Мы – Хогбены, других таких нет. Чудак прохвессор из большого города мог бы это знать, но он разлетелся к нам незванный, так что теперь, по-моему, пусть пеняет на себя. В Кентукки вежливые люди занимаются своими делами и не суют нос куда их не просят.

Так вот, когда мы шугали братьев Хейли самодельным ружьём (до сих пор не поймём, как оно стреляет), тогда всё и началось – с Рейфа Хейли, он крутился возле сарая да вынюхивал, чем там пахнет, в оконце, – норовил поглядеть на крошку Сэма. После Рейф пустил слух, будто у крошки Сэма три головы или ещё кой-что похуже.

Ни единому слову братьев Хейли верить нельзя. Три головы! Слыханное ли дело, сами посудите? Когда у крошки Сэма всего-навсего две головы, больше сроду не было.

Вот мы с мамулей смастерили то ружьё и задали перцу братьям Хейли. Я же говорю, мы потом сами в толк не могли взять, как оно стреляет. Соединили сухие батареи с какими-то катушками, проводами и прочей дребеденью, и эта штука как нельзя лучше прошила Рейфа с братьями насквозь.

В вердикте коронёр записал, что смерть братьев Хейли наступила мгновенно; приехал шериф Эбернати, выпил с нами маисовой водки и сказал, что у него руки чешутся проучить меня так, чтобы родная мама не узнала. Я пропустил это мимо ушей. Но, видно, какой-нибудь чёртов янки-репортеришка жареное учуял, потому как вскорости заявился к нам высокий, толстый, серьёзный дядька и ну выспрашивать всю подноготную.