Перед работой Иван всегда забегал и регистрировался в очереди. Если регистрацию не обновлять, то выкинут, ведь! И не докажешь потом, что стоял, что уже второй месяц рано по утрам перед работой прибегал на переклички и получал свой номер несмываемый до следующего раза. Конечно, можно было по-хитрому, как сделала соседка Мария Сергеевна, что из той квартиры, сразу у лифта и налево. Она взяла отпуск заранее, а потом, как только объявили, обегала все пункты и встала в очереди в каждом. В первые ряды, конечно, все равно не попала. Тут все ясно, первые места в очереди всегда купленные. Жулики кругом. Жулики — они были, есть и будут даже при полном коммунизме, которого, говорят, все равно не будет, потому что утопия.
Так вот она успевает пробежаться с утра по оставшимся очередям в трех ближних пунктах. Остальные ее постепенно «выдавили», так хитро все устроив, чтобы дальние не смогли вовремя зарегистрироваться и подтвердиться. Ох, ругалась Мария Сергеевна… Ох, ругалась! Она же работала в юности-молодости на стройке, и даже дошла до прораба, пока замуж не выскочила. А как прораб на стройке разговаривает? Он же не разговаривает — он кричит. И все при этом кричит не теми словами, что можно писать в книге. Но тут, в общем, уже бесполезно было кричать. Ну, поругалась, пошумела пару дней. Теперь вот встает на час раньше и обегает все свои точки, чтобы уж наверняка. А Иван — он только в одной очереди стоит. Потому что на самом деле все равно, что в трех, что в одной — все равно раньше срока не получится. Вон, у нее целых три очереди, да ни одна еще так и не дошла.
Правда, три очереди — это такая возможность… Это же в случае чего можно свою очередь перепродать. Говорят, если продаешь свою очередь, а она из первой сотни, можно купить машину сразу. А если, предположим, из первой двадцатки — так сразу квартиру. Мария Сергеевна, выходит, теперь дама богатая. Правда, муж у нее запойный, поэтому завидовать-то нечему — все равно пропьет. Даже если очередь ее дойдет — все равно все пропьет. Так уже бывало, что у них в квартире оставалась только та кровать, на которой спали, да сантехника, потому что крепко вмурована, а у мужика руки не из того места растут. Она так всегда и говорит громко и отчетливо, что у моего-то, мол, руки — не оттуда. А он и не возражает. Симпатичный такой, интеллигентный. Только сильно запойный.
В долгих вечерних кухонных разговорах теперь сплетничают не о политике — о тех, кто уже дошел, дотерпел, дождался. Правда, лично никто никого как обычно не знает, но вот знакомый — с ним вместе на автобусе по утрам едем — говорил, что его сосед лично видел, как сам президент… Ну, это уж точно — враки. Чтобы сам президент — в общей очереди? Да еще так, что его видел какой-то сосед малознакомого типа? Над такими рассказами смеялись, а потом обсуждали слаженно, как и что будет, когда закончится очередь.
Еще говорили, что некоторым приходят специальные открытки. Будто бы те розыгрыши по телевизору, когда надо послать пять СМС и заплатить за телефонный разговор со студией, вот будто бы там действительно разыгрывают очередь для внеочередников. И если выиграешь, то получаешь простой почтой специальную открытку. И по той открытке тебе надо уже регистрироваться не в общую очередь, а в очередь внеочередников. Там совсем другой номер, и все будет гораздо быстрее. Правда, не верилось в это как-то. Все эти игры, что по телевизору — там же просто артисты! Известное дело… Мать Ивана несколько раз слала СМС. Потом ему приходилось срочно класть денег ей на телефон — очень дорого выходило. И ничего она все равно не выигрывала. Иван уж ей объяснял, объяснял насчет разводки и лохов, которые разводятся. Она обижалась, но потом вздыхала и обещала просто ждать своей очереди.