Студенты – философы вопреки общепринятым представителями совсем не потерянные люди. Пример Павла Гардина, лишившегося в Мире сна собственного тела и стремящиеся во что бы то ни стало заново обрести бренную оболочку, свидтельствуют совсем об обратном. Уникальная способность Павла разгадывать вычурную вязь древнего магического фолианта, подкрепленная его изобретательностью и решительностью, делает его главной ударной волной ударной силой арлаков – рыцарей добра.
Глава 1
– Любопытная книга, не правда ли?
Павел оторвал взгляд от страниц книги, которую держал в руках, и глянул на продавца.
Сквозь толстые линзы очков на него изучающе и оценивающе смотрели голубовато-серые, выцветшие от времени глаза старика букиниста.
Томик карманного формата толщиной в три пальца привлек внимание Павла среди книжного развала прежде всего тем, что он не смог даже приблизительно определить язык, на котором была написана книга. По ровной, блестящей зелени кожаного переплета тянулись сплошные, не разделенные пробелами на слова линии глубоко оттиснутых золотом знаков, – одна короткая и две длинные, – больше похожих не на буквы, а на причудливые геометрические фигурки или тайные символы алхимиков: перечеркнутая вертикальной линией спираль, вытянутый ромб с крестиком в центре, опрокинутый рогами вниз полумесяц, завиток, похожий на нераспустившийся розовый бутон, – и так далее, все в том же стиле.
Павел взял книгу в руки. Страницы ее – тонкие, полупрозрачные – были испещрены точно такой же вычурной вязью, набранной мелко и убористо. В тексте не было ни графиков, ни рисунков. Набор знаков был ограничен, то и дело они повторялись, но с первого взгляда не представлялось никакой возможности уловить хоть какую-то закономерность в их расположении.
Глава 2
Когда наконец впереди во мраке забрезжила узкая полоска света, Павел снова почувствовал свое тело таким, каким оно должно быть.
Белая полоса быстро увеличивалась, исходивший от нее свет становился все ярче и пронзительнее, так что в какой-то момент Павлу, чтобы не ослепнуть, пришлось плотно закрыть глаза.
Буквально через секунду он ощутил настерпимое жжение в ступнях и, открыв глаза, обнаружил себя стоящим на раскаленном солнцем песке пустынного берега.
Волны мерно набегали на прибрежный песок и откатывались, оставляя за собой мгновенно высыхающую полоску пены и прозрачные студенистые комочки умирающих медуз.
Песчаная гладь простиралась до горизонта в сторону, противоположную морю. Ближе к берегу ее скучную однообразность местами нарушали невысокие серые обломки скал с угловатыми, изломанными краями.
