Яркие вспышки молнии на какие-то мгновения освещали все вокруг. Юноша племени андоров — Джуам, лежавший, притаясь, в густой траве, успевал заметить, как по степи, вдоль русла широкой быстрой реки, мчались, охваченные непонятным страхом, косяки лошадей и стада оленей. Не успели они скрыться, как под Джуамом задрожала земля: мимо пронеслись, подобно лавине, косматые бизоны. В темноте долго еще слышался глухой топот их копыт. Снова бледно-желтый зигзаг гигантской молнии рассек густые фиолетовые тучи. Джуам увидел, как в высокой траве саванны, совсем рядом с ним, промелькнули два силуэта пещерных львов. В нос ударил их острый запах. Свирепые хищники, подняв вверх морды, стремительно передвигались вперед короткими скачками.

Было от чего захолонуть сердцу. Джуам крепче сжал рукоятку длинного копья с каменным наконечником и плотнее прижался к земле. Тревога все больше овладевала юношей. Поведение животных предсказывало приближение опасности, и, когда Джуам услышал смутный гул — точно по степи передвигались бесчисленные стада мамонтов, — он понял, какая беда угрожала ему.

Река вышла из берегов, и ее бурлящие воды стремительно разливались по необъятным просторам саванны.

Люди каменного века боялись наводнений — этих грозных явлений природы, когда воды таявших ледников вдруг переполняли реки и все сметали со своего пути.

А тут еще с черного неба хлынули на землю шумные потоки дождя и плотной завесой закрыли степь.

Джуам заканчивал осмотр холма. Ему оставалось заглянуть в последний овраг, скрытый зарослями дикой вишни. Он понял, что его опасения были напрасны: хищников на острове нет.

В ветвях кустарника весело чирикали птицы. Со стороны разлившейся реки доносился звонкий гомон уток и гусей, которых привлек сюда широкий водный простор. Кроны затопленных деревьев, поднимавшиеся из воды, походили на отдельные островки. Искрясь в лучах солнца, успокоение текла широкая река. Не доходя до оврага, юноша остановился. Щурясь от солнца, он зорко вглядывался туда, где голубели остроконечные скалы: там родное становище, там Регза…

Вдруг теплый поток воздуха коснулся его пяток. Словно кто-то с силой дунул ему в ноги. От неожиданности Джуам подпрыгнул и оглянулся. На расстоянии локтя от него в траве извивалась странного вида исполинская рыжевато-бурая змея, покрытая густыми жесткими волосами. Испуганный юноша не сразу уразумел, что перед ним не змея, а хобот мамонта, высунувшийся из оврага. Как и все первобытные люди, Джуам до смерти боялся змей и очень обрадовался своей ошибке.

Однако почему мамонт не выходит из оврага? Держа копье наготове, юноша окружным путем приблизился к оврагу.

Заглянув в него, он сразу понял все, что случилось: пробираясь ночью в зарослях, мамонт провалился в узкий, глубокий овраг и, по-видимому, не смог оттуда выбраться.

И вот наступил долгожданный день.

Щит огненной черепахи позолотил верхушки деревьев. Трепеща прозрачными крылышками, в воздух поднялась стрекоза. Джуам залюбовался насекомым, сверкавшим в лучах солнца. День предвещал быть отличным. Юноша вскочил на ноги. Первое, что ему бросилось в глаза, — это отступившая вода. Река тихо плескалась в нескольких сотнях локтей от холма. «Яррх! яррх!» — радостно закричал Джуам, высоко подпрыгивая и похлопывая себя по бедрам. Мамонт тревожно затрубил, видимо, не зная, чему приписать необычное поведение человека. Желая успокоить четвероногого друга, юноша повернулся к нему и громко сказал: «Скоро Раг и Джуам будут свободны!»В это утро юноша с особым воодушевлением рвал траву для Рага. К траве он добавил ветки кустарников. Мамонт, как всегда, был рад угощению и выражал радость тихим повизгиванием. Но как освободить своего друга из западни? Вот о чем задумался Джуам, присев у края оврага. Разрыть одну из земляных стен, сделать ее покатой? Нет, эта задача непосильна одному человеку. Рыть придется палкой, как роют землю женщины и дети, откапывая съедобные коренья. В родном становище за отважный нрав юношу прозвали Смелой Выдрой. Речной зверек, имя которого носил молодой андор, отличался еще упорством при преследовании добычи. Настойчивость также была отличительной чертой характера Джуама.

