Мозоли окончательно поссорили капитана Галанина с действительностью. В самом деле, что может быть для отставного морехода горше и несноснее, чем мозоль на ноге – сословное отличие пешеходов? Проклятая суша! Она мозолила глаза и ноги капитану Галанину. Он уже не мог, как прежде, картинно попирать презренную землю. Он начинал прихрамывать.

А ведь было…

Подбиралась моряна под белый китель. Гавань медленно отворачивалась. Горы забегали сбоку, но вскоре отставали. Жарко сияли поручни мостика. И рупор, вобрав в себя слова Галанина, слал его голос окрест над морями. В проходных конторах фрахтователей подписывал он коносаменты

[1]

, именуясь «капитаном хорошего парохода», и взвешенный в воздухе дым добротных сигар, сплетаясь, качался над ним, как гамак. И стояло его имя в «Дженконах», «Балтаймах» и в «Аксумо»

[2]

– в «Чартерпартии Бристольского канала», третий параграф которого гласил: «Стихийная сила, морские опасности, пожар, наводнение, льды, заговоры, злая воля капитана и команды, враги, пираты, воры, аресты и притеснения принцев, правителей и народа, столкновения, посадки и другие несчастные случаи плавания взаимно исключаются».