Книга Юлии Зораховны Кантор посвящена одной из самых «закрытых» тем отечественной истории – секретным контактам СССР и Германии между Первой и Второй мировыми войнами. Почему Советская Россия и Германия пошли на военно-политическое сближение и не разорвали контакты после 1933 года? Как сказалось это сближение на формировании двух тоталитарных режимов? Как связано с ним «дело военных» и репрессии в РККА? Как повлияло сотрудничество на милитаризацию двух государств и с чем они пришли к 1939 году? Книга основана на уникальных, ранее неизвестных документах из Центрального архива ФСБ РФ, Архива внешней политики РФ, Архива внешней политики ФРГ, Российского государственного военного архива, Баварского военного архива, Российского государственного архива социально-политической истории, Федерального архива Кобленца и других.
Введение
В 1921 г. в Москве и в Берлине состоялся первый, двухэтапный, раунд секретных российско-германских переговоров о сотрудничестве в военной сфере. Это событие стало отправной точкой секретного военно-политического союза двух государств, продолжавшегося в различных формах два десятилетия. Тема советско-германского альянса была абсолютно недоступной для изучения до начала 90-х гг. прошлого столетия. Снять гриф секретности с документов, проливающих свет на союз нашей страны с государством, принесшим миру самую кровопролитную в истории человечества войну, в условиях советской реальности было невозможно. Обнародовать материалы, доказывающие участие СССР в масштабной милитаризации Германии в межвоенный период, – тем более.
В среде западных специалистов эта тема хотя и изучалась, однако не избежала как сугубо идеологических, так и фактических искажений. Те и другие в значительной степени стали неизбежным следствием «холодной войны»: с одной стороны, СССР воспринимался как «империя зла», с другой – «железный занавес» не давал зарубежным историкам возможности получить доступ даже к малой части открытых по этой теме советских архивов.
В последние полтора десятилетия ситуация изменилась, и доступ к документам названного периода несколько облегчен. Однако актуальная тема военно-политических отношений рейхсвера и РККА, проливающая свет на истоки внутренних военно-политических процессов 30-х гг. в СССР и изменения международной обстановки, остается изученной лишь фрагментарно, в отличие от проблематики, связанной с непосредственным началом Второй мировой войны. Между тем без детального изучения этой темы невозможно понимание предпосылок ее начала, межвоенных политико-экономических тенденций СССР и Германии, трансформации международного политического климата в этот период и становления тоталитарных режимов в двух странах.
Советско-германские отношения 20–30-х гг. занимают особое место в социально-политическом дискурсе XX столетия. Их развитие стало важным звеном в общей цепи событий, которые привели к развязыванию нацистской Германией Второй мировой войны.
Каковы побудительные мотивы возникновения советско-германских военно-политических контактов в начале 20-х гг. и какова их динамика в последующие два десятилетия? Как сказалось секретное сотрудничество на обороноспособности СССР и Германии? Под влиянием каких факторов принимались сложнейшие внутри– и внешнеполитические решения в этой сфере в Москве и в Берлине до и после прихода к власти Гитлера? Знала ли Европа о том, что СССР и Германия нелегально испытывали новейшие танки, самолеты, отравляющие вещества на российских полигонах? Какая роль отводилась в этой «секретной игре» разведкам? Как репрессии в РККА 1937–1938 гг. отразились на военном потенциале нашей страны и на гитлеровских планах «пути на восток»? Ответить на все эти непростые вопросы, изучая ранее неизвестные как в России, так и за рубежом архивные источники, и стремился автор этой книги. В ее основу легли коллекции документов из Архива внешней политики РФ, Центрального архива ФСБ РФ, Российского государственного архива социально-политической истории, Архива внешнеполитического ведомства ФРГ, Федерального Военного архива ФРГ, Федерального архива ФРГ, Баварского государственного военного архива и др. Подробный библиографический и археографический обзор по теме размещен в разделе «Источники и литература».
