Такое время, да. Работы теперь меньше, чем людей. И если уж работа есть у тебя, так ее надо любить, ей надо увлекаться. Вот Диму его работа просто нравилась. Он занимался разруиниванием. Новое слово возникло в перечне профессий, когда старые города, заполнившие всё стандартными параллелепипедами высотных блочных домов, стали уходить в прошлое. Раз теперь есть быстрый и простой в эксплуатации транспорт, так незачем селиться друг у друга на головах. До любой работы или места отдыха долетишь в момент. Хоть на старой Земле, хоть тут, на Марсе. Хоть даже на постепенно облагораживаемой Венере.
А раз народ стал разъезжаться по свободным местам, селиться не в «человейниках»-тысячниках, а в отдельных домах, на природе, так сказать, то что делать с оставшимися руинами? Их надо разруинивать. Сносить. И снова использовать. Всем же ясно, что вторичные ресурсы в использовании гораздо дешевле, чем если бы портить окружающую среду, и снова что-то добывать. Вот в этих блочных домах есть бетон, который можно перемолоть специальными мельницами, есть металл, который пойдет в переплавку. Наконец, главное — это освободившееся пространство. Города ведь в древности строили не абы как. Их ставили на берегах рек, на холмах, в местах живописных и удобных. Вот эти места тоже надо теперь очищать от руин — разруинивать.
Правда, на Марсе древние города — это не обязательно наши, не человеческие. Не так уж давно человек на Марсе, чтобы города понастроить. Другое дело, что и люди тут такие, не как на Земле. Надо же было быстро заселить планету, колонизовать и освоить. Сразу после терраформинга. Вот как только воздух появился, как из-под куполов вышли, так людей и прибавилось. Клонирующее поле позволяло, используя местные ресурсы, создавать вполне съедобную пищу, инструменты там разные… Ну, и самих местных, конечно. Иначе ждать несколько поколений. А поколения теперь длинные, долгие. Это раньше, в книжках пишут, если девка в двадцать еще не замужем и не родила, так сразу уже и в старые девы записывают. А теперь вон — до пятидесяти гуляют. А потом вдруг о своих детях вспоминают. Нет, при колонизации так нельзя. Тут — план, проект, а потом «дранг унд штурм». И тысячи, сотни тысяч, а следом уже и миллионы рожденных в пробирках. А какая разница, откуда вынули нового человека — из женщины или из автоклава? Человеком же его делает не место рождения, а воспитание.
В общем, мы теперь самые настоящие марсиане. Местные мы. Потому что тут родились. И не имеет значения способ. А там, на Земле, наша родня — но дальняя, очень дальняя.
Так думал Дим, делая свою работу.