Вот и теперь он твердо решил во что бы то ни стало вызволить из беды Большого Брата!

Юноша давно подметил, что мамонт у толстых сучьев поедает только листву, оставляя нетронутыми сами сучья. Целые груды их лежали на краю оврага. Неожиданно Джуаму пришла в голову мысль: почему бы не сбросить их в овраг? Если их наберется очень много, мамонт сумеет выбраться! Только бы он не стал мешать человеку!.. И Джуам стал сбрасывать сучья под ноги мамонту. Раг вздрогнул, негодующе взревел, а его мохнатый хобот взметнулся вверх. Джуам отбежал от оврага. Что, если могучий зверь, не поняв его намерений, ударит хоботом? От этой мысли у Джуама даже зачесалось между лопатками. «Потерпи, Большой Брат! Смелая Выдра желает тебе добра», — говорил он, стараясь успокоить мамонта. И тот, склонив голову набок и чуть оттопырив уши, внимательно слушал, не спуская с человека настороженного взгляда… Ни на минуту не прекращал Джуам сбора ветвей. Подходя со своим грузом к оврагу, он ласково разговаривал с Рагом, стараясь внушить к себе доверие. И тот все меньше выражал беспокойство. С любопытством ощупывая хоботом ветки, он как бы пытался проникнуть в замысел человека. Иногда он становился на них массивными ногами, подминая их под себя. Этого только и нужно было юноше. Джуам так увлекся работой, что не заметил, как наступил полдень. Теперь в поисках нужного материала ему приходилось рыскать по всему холму. В ход пошли и молодая древесная поросль, и толстые ветви цветущих кустарников — все, что мог одолеть Джуам голыми руками и своим кремневым ножом. Раг обрывал листья и ветки бросал себе под ноги. «Мудрый Раг понял!» — радовался Джуам.

Отвесные лучи ослепительного солнца, висевшего над головой, жгли немилосердно. Джуам давно сбросил меховую накидку и с наслаждением подставлял голую спину живительному теплу. Захотелось пить. Прихватив копье, он побежал к воде. Река отступила еще дальше, приближаясь к своим обычным владениям. Кое-где поблескивала серебристой чешуей запутавшаяся в траве рыба. Джуам обрадовался — ему надоела оленина, успевшая к тому же изрядно испортиться. Он утолил жажду, прихватил с собой две крупные рыбы и, вернувшись на холм, разжег костер.

В наступающих сумерках пурпур погасшего заката сменилсябагровыми отблесками пламени. На площадке перед пещерами, в которых издавна поселилось племя андоров, ярко пылали костры. Лиловыми пятнами выделялись на земле шкуры оленей и лошадей, расстеленные волосом книзу. Около них хлопотали женщины, вооруженные каменными скребками: счищали жир и остатки мяса, готовя шкуры для одежды.

Недалеко, подле многоводной реки, трудились несколько стариков — они изготовляли каменные орудия. На траве лежали готовые наконечники копий и дротиков, тут же валялись различной величины скребки и кремневые ножи. Вдруг люди, находившиеся поблизости от пещер, разразились радостными криками. Они приветствовали вышедших из леса соплеменников, которые несли в двух оленьих шкурах вырытые ими при помощи заостренных палок съедобные коренья. Сборами кореньев занимались в основном женщины и дети. Быстро темнело. Все чаще и чаще подбегали андоры к краю площадки, устремляя взоры в саванну, подернутую пеленой тумана. С нетерпением ожидали они возвращения ватаги охотников, ушедших с восходом солнца в степь, на поиски добычи. Наконец в сумеречных просторах саванны послышалось «яррх!..» Скрытые туманом охотники давали о себе знать.

Среди невысоких холмов по дороге к пещерам расположилось поселение диких собак. Вдали послышался яростный лай. Вскоре он умолк: псы узнали андоров. Еще при жизни вожака охотников Быстроногого Оленя повелось, что собаки стали жить в близком соседстве с андорами.

