«Пансион Евы» был для Ненэ местом загадочным и притягательным. Там жили красивые недоступные женщины. Туда наведывались солидные мужчины. Что там происходило? Мир взрослых был полон загадок, однако «Пансион Евы» заключал в себе какую-то одну, самую главную тайну, которую взрослые изо всех сил скрывали от детей, строго охраняя границу между маленькими и большими. К двенадцати годам Ненэ удалось наконец-то разрешить эту загадку.

В семь лет Ненэ, как и все мальчики его возраста, пошел в школу. Тогда же мать позволила ему ходить одному в порт, где работал отец. Ненэ был живой, неуемно любопытный черноглазый парнишка с вечно сбитыми коленками. К тому времени Ненэ начал испытывать жгучее, непреодолимое влечение к «Пансиону Евы». Всякий раз, когда Ненэ проходил мимо этой трехэтажной виллы, прилепившейся к молу, сердце его начинало учащенно колотиться, а глаза внимательно изучали окна здания, ловя случайное движение, звук, запах. Однако окна были закрыты плотными жалюзи. Стены дома, окрашенные кремовой краской, местами облупились и покрылись густым слоем пыли, так что ярко-зеленые жалюзи казались нарисованными на фасаде. Сама вилла была старинной постройки, изящна, красива, с балкончиком на втором этаже, украшенным лепниной и резными деревянными ставнями. Ах, пожалуй, никогда Ненэ не суждено эти ставни открыть!

Часто Ненэ воображал, что там, за стенами виллы, живут добрые феи, которые прилетают на помощь к детям, когда им плохо и они горько плачут от страха и отчаяния.

— Ах, феи! Добрые феи, помогите мне! — и сказочные феи появляются. Взмах волшебной палочки, и вот уже в мгновение ока исчезают и злой волк, и черный человек, и страшный лесной разбойник. Массивная входная дверь была всегда приоткрыта, рядом на стене висела медная доска, которая блестела так, что казалась золотой. На доске было выгравировано буквами с завитками: «Пансион Евы».

Ненэ знал, что такое пансион: его двоюродный брат, студент университета в Палермо, объяснил, что это нечто среднее между постоялым двором, только лучше, и гостиницей, только хуже.

В день, когда Ненэ исполнилось четырнадцать лет, он, Чиччо, Джаколино и еще двое их товарищей по школе, добыв где-то по три куска куддрируни

[1]

на брата, отправились вечером на пикник на Лестницу Турков — большой утес из белого мрамора, который выдавался далеко в море и оканчивался обширными уступами.

Утес был местной достопримечательностью. Свое название он получил из-за уступов, что делали его действительно похожим на громадную лестницу, сбегавшую прямо к морю. Наверное, давным-давно эти места подвергались набегам сарацинов, а у подножия утеса разгорались кровавые схватки. Но сейчас уступы были покрыты кое-где редкой травой и сухим кустарником, в недоступных расщелинах вили гнезда чайки, да в одном месте, где было достаточно глубоко, смельчаки ныряли в воду. До самого горизонта расстилалось бескрайнее темно-бирюзовое море, которое в лучах заходящего солнца казалось местами малиновым.

Ребята вовсю веселились, все, кроме Ненэ.

Джаколино рассказал, как одна девчонка из его школы позволила пощупать себя за сиськи. Чиччо поведал, как ему удалось запустить руку под юбку их горничной. Остальные наперебой стали хвастать, кому что удалось посмотреть или потрогать у женского пола.

Другой парень, Джанни, рассказал историю, как он ездил на два дня к бабушке и дедушке в далекую деревню в горы. Вечером дед попросил Джанни сходить за деревню к ручью, где соседская девчонка пасла коз — своих и соседских.