Глава I
ЭТАПЫ БОЛЬШОГО ПУТИ: Советская Россия и Германия в 1921–1933 гг
§ 1. Советская Россия и Германия: путь к сближению
Первая мировая и российская Гражданская войны закончились – расколотый мир «собирал» новую геополитическую карту. И вновь образованные, и сохранившие себя во время социальных катаклизмов государства искали партнеров, зачастую руководствуясь принципом «дружбы против общего противника». Главнокомандующий рейхсвером
[1]
генерал фон Сект, немецкий протагонист военно-политических контактов Германии и России, считал: «Разрыв версальского диктата может быть достигнут только тесным контактом с сильной Россией. Нравится нам коммунистическая Россия или нет – не играет никакой роли. Что нам нужно – это сильная Россия с широкими границами – на нашей стороне. Итак, никаких Польши и Литвы между нами… И мы получим наши восточные границы по 1914 г. Для Германии важно посредством Советской России развязать путы Антанты»
[2]
.
Основные ограничения вооружения Германии, установленные в Версальском договоре, сводились к следующему. Численность рейхсвера не должна была превышать 100 тыс. человек. Предельный состав высших войсковых соединений был определен в 7 пехотных и 3 кавалерийские дивизии. Обязательная военная служба отменялась. Срок вольнонаемной военной службы не мог быть менее 12 лет. Германии запрещалось иметь танки, тяжелую артиллерию, химическое оружие, военную авиацию и подводные лодки. Она не могла иметь более 6 броненосцев с предельным водоизмещением до 10 000 тонн, 6 легких крейсеров до 6000 тонн, 12 контрминоносцев до 800 тонн и 12 миноносцев до 200 тонн. Кроме того, численность офицеров, материальной части, число военных заводов и ряд других факторов были строго регламентированы.
Разоружение Германии было произведено под контролем союзнической комиссии, организованной после подписания Версальских соглашений. Но даже после этого Германия обязывалась допускать контроль своих вооружений, который должен был бы осуществляться Лигой Наций, в случае принятия Советом Лиги соответствующего решения. Однако такая проверка ни разу не была применена, хотя в прессе и заявлениях политических деятелей ряда стран, в особенности Франции, постоянно поднимался вопрос о скрытых германских вооружениях
Когда еще шла война с Польшей, немецкое военное ведомство считало, что она закончится победой Советской России, и в связи с этим задумывалось о перспективах сотрудничества. Об этом, в частности, свидетельствуют документы, хранящиеся в Федеральном военном архиве ФРГ (ВА-МА).
§ 2. РККА – быть или не быть?
1923 г. явился рубежом, поставившим под сомнение романтико-милитаристские надежды советского руководства на грядущую мировую революцию. (В этом году было разгромлено упоминавшееся в § 1 гл. II Гамбургское рабочее восстание.) Началась продолжительная эпоха относительно прагматичных, но отнюдь не лишенных двойных стандартов, поисков новых векторов внешней политики СССР. Разумеется, этот поиск не мог проходить без опоры на вооруженные силы.
1 ноября 1923 г. наркомвоенмор Л. Троцкий предложил Политбюро ЦК обсудить предложенную им «схему командующих фронтами, начальников штабов и командармов»
[71]
. 12 ноября 1923 г., после обсуждения на Оргбюро ЦК и утверждения на Политбюро ЦК, приказом РВС СССР помощником командующего Западным фронтом был назначен И. П. Уборевич. Командующий фронтом Тухачевский в это время находился в Германии, как упоминалось, в качестве «офицера связи между РККА и рейхсвером».
Уборевич фактически превратился в командующего Западным фронтом. (8 апреля 1924 г. официально был назначен новый командующий уже не фронтом, а Западным военным округом А. И. Корк.) Тухачевский с поста командующего фронтом был официально снят 26 марта 1924 г.
[72]
Приказ о назначении его на должность помощника начальника Штаба РККА датирован 1 апреля 1924 г.
С 1923 г. по 1924 г. де-факто официальной геостратегической доктриной Красной Армии являлись взгляды и позиции командующего Западным фронтом, члена РВС М. Н. Тухачевского. Это были его теории «революции извне», «стратегия сокрушения», а также теория «таранной стратегии» на основе «последовательных операций».
