Вокруг, сколько хватало глаз, простирались горы песка, оранжевого, словно раскаленный металл. Из-под копыт ослика доносился монотонный скрип, воздух дрожал от жары, и солнце висело над пустыней ликом разгневанного бога.

Менемхет миновал гряду дюн, похожих на застывшие морские волны и остановил ушастого скакуна. Огляделся и едва не вскрикнул от радости — на западе виднелась темная точка. Вершина Черной Пирамиды, в которой жрецы проходят последнее испытание перед посвящением в высшую мудрость Светоносного Ра…

Ослик недовольно дернул ушами, когда седок ткнул его пятками, но затрусил в нужном направлении. Выведен он был для путешествий по пустыне, и жару переносил легко, почти как верблюд. Наездник же истекал потом, а горячий ветер пробирался под капюшон и сушил лицо.

Темная точка на горизонте приближалась, и вскоре стало видно, что это на самом деле пирамида. Гораздо меньше тех, в которых спят фараоны Первых Династий, и черная, словно помыслы злодея.

Стояла пирамида у небольшого оазиса, и вид зелени вызвал прилив бодрости у серого скакуна и нетерпения — у его наездника. Менемхет втянул ноздрями воздух, ощущая, что тот уже не такой сухой, а ослик заревел, настойчиво требуя воды.