Я по натуре одиночка. Но когда заварилась вся эта каша, решил прибиться к людям, надеясь на взаимовыручку и поддержку. Каким же наивным я тогда был… В своих заблуждениях я смог убедиться очень скоро. Люди, белые и пушистые в тепличных условиях цивилизованного мира, оказавшись в экстремальной ситуации, быстро посрывали маски теплоты и радушия, обнажив свое гнилое нутро. Одно время мне даже казалось, что разрабы специально решили наполнить Альтиндор пороками, чтобы проверить, какой из них окажется самым жизнеспособным. Зависть, алчность, жадность, корысть, безразличие, жестокость — вот лишь немногое, с чем мне пришлось столкнуться, делая первые шаги по новому миру. Люди словно с ума посходили. А может быть, они были такими всегда, только скрывали свою истинную сущность?

Бескорыстных героев не осталось в этом мире. Они вымерли как класс в первых сражениях. Кого-то из них еще помнили, хотя и не всегда поминали добрыми словами. Были такие, кто считал их конченными придурками. Имена других напрочь забыли.

Сам я по жизни не герой и не супермен, но никогда ни под кого не прогибался. Если надо было драться — дрался, хотя никогда не был агрессивным и всегда старался уладить конфликт мирно. Не люблю насилие. Таково уж мое воспитание. Отец всегда говорил мне: сначала включай мозг, а кулаки пускай в ход только в крайнем случае. Но то в другом, цивилизованном мире. А здесь… Здесь царили произвол и насилие. Правило — убей или умри — стало нормой. Я не хотел убивать, поэтому ушел на север, в лес Яровэн у самого подножья гор Туор, который считался территорией Фавера.

Места, ставшие на три года моим домом, были заповедными, живописными, тихими, как будто в другой мир попал. Здесь почти ничто не напоминало о том, безумии, в какое впал весь Альтиндор. Живя согласно заветам предков и старейшин, местные жители не стали вмешиваться в распри соседей. Тогда те, приняв это за слабость, решили, что фаверцам нечего делать в предгорье, богатом полезными ископаемыми и вторглись на чужую землю. Были среди них и разбойники, и бароны, и самоуверенные Проклятые. Некоторым даже удалось закрепиться на захваченных территориях. Но ненадолго. Кланы объединились и изгнали захватчиков, отбив охоту соваться на земли Фавера с оружием в руках. После чего снова вернулись к мирной жизни.

И меня это вполне устраивало.

Вернувшись на заимку, я запер дверь на засов, извлек из закромов бутыль самогона, наполнил деревянную кружку и залпом осушил ядовитое зелье.

До Затмения в Найроване не было крепких спиртных напитков. Их изготовлением занялись увязшие в вирте Игроки. И солидный доход, и удовольствие — сомнительное на мой непритязательный вкус.

Я вообще-то не любитель крепкого спиртного и достал по случаю бутылочку исключительно в целебных целях. Но после прогулки на Ледяную поляну мне впервые за долгие годы захотелось надраться в стельку. Уже после первой порции в голове зашумело. Но я решил не останавливаться на достигнутом и плеснул в кружку еще грамм сто пятьдесят.

Только сейчас я осознал, что совсем не приспособлен для этого мира. Вся моя жизнь прошла в тепличных условиях. Даже минувшие три года, разве что в режиме хард. Я и мне подобные жаждали приключений, готовы были к трудностям, зная, если станет совсем уж невмоготу, мы в любой момент можем выйти из игры. Когда эта возможность исчезла, мы поняли, в какое г…. мы вляпались. Кто-то раньше, кто-то опосля. Но в любом случае слишком поздно.

Как же мерзко было на душе! Я наивно рассчитывал, что алкоголь поможет, но с каждым глотком становилось только хуже. Я совершенно раскис, жалел себя и завидовал тем, кто нашел в себе мужество покончить с этим кошмаром, полоснув по венам ножом. Может быть, прав был полоумный проповедник, обещая избавление тем, кто отважится наложить на себя руки…

Смутно помню, как меня куда-то волокли. Куда — непонятно, в темноте не разглядеть. Когда я попытался вырваться, Ковас слегка придушил меня, обвив сзади мою шею рукой, и держал так, пока Брон обрабатывал тело кулаками. Потом, чтобы я не привлек внимание своим криком, мне в рот вставили кляп и обмотали его куском веревки — так не выпадет. После чего меня снова тащили, взяв под руки. Когда мимо нас проходили запоздалые прохожие, дружки умело притворялись пьянчужками, сопровождавшими своего приятеля до места ночлега. Но встреч с патрулем Брон и Ковас старались избежать и при появлении вооруженных людей заблаговременно прятались в темные переулки.

Поступок Ойкеса меня не удивил. Таких как он хватает. Поэтому больше чем на него, я злился на себя самого. Ну и олух! Должен был бы просчитать подобное развитие событий. Но, видать, жизнь на лоне природы вдали от людской суеты и подлости и вскружившая голову крупная сумма золотом сыграли со мной злую шутку.

