- Только, пожалуйста, никаких непристойных шуток, - предупредила Эгути женщина в гостинице. - У нас запрещается, например, совать пальцы в рот спящим девушкам.

Этот дом трудно было назвать гостиницей. На втором этаже - комната в восемь татами, где Эгути разговаривал с женщиной, а рядом две спальни, не больше; внизу же, кажется, еще теснее и, похоже, нет даже гостиной. Нет и гостиничной вывески. Очевидно, тайна этого дома не позволяет ее повесить. В доме царит тишина. Вокруг ни души, кроме той женщины, которая встретила Эгути у ворот, запертых на ключ, и теперь разговаривала с ним. Эгути никак не мог понять, кто она - хозяйка дома или просто служит здесь. Он здесь гость, поэтому лучше не задавать лишних вопросов.

Женщине на вид лет сорок пять, роста она небольшого, голос молодой и как будто нарочито спокойный и благожелательный. Она шевелила тонкими губами, не раскрывая рта, и почти не смотрела в лицо собеседнику. Но было в ее черных глазах что-то такое, что рассеивало всякие подозрения, и, более того, в ней самой не чувствовалось подозрительности, держалась она с привычным спокойствием. В железном котелке на хибати закипела вода, и женщина приготовила чай. Зеленый чай оказался на удивление вкусным, а все движения женщины были размеренны и красивы.

Эгути не ожидал увидеть в таком заведении ничего подобного, и это его окончательно успокоило. В токонома висела картина Каваи Гёкудо - наверняка репродукция - с изображением горного селения, теплого от красных листьев клена. Вряд ли в такой комнате могло крыться что-то необычное.

- И пожалуйста, прошу вас, не пытайтесь разбудить девочку. Как бы вы ни старались, она все равно не проснется... Она спит очень крепко и ничего не знает,- твердила женщина.- Девушка будет спать все время, до самого утра, ничего не подозревая. Не зная, с кем провела ночь... Пусть вас это не смущает.

Эгути не думал, что когда-нибудь снова посетит дом «спящих красавиц». По крайней мере, у него не было такого намерения, когда он пришел туда первый раз. И когда утром, проснувшись, возвращался домой.

Лишь полмесяца спустя Эгути позвонил и спросил, нельзя ли ему прийти сегодня вечером. Ответивший ему голос принадлежал, должно быть, той самой сорокалетней женщине, но по телефону он звучал холодным шепотом, доносившимся из безмолвной пустоты.

- Если вы выйдете прямо сейчас, как говорите, то когда примерно будете здесь?

- Ну, думаю, чуть позже девяти.

- Нет, это слишком рано. Девушка еще не. пришла, а если бы и пришла, то не успела бы заснуть...

В третий раз старый Эгути пришел в дом «спящих красавиц» через восемь дней после своего второго визита. Между первым и вторым визитами прошло полмесяца, теперь промежуток сократился вдвое. Похоже, Эгути начал постепенно поддаваться чарам усыпленных девушек.

- Сегодняшняя девушка еще ученица, не знаю, понравится ли она вам, но вы уж потерпите, пожалуйста, - сказала женщина, наливая чай.

- Опять другая?

- Вы ведь позвонили, что придете, в самый последний момент, так что за неимением лучшей пришлось пригласить эту... Если вы хотите какую-то определенную девочку, то дайте мне знать дня за два, за три.

- Хорошо. Но что это значит, «девушка еще ученица»?

С потемневшего еще утром зимнего неба к вечеру начал падать мелкий холодный дождь. Потом дождь перешел в мокрый снег: старый Эгути заметил это, войдя в ворота дома «спящих красавиц». Все та же женщина тихонько притворила за ним калитку и повернула ключ. При слабом свете электрического фонарика, которым женщина освещала дорожку, Эгути разглядел что-то белое среди капель дождя. Белые хлопья казались совсем рыхлыми и мягкими. Они таяли, едва упав на камни дорожки.

- Камни мокрые, осторожней, пожалуйста,- предупредила женщина; одной рукой она держала над головой Эгути зонтик, а другой намеревалась взять старика под руку. Даже сквозь перчатку он ощутил тепло ее руки, и почему-то ему стало неприятно.

- Ничего, я сам,- Эгути оттолкнул ее руку.- Я еще не так стар, чтобы меня вели под руку.

- Камни скользкие,- повторила женщина. На дорожке лежали несметенные опавшие листья клена. Некоторые из них сморщились, выцвели и влажно блестели.

- А что, сюда приходят и такие дряхлые, полупарализованные старики, что тебе приходится вести их под руку или даже нести на руках? - спросил ее Эгути.

Прошел Новый год; на море шумела буря, возвещая середину зимы. А на суше не было даже ветра.

- Ах, я рада видеть вас в такую холодную ночь... - приветствовала Эгути женщина из дома «спящих красавиц», открывая ключом калитку.

-Так ведь я потому и пришел, что холодно,- сказал старый Эгути. - Высшее счастье для старика умереть в такую холодную ночь, согреваясь теплом молодого тела.

- Какие неприятные вещи вы говорите.

- Старик - сосед смерти.