Навстречу охотникам с громкими радостными криками наперегонки помчались вихрастые мальчишки. Впереди охотников шагал их вожак — рыжеглазый У рас. На его покатых плечах покоились дубина и копье. Охотники несли туши двух убитых туров. Шкуры крупных длиннорогих быков лоснились от жира. При виде богатой добычи орда разразилась восторженными криками. Уже много дней жители пещер не имели мяса в достатке…

Женщины засуетились возле очажных ям. Охотники прямо на террасе принялись разделывать туши, ловко действуя кремневыми ножами. Через некоторое время запах подрумянившегося на огне мяса далеко разнесся вокруг, дразня голодных людей. Самыми нетерпеливыми были ребятишки, их назойливые голоса скоро надоели взрослым. Несколько увесистых шлепков заставили детей умолкнуть. У андоров было строго заведено: распределением пищи занималась старшая мать Айза, бабушка Джуама, и старейший племени Хуог. Последний был в гостях у лархов, и помогать Айзе взялся рыжеглазый Урас. Мяса хватило на всех, и все были довольны. Ощущение сытости, как всегда, привело андоров в хорошее расположение духа: послышались оживленные разговоры, смех. Кое-где раздавался треск раскалываемых камнями костей. Костный мозг был любимым лакомством. Сидя у костров, жители пещер болтали о событиях дня. Андоры, как и все люди тех далеких времен, были немногословны, и часто жесты заменяли им слова.

У самого горизонта еще сверкала молния, но уже чувствовалось, что дождя больше не будет. Свесив ноги, Джуам сидел на вершине одинокой скалы, затерявшейся, как остров, в море ковылей. Среди их серебристых султанов пестрели красноватые юринеи и фиолетовые цветы шалфея. Но сейчас юношу не привлекали красота безбрежной степи и тонкие запахи растений. Джуам с беспокойством следил за видневшейся в густой траве свирепой четой пещерных львов. Он вовремя, заметил их и успел взобраться на высокую скалу. С той поры как львы появились здесь, прошло уже больше часа, но уходить они, видимо, не собирались. Самец был крупных размеров, самка — мельче и моложе. Ее бурая голова нередко приподнималась над высокой травой, и взгляд блестящих желтых глаз устремлялся к скале, на которой находился человек, а пушистый кончик хвоста трепетал от нетерпения. Лев лежал не шевелясь, однако и его полузакрытые глаза тоже глядели в сторону Джуама. «Ждите, — со злостью подумал юноша, — Смелая Выдра не так уж глуп», — и придвинул поближе к себе копье и палицу. Чахлый кустик, который при этом задел юноша, осыпал его бисером мельчайших дождевых капель. Но вот львица поднялась, потянулась, зевнула. Из ее груди вырвался приглушенный рык. Низко пригибаясь к земле, она стала подкрадываться к каменной глыбе. Стебли травы хлестали ее по морде, и она недовольно жмурилась.

Джуам, схватив копье, вскочил на ноги. Он знал, что хищница не сумеет взобраться на отвесную скалу. Однако нужно быть начеку!.. Львица обошла скалу и, убедившись, что ей не взобраться на каменную громаду, разочарованно рявкнула и вернулась к самцу. Ткнув его мордой, она протяжно завыла, как бы жалуясь на неудачу, и уселась рядом, высунув из пасти кончик розового языка. В другое время Джуам посмеялся бы над всем этим, но сейчас ему было не до смеха. Как долго звери будут держать его в осаде?

— Смелая Выдра не боится! У него тяжелая палица и острое копье! Более легкая добыча ждет львов в степи! — прокричал Джуам, обращаясь к хищникам. Львы глухо заворчали, но не двинулись с места. Юноша снова опустился на скалу и внимательно оглядел степь. До самого горизонта серебрился ковыль. Леса не было видно. А ведь только в лесу человек мог скрыться от львов… Приняв более удобную позу и подперев щеку ладонью, Джуам задумался. И нужно же было такому случиться: как подвел брата Рыжая Цапля!.. Заметил подростка Зор, когда их отряд пробирался кустарниками вдоль реки. Отводить в становище ревущего Кэша пришлось Джуаму. Мальчишка тайком последовал за охотниками, которые отправились в далекий поход. Старейшие андоров и лархов поручили им разведать новые места охоты.

Могучий Урук, Зор, Джуам и два брата ларха — Кар и Тар — составили маленький отряд смельчаков. Потом к ним присоединились Регза и Онга. Отвага ценилась и почиталась андорами, рук для добывания пищи в орде хватало, и у Хуога не было причин не пустить девушек в поход. И вот, когда Джуам отвел Кэша в пещеры, дал ему на прощание увесистую оплеуху и пустился кратчайшим путем через степь, спеша нагнать отряд охотников, появились львы!.. Рев, подобный грому, прервал мысли Джуама. Среди высокой травы он увидел еще одного льва. Звери, лежавшие подле скалы, вскочили. Львица, приподняв морду, призывно завыла, самец замахнулся на нее лапой и зарычал. Второй лев, огромными прыжками направлялся к стоявшим у скалы зверям. То, что затем произошло, привело юношу в трепет, хотя он был не из робких. Ему еще ни разу не приходилось видеть драку свирепых хищников.