В 1924–1925 уч. г. в Военной академии РККА впервые начались занятия на кафедре «Ведение операций». Тухачевский, являвшийся главным в Академии руководителем по стратегии, читал цикл лекций «Вопросы высшего командования», который был своего рода теоретическим обоснованием официального «Руководства для командующих армий и фронтов», утвержденного в 1925 г. наркомом по военным и морским делам М. В. Фрунзе. На его основе был также создан сборник «Армейская операция. Работа высшего командования и полевого управления»
§ 3. «Рапалльский альянс»: авиастроение, боеприпасы, отравляющие вещества
Существование немецкого Генштаба в том виде, в котором он был до Первой мировой войны, было запрещено Версальскими соглашениями, как и производство средств вооружения и развитие военной промышленности. Однако немецкий Генштаб был ликвидирован только формально, фактически все его службы были сохранены и проводили свою работу тайно от союзников.
Основными задачами, которые стояли тогда перед германским Генштабом, были:
1. Сохранить оставшиеся и подготовить новые военные кадры.
2. Сохранить хорошо развитую военную промышленность Германии и основные кадры ее работников.
3. Разработать и освоить новые виды вооружения.
§ 4. СССР как немецкий полигон: самолеты в Липецке, «химия» в Саратове, танки в Казани
Как уже упоминалось, первые контакты с целью наладить советско-германское военное сотрудничество состоялись в 1920 г. Их вдохновителем и наиболее активным сторонником был генерал X. фон Сект. Единомышленниками Секта в этом вопросе были военный министр О. Гесслер, начальник оперативного, а фактически Генерального штаба О. Хассе. С советской стороны сотрудничество «продвигали» представители военного и политического руководства: от Троцкого и Сталина до Чичерина и Уншлихта.
Все практические вопросы решались, как правило, через начальника 4-го (разведывательного) управления штаба РККА Я. К. Берзина и его аппарат, а также через Управление вооружений РККА. Кроме того, при Политбюро была создана Комиссия по спецзаказам, которая через ВСНХ, ГУВП
[140]
и НКВТ решала конкретные вопросы взаимодействия с Германией в военно-экономической области
[141]
.
Летом 1921 г. в Москву с задачей выявления возможностей развития в России тяжелой индустрии и военной промышленности прибыл Оскар фон Нидермайер – как представитель военного министерства Германии. Здесь он вел переговоры с Троцким, Рыковым и Чичериным
[142]
.
В результате было достигнуто соглашение о том, что Германия окажет в техническом отношении помощь по возрождению тяжелой и военной промышленности в России
[143]
.
В соответствии с требованиями Версальского договора официальный выезд немецких военных за границу с любыми миссиями был запрещен. Потому по согласованию с советским полпредством Нидермайер прибыл в СССР под видом сотрудника советской дипломатической миссии в Берлине: ему был выдан советский паспорт на фиктивную фамилию Нейман.
Деятельность трех основных объектов рейхсвера на территории СССР: самолеты в Липецке, «химия» в Саратове, танки в Казани
Эти объекты были созданы на основе временного соглашения о сотрудничестве между рейхсвером и Красной Армией, подписанного в Москве И августа 1922 г. Рейхсвер стремился получить возможности для проведения испытаний техники, накопления тактического опыта и обучения личного состава в тех видах вооружений, которые ему запрещалось иметь согласно Версальскому договору. Соглашение имело экономическую основу: советская сторона получала ежегодное материальное вознаграждение за предоставление военных баз, кроме того, она участвовала в использовании результатов испытаний и разработок, проводимых на советской территории
[152]
.
Ориентация рейхсвера на авиацию, танки и химическое оружие была не случайной. Именно эти виды вооружения считались наиболее перспективными в 20-е гг. Тенденции развития военного дела были оценены командованием РККА и политическим руководством СССР. В Постановлении X съезда РКП(б) ставилась задача в связи с сокращением армии «обратить исключительное внимание на все специальные технические части (артиллерийские, пулеметные, автоброневые, авиационные, инженерные, бронепоездные, и прочие)»
[153]
. Поэтому естественно, что Красная Армия, располагавшая ограниченными техническими и финансовыми возможностями, была заинтересована в получении передового опыта в этих областях.