Сволочь Ойкес… Впрочем, его можно понять. У лавочника не было достаточно денег, чтобы расплатиться со мной за артефакт. Поэтому он предпочел пожертвовать меньшей суммой, заплатив каким-то разбойникам. В итоге Ойкес получил артефакт, Брон и Ковас — золото, а мне была уготована не самая завидная участь.

Но как ни странно, не это волновало меня в данный момент больше всего. Запах хорошего курева до сих пор щекотал мои ноздри. Откуда? Откуда в этом мире сигареты?! Здесь и табака-то никогда не было! Правда, после Затмения некоторые игроки приспособились покуривать сигары, скрученные из листьев какого-то местного растения, но это был не самый качественный суррогат. Запах не тот, ощущения другие. А главное, после пары затяжек начинал душить жуткий кашель. Я, будучи в реале заядлым курильщиком, попробовал однажды эту гадость. Нет, не то, совсем не то.

А незнакомец курил настоящие сигареты. С фильтром. И доставал их из пачки с легкоузнаваемым брендом. Откуда в этом мире могли взяться сигареты одной из популярнейших марок? А зажигалка? Это была самая настоящая пластиковая зажигалка, дешевка в реале, но предмет совершенно несвойственный для мира, где огонь добывали первобытным способом.

Возможно… нет, наверняка, я поступил опрометчиво, отказавшись от предложения клановцев. Они были тысячу раз правы: выжить в одиночку в этом безумном мире было нелегко. Мне везло почти три года, пока я не высовывался из леса Яровэн. Стоило мне выйти в люди — и я едва не угодил в рабство. Сидел бы дальше — ничего бы этого не случилось… Впрочем, зачем я сам себя обманываю. Мои неприятности начались раньше. Они сами отыскали меня в моем уютном гнездышке и чуть ли не силком потащили на Ледяную поляну. Мне повезло там, мне повезло сейчас. Но когда-нибудь капризная тетка-удача отвернется от меня, и тогда…

Ладно уж, поживем — увидим.

Итак, я отказался от заманчивого предложения клановцев и я решил вернуться в Хост. Для этого у меня было, по меньшей мере, три причины. Во-первых, жизнь в обществе подразумевала подчинение принятым в этом обществе нормам и правилам. Подчинение претило мне само по себе, а нормы и правила общества могли коренным образом отличаться от моих собственных. Лезть же в чужой монастырь со своим уставом я не собирался. Во-вторых, мне не терпелось вернуть должок одному обаятельному торговцу, который с чистым сердцем обрек меня на смерть. Наконец, в-третьих, мне хотелось поближе познакомиться с любителем фирменных сигарет и узнать, откуда он достает табачок.

Всю дорогу до Хоста я вспоминал рассказ Аса о портале. Существовал ли он на самом деле? Да и возможно ли в принципе его существование?

«После того, что с нами случилось, я готов поверить во что угодно», — сказал Ас.

Мы стояли на берегу небольшого горного ручья, причудливо извивавшегося между огромных валунов, ставших непреодолимой преградой на пути бурного, но мелководного потока, срывавшегося водопадом в пропасть в сотне шагов то того места, где мы оказались. Справа по течению отвесные скалы, слева — пологий склон, усыпанный россыпью камней. А выше — опять неприступные скалы.

На вершине склона стоял дом с плоской деревянной крышей. Дверь, к которой вела едва заметная тропинка, висела на одной петле, и это красноречиво говорило о том, что дом не обитаем. Хотя я мог и ошибаться. Мало ли кто — или что — мог поселиться здесь после того, как жилище было покинуто людьми.

— И что это значит? — спросил я стоявшего рядом Аристера, выхватив нож.

Он отступил назад, миролюбиво сложив руки на груди.

— Успокойся, тебе ничто не угрожает. Обещаю. Просто мне надоели твои препирательства… Ты хотел знать, для чего этот ключ? Хорошо, сам увидишь. Мы пойдем вместе. А потом я тебе заплачу обещанные триста корон. Договорились?

Клубы сизого дыма, поднимаясь под потолок, теряли свои четкие очертания, завихряясь, растекались в стороны и таяли. Но попадая под лучи света, проникавшего в хижину сквозь щели в стенах, они снова становились материально осязаемыми, словно живыми.

Нирвана сидел передо мной с закрытыми глазами в позе лотоса и, не выпуская мундштук кальяна изо рта, напряженно думал.

Впрочем, чем дольше я ждал, тем больше убеждался, что он, вновь приобретя свой курительный аппарат и заполнив его свежей смесью трав, напрочь забыл о моем существовании.

Я пощелкал пальцами перед его носом, но он отреагировал не сразу.

— Чувак, ты мешаешь моему мыслительному процессу. — Голос у него был слабый, на грани слышимости, слова растянуты до бесконечности, а интонации такие, словно я разговаривал с механической куклой…

Ночью в открытом море было страшно. Как только зашло солнце, я потерял из виду оба берега. Крошечный серп луны слабо освещал водную поверхность, так что уже на расстоянии вытянутой руки не было видно ни зги.

Волны покачивали бревно, а вместе с ним и мое закоченевшее тело. Теперь я