В десятке локтей от скалы четвероногий пришелец остановился. Это был достойный противник темногривому льву. Он был еще молод, и вся его фигура дышала мощью и отвагой.

Вот уже более десяти дней бродит Джуам вместе с Рагом по бескрайним просторам саванны. За это время он хорошо изучил нрав добродушного исполина. С ним молодой андор чувствовал себя в безопасности. На ночь они устраивались в небольших рощицах, которые часто встречались в степи. Джуам взбирался на дерево, мамонт, прислонясь к стволу, дремал до утра. Если случалось заночевать в безлесной долине, юноша располагался между ног гиганта. Здесь он себя чувствовал почти так же спокойно, как на дереве. Джуам нередко разговаривал с Рагом. Он был уверен, что огромное животное понимает его. Раг, чуть склонив голову, внимательно слушал юношу, но поступал не всегда так, как тому хотелось.

Однажды, когда сумерки окутали саванну, Джуам разжег небольшой костер. Мамонт недовольно зафыркал и ушел в степь. Юноша долго бежал вслед за ним, уговаривая вернуться, но Раг так и не пошел к костру. «Большой Брат боится огня», — подумал Джуам и больше не разжигал костров. Не всегда совпадали вкусы Джуама и Рага. Так же как и человек, мамонт охотно поедал плоды и коренья, которые добывал юноша, но от мясной пищи упорно отказывался. Запах свежего мяса приводил исполина в неистовство: он возбужденно трубил и бил хоботом о землю, и Джуаму приходилось прятаться со своей добычей.

Он решил пока не возвращаться в становище: хотел выполнить поручение старейших. Джуам внимательно приглядывался ко всему, отмечая в памяти места, удобные для стоянок.

Новизна обстановки захватила его. Изредка вспоминалось родное становище, вспоминалась Регза. Вот и сегодня, лежа на опушке леса, в тени огромных вязов на берегу тихого речного протока, юноша вспомнил было о ней. Но, странно, он не ощутил привычного волнения, а вскоре и вовсе перестал думать о ней.

Неподалеку от места, где лежал Джуам, виднелась широкая запруда, устроенная бобрами. Из воды подымались конусообразные, сооруженные из ветвей хатки-жилища этих животных.

Уже больше часа продирался Джуам сквозь чащу. Сумрак леса пугает одинокого человека, ему мерещатся опасности, которые подстерегают его на каждом шагу. В гуще деревьев нет-нет да и блеснут чьи-то зеленоватые глаза, то вдруг послышится мягкий взмах крыльев, и над поляной пронесется тень ночного пернатого хищника.

Судорожно сжав копье, Джуам прислонился к дереву; спиной он ощущал все извилины коры: В ноздри проник сладковатый запах ночного цветка. «Нет, так стоять еще страшнее!.. Вперед, только вперед!» — и юноша снова спешит, продираясь сквозь чащу. Ветви кустарников и деревьев безжалостно царапают лицо и руки, но Джуам не замечает этого. Иногда он останавливается, прислушиваясь, не раздадутся ли поблизости голоса людей. Вот там, в гуще кустов, слышится легкая поступь — быть может, это леопард!.. Жутко ночью в саванне, а в лесу в тысячу раз страшнее. Юноша в испуге оглядывается. Окружающая его тьма настолько сгустилась, что хочется дотронуться до нее руками. Кажется, что она никогда не исчезнет, никогда не настанет рассвет. Не в силах сдержать себя, Джуам издает призывный вопль. И где-то совсем близко раздается ответное «яррх!» Крик повторяется несколько раз, затем звуки человеческого голоса постепенно удаляются и наконец совсем замирают в глубине леса… Почему кричавший человек избегает его, недоумевает юноша. Почему, если это соплеменник, он не спешит к Джуаму?.. Оставаться одному в лесу было свыше его сил, и Джуам заторопился туда, где только что слышался голос человека.

