно завышен. Видимо, ее чувства отразились у нее на лице, потому что Вернер поспешно затолкал Анну в такси, и они поехали. По пути к его дому Аня с тоской вспоминала напутствие своей ближайшей подруги Мариши.
– Два раза ты уже влипала в истории с этой Германией, – говорила ей подруга. – Пора сделать выводы. Если и в третий раз обломится, значит, не судьба.
