Холод сентябрьской ночи обнимал его за плечи призрачными руками, порывистый ветер, словно некий шутник, подкравшийся сзади на цыпочках, дул ему в затылок, а то и норовил залезть под задернутую до ворота ветровку и выстудить изнутри. И все же, несмотря на холод, странный морок рассеивал внимание, окутывая полудремой, что в данной ситуации было совсем неуместно. Мужчина повел плечами, будто сбрасывая с них невидимые ладони, и вновь сосредоточился на наблюдении. Где-то рядом хрустнула ветка, не напугав, но насторожив. Неужели мальчишки не послушались и пришли-таки сюда? Если это так, то задаст он им трепки! Или это Лика? С нее тоже станется. Мужчина прислушался, не раздастся ли шороха шагов осторожно крадущегося человека, но ухо не различило больше посторонних шумов. И все же он выждал еще немного, замерев, как охотник, и полностью обратившись в слух. Нет, все тихо. Мужчина сунул руку в карман и вытащил смятую пачку сигарет. Ожидать просто так – скучно. Особенно если толком не знаешь, чего именно, и без стопроцентной уверенности, что этой ночью непременно что-то случится. Но если бы он не был уверен в том, что что-то произойдет, пусть процентов на восемьдесят, не променял бы крепкий сон в оплаченном номере не самой шикарной, но тоже недурной гостиницы на дежурство под темными окнами заброшенного здания.

Всегда исправно служившая ему зажигалка вдруг заартачилась. Мужчина щелкал колесиком в безуспешной попытке высечь огонь, но в ответ только раздавались холостые щелчки, да пару раз мелькнула не принесшая пользы искра. Можно было подумать, что в зажигалке закончился газ, но он заправлял ее только пару дней назад. Может, это место на нее так подействовало? Ведь отключилась же у них днем вся исправно заряженная аппаратура, даже мобильники. От этой усадьбы можно чего угодно ожидать. Он еще раз, уже без всякой надежды, щелкнул колесиком и наконец-то высек маленькое пламя, от которого удалось прикурить. «Ну же, не подведи!» – обратился мысленно мужчина к белеющему в темноте зданию, очертаниями похожему на внезапно появившийся перед носом круизного лайнера айсберг: оно казалось таким же холодным, величественным и… смертоносным. Но время шло, и ничего не происходило. Уже и полночь давно миновала – час, на который он возлагал большие надежды. Зря ждет? Мужчина втоптал окурок носком грубого ботинка в землю, решительно закинул за спину рюкзак и поправил на шее ремень фотокамеры. Чего он и правда ожидает? Что в окнах вспыхнет свет, явив его взору темные силуэты? Если он хочет что-то получить, то нужно идти внутрь. Днем они с Ликой тщательно исследовали помещение и нашли, что лестницы в нем еще крепкие, а в полу нет дыр-ловушек. Да и фонарь у него с собой мощный. Если, конечно, не выйдет внезапно из строя. Это здание заброшенной усадьбы на самом деле таило в себе немало секретов. И только он так подумал, как вдруг заметил в одном из окон на втором этаже вспыхнувший и тут же погасший приглушенный огонек, будто некто подавал кому-то условный сигнал. Мужчина восхищенно присвистнул и торопливо направился к крыльцу, не сводя взгляда с окон. Огонек опять вспыхнул и на этот раз не погас, только на время исчез и появился уже в другом окне, будто кто-то шел по комнатам с зажженной свечой в руках. Может, кто-то и правда пробрался внутрь? Кто-то

– Эй? – окликнул он девушку. Но та, похоже, не услышала. Потянула на себя тяжелую дверь и исчезла за нею. Мужчина бросился вперед уже бегом, стараясь настигнуть незнакомку. Кто она? Судя по комплекции – явно не рослая Лика.

Фотопортрет был таким большим, что размерами превосходил узкое оконце на другой стене и казался лишним в маленькой комнатке. Такому портрету место в музее, а не в этом деревенском домишке, в крошечной спальне для гостей: молодая дама в белом узком закрытом платье с высоким воротником и розой у корсажа. Одну руку, обтянутую рукавом, женщина завела за спину, вторую положила на спинку рядом стоящего стула. Темные волосы, разделенные на пробор и уложенные вокруг головы в затейливую прическу, открывали высокий лоб и маленькие мочки ушей. Возможно, в свое время дама и считалась привлекательной, но Марине ее лицо показалось отталкивающим. Скорей всего из-за взгляда: темные глаза смотрели в объектив настороженно и сурово. Девушка тут же вообразила, что неизвестная когда-то была учительницей в дореволюционной гимназии для девочек.

– Ну, как тебе здесь? – спросил Алексей, и Марина, оторвав взгляд от портрета, оглянулась на голос. Молодой мужчина положил огромный чемодан прямо на двуспальную кровать, застеленную цветастым плотным покрывалом, и со щелчком расстегнул замки.

– Спусти его на пол, – недовольно кивнула на чемодан девушка. – Тетя Наташа увидит, заругается.

Наталья приходилась бабушке Алексея младшей сестрой, но с детства он привык звать ее тетей. Хозяйка была великой аккуратисткой, уже успела провести для «молодежи» небольшую экскурсию по своему стерильно-чистому дому, то и дело строго оговаривая, что следует, а что не следует делать в ее владениях. К примеру, после приема душа надлежало протирать за собой влажные стены специальной тряпочкой и ополаскивать ванную. А на кухне – ни в коем случае не использовать для рук посудное полотенце, а брать другое – полосатое. И еще куча мелких указаний, на которые Алексей послушно кивал, а Марина незаметно морщилась.

– Не увидит, – возразил парень, но чемодан все же спихнул на пол. Марина лишь хмыкнула, тем самым отвечая и на его реплику, и на прозвучавший раньше вопрос. Похоже, не будет им покоя всю эту неделю: тетка достанет их придирками и замечаниями. И, главное, сбежать-то особо некуда: поселок маленький, не городок, а скорее расстроившаяся деревня. Из всех развлечений – местный клуб, где крутят старые фильмы, да узкая быстротечная речушка на окраине. Еще лес. Только походы за грибами Марина считала сомнительным развлечением: комары, промокшие ноги и набившиеся за шиворот хвойные иголки ее нисколько не привлекали. Девушка еще раз скользнула взглядом по фотопортрету и подошла к окну. Из окна открывался вид на огород за домом, и первое, что бросилось Марине в глаза, – серо-желтые стебли, напоминающие клубки неподвижных змей, и приглушенно-оранжевые тыквы между ними. За тыквенными грядами находилась теплица, сквозь мутные целлофановые стены которой виднелись выросшие почти до потолка томатные кусты. От такой перспективы – целую неделю после пробуждения лицезреть в окно грядки – у девушки на глаза набежали слезы. А вдруг еще по прихоти Лешиной тетки придется гнуть спину на сборе урожая вместо отдыха. Ну, нет! Тогда уж лучше в лес – кормить комаров. Или плескаться в речке с квакушками.