Взошла луна. Серебристые лучи ее проникли сквозь ветви деревьев; стало светлее. Вот опять звучит человеческий голос — на этот раз глухо, предостерегающе. Перед этим юноша слышал уханье филина, и прозвучавший теперь человеческий голос чем-то напомнил ему крик зловещей птицы. Джуам медленно пробирался вперед, боязливо озираясь по сторонам. Вдруг вдали замерцал желтоватый язычок огня. Костер! Джуам вздохнул с облегчением — сейчас все страхи этой ужасной ночи будут развеяны. Он смело шагал к манящему огню: ведь там обязательно должны быть люди! Теперь все ему казалось уже не таким страшным, как раньше: и лес, и колеблющиеся тени деревьев, возникавшие при малейшем ветерке, не пугали его. Но что это? Желтоватое пламя вдруг запрыгало, сдвинулось с места… Джуам никак не мог понять, что происходит. Наконец сообразил: человек, державший в руках горящую ветвь, стал быстро удаляться с нею. И Джуам бросился вдогонку за неведомым человеком.

Неожиданно огонь описал в воздухе дугу и исчез: человек погасил горящую ветвь. Вскоре Джуам наткнулся на нее — обуглившуюся и еще теплую. Молодой андор присел на корточки и задумчиво стал обрывать сухие, полуобгоревшие листья. Почему этот человек так упорно его избегает? И соплеменник ли это? Быть может, незнакомец просто боится его?.. И вдруг, как бы в ответ на мысли Джуама, раздался такой оглушительный, раскатистый хохот, который мог бы поспорить с истерическими воплями пещерных гиен. Нет, этот человек не боялся Джуама. Наоборот, от его дикого хохота у юноши по спине поползли мурашки. Страшный незнакомец мог каждую минуту неожиданно появиться и напасть. Джуам быстро взобрался на ближайшее дерево. Если это враг, то ему теперь ни за что не подобраться незаметно. Да и с дерева легче поразить противника копьем. Но вокруг было тихо. Лишь где-то совсем рядом негромко зацокала чем-то потревоженная белка. Усталость брала свое. Сидя на толстой ветке и обхватив ствол дерева рукой, Джуам задремал. Изредка он приподнимал отяжелевшую голову и оглядывал притихший лес.

По-прежнему все было спокойно…

Джуаму казалось, что еще никогда так нестерпимо не жгло солнце, как сегодня. Желтый пылающий шар неподвижно повис над головой. Вот уже два дня, как юноша шагал по сухой, спаленной зноем степи. Он то и дело оглядывался и с беспокойством смотрел на мглистый горизонт, на подернутую дымом саванну. Степь горела. Юноше был знаком этот невеселый пейзаж. В сухое время в саванне нередко вспыхивали пожары. Больше всего вызывал у Джуама беспокойство дувший в спину ветерок. Вскоре он почувствовал все усиливавшийся запах дыма. Поднимая облако пыли, его обогнал табун лошадей. Встревоженный юноша оглянулся. Так и есть! Сквозь стелющиеся по степи клубы дыма мелькали оранжевые языки пламени. Огонь, подгоняемый ветром, быстро приближался. Солнце потускнело, задернутое плотной завесой дыма. Джуам со всех ног кинулся вслед за лошадьми. Иногда ему попадались круглые следы одинокого мамонта. Это мог быть и Раг. Исполин тоже спасался от полыхающего в степи пламени.

Все чаще и чаще юношу обгоняли быстроногие олени, лошади, антилопы, и лишь когда вдали засверкала поверхность большого озера, Джуам вздохнул с облегчением. Еще несколько минут быстрого бега — и он очутился на островке, отделенном от берега мелководьем. Густо заросший осокой и тростником островок явился убежищем для многих животных.

Огненный вихрь налетел внезапно. Зашумел, затрещал кустарник, по которому как живые разбежались языки пламени. Трепеща крыльями, вспорхнула стайка перепуганных птиц. Две пернатые певуньи, опаленные пламенем, упали в бушующий костер.

Постепенно огонь стал ослабевать. Отдельные его струйки подобно хищникам, рыскающим в поисках добычи, подкатывались к озеру. Но пищи для них становилось все меньше и меньше, и они, злобно шипя, не сумев одолеть влажную прибрежную растительность, быстро угасали. Джуам тихонько смеялся и похлопывал себя по бедрам: он был счастлив, он спасся от грозившей ему гибели. Огонь — величайший друг человека, но он беспощаден, когда вырывался на свободу.

Юноша осмотрелся и увидел в зарослях тростника спины лошадей. Его внимание привлек один конь золотистой масти — он узнал в нем старого знакомца. «Мадун», — тихо позвал Джуам, и конь, встрепенувшись, повернул свою красивую голову в сторону юноши.