Первым и самым крупным немецким военным объектом на территории СССР стала авиационная школа в Липецке.
15 апреля 1925 г. в Москве был подписан протокол секретного соглашения между Управлением военно-воздушных сил РККА и представителями немецкой стороны об устройстве авиашколы и складов авиационных материалов в Липецке
[154]
. Создание объекта началось еще в 1924 г., когда в Липецке закрылась, так и не успев организоваться, высшая школа военных летчиков
[155]
. На ее базе началось создание германской летной школы, замаскированной под авиаотряд Рабоче-крестьянского Красного военно-воздушного флота
[156]
. Организация и управление ею были отданы немцам и подчинялись единому плану подготовки летного состава рейхсвера, разработанному в 1924 г. штабом ВВС в Берлине.
Руководила созданием авиацентра так называемая «авиационная инспекция № I» германского оборонного управления. Для этой цели еще в 1923 г. Германия тайно закупила в Голландии у филиала немецкой фирмы «Фоккер» 100 истребителей Д-XIII
Взаимодействие в военно-морской сфере
В феврале 1926 г. с частным визитом в Москву прибыл бывший командующий рейхсмарине (Имперским морским флотом) адмирал П. Бенке. Он имел продолжительную беседу с Г. В. Чичериным и Л. Б. Красиным, во время которой рассказал о стратегических целях германского флота в Балтийском море и заверил обоих наркомов в том, что для немцев на Востоке нет иного фронта, кроме «польского», но есть фронт на Западе, поскольку Германия вступила в конфронтацию с теми же силами, которые могут стать противниками и для России
[200]
.
В марте 1926 г. в Берлин прибыла официальная делегация РККА во главе с заместителем наркомвоенмора И. С. Уншлихтом, программа пребывания которой предусматривала и встречу представителей военно-морских флотов. С советской стороны участвовал заместитель председателя военно-морской секции военно-научного общества (ВНО) П. Ю. Орас, с немецкой – начальник Главного штаба флота капитан I ранга В. Левенфельд и его предшественник на этой должности контр-адмирал А. Шпиндлер. П. Ю. Орас выразил желание командования РККФ ознакомиться с опытом Германии по строительству подводных лодок. Он же предложил наладить выпуск новых типов немецких субмарин на предприятиях СССР. Параллельно с этим, по его мнению, можно было бы создать совместное производство сторожевых кораблей и торпедных катеров
[201]
.
Немцы согласились содействовать приобретению необходимого технического оборудования для строящихся кораблей и передаче чертежей. Правда, при этом немецкие представители подчеркивали, что «было бы лучше, если бы Москва передавала проекты своих подводных лодок в Берлин, чтобы здесь вносились необходимые поправки с учетом немецкого опыта»
[202]
. Результаты переговоров с Орасом были доложены командующему рейхсмарине адмиралу X. Ценкеру, который санкционировал обмен группами научно-технических специалистов, но в части использования немецкой технической документации распорядился «передать русским только такие чертежи и планы, которые можно назвать антиквариатом»
2 июля в Советский Союз с двухнедельным визитом прибыли контр-адмирал Шпиндлер и начальник управления вооружений ВМС Германии капитан I ранга В. Кинцель. 6 июля они были приняты И. С. Уншлихтом. Тот предложил, чтобы немецкие специалисты составили заключения о типах подводных кораблей, необходимых советскому флоту. Он также просил содействия в приобретении РККФ у германских фирм оборудования для подводных лодок, в первую очередь, дизельных двигателей. Последнее пожелание было связано с направлением на Красный Флот трех немецких специалистов-подводников для помощи в строительстве лодок
В заключительной беседе с И. С. Уншлихтом и В. И. Зофом А. Шпиндлер признал, что на советском военном флоте дела обстоят намного лучше, чем они могли предположить, и пообещал найти конкретные направления сотрудничества. Итоги визита были подробно обсуждены и проанализированы и в штабе рейхсмарине, где 29 июля состоялось специальное совещание. Шпиндлер однозначно высказался за сотрудничество с СССР, отметив, что «в Российском военно-морском флоте у руля стоят силы, способные снова сделать флот военным фактором, и есть смысл их поддерживать»
