К полуночи дождь стих и превратился в густую водяную взвесь, заполнившую все пространство над московской окраиной. Фонари и светящиеся в домах окна напоминали мутные желтые одуванчики с белесым искрением в середине. Редкие машины вспарывали огромные лужи, словно торпедные катера.

Черный, с антрацитовым отливом мерседесовский внедорожник «Гелендваген» словно материализовался в полуночной тьме. Этот автомобиль ничем не отличался от тысяч своих московских собратьев, если бы не элитный тюнинг от «Brabus» да талон-«вездеход» на лобовом стекле.

Вырулив на широкий проспект, внедорожник мгновенно прибавил ходу и с влажным шелестом понесся прямо по осевой разделительной, проскакивая на желтый и кренясь на поворотах. Около станции метро водитель заложил лихой вираж, рванул под «кирпич», нагло подрезал «Скорую помощь» и скрылся в переулке. Попетляв по близлежащим кварталам, «Гелендваген» остановился на паркинге возле круглосуточного супермаркета. Из-за руля неторопливо вылез молодой человек, напоминавший героев попсовых клипов. Стильные клубные шмотки, развязные манеры и специфический прищур говорили о том, что юноша принадлежит к так называемой «золотой молодежи», а нездоровый лихорадочный блеск в глазах – о некоей неадекватности.

– Ну что, Маргоша, может, тут и затаримся? – поинтересовался юноша у миниатюрной блондинки с волосами цвета платины. Она была похожа на красивую фарфоровую куклу.

Блондинка вышла из салона и подозрительно взглянула на ярко освещенный вход в супермаркет.

Утреннее солнце перевалило через крышу шестнадцатиэтажки, и золотые лучи скользнули на мрачную стену жилого дома, стоявшего по другую сторону улицы. Запыленные стекла бетонной коробки вспыхнули веселыми огоньками, и безрадостный до этого пейзаж западной стороны улицы в спальном районе столицы мгновенно преобразился. Так преображается, вспыхнув бриллиантами росы, мрачный утренний луг в лучах восходящего солнца.

Андрей Ларин открыл глаза. Сон до этого, как обычно, был крепким. И, как всегда случалось в первые секунды после пробуждения, бывший наро-фоминский оперуполномоченный, бывший зэк на ментовской зоне «Красная шапочка» не сразу вспомнил, кто он теперь и где находится. Прошлая жизнь не ушла бесследно, она иногда возвращалась во снах, возникала в так и не осуществившихся мечтах. Проснувшись, Андрей увидел над собой все ту же белую плоскость потолка с врезанными в нее круглыми светильниками.

– Да, я все еще здесь, – проговорил он.

Ларин уже давно привык к тому, что у него, по большому счету, нет своего дома. Конспиративные квартиры, на которых он жил, приходилось менять после каждого выполненного задания. Сколько их было, Андрей уже и сам сбился со счета. Вот и здесь, скорее всего, он доживал последнюю неделю. А в дальнейшем…

На днях предстояла встреча с Павлом Игнатьевичем Дугиным – руководителем тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти. А там, скорее всего, и новое задание… Почему-то именно эту квартиру Ларин невзлюбил, хотя она была не хуже и не лучше предыдущих. За что, он и сам не мог бы сформулировать. Об исходившей от нее опасности ему подсказывало шестое чувство, присущее любому человеку, ведущему двойную жизнь. А это давит. У тебя не может быть постоянной женщины, друзей, знакомых; приходится привыкать к новым документам, именам и фамилиям, по которым какое-то время предстоит жить. Ты как бы существуешь, и в то же время тебя нет. Ты служишь справедливости, но на тебя охотится и милиция, и спецслужбы. А в короткие периоды отдыха тебе просто нечем себя занять. Ты словно выпадаешь из бытия, и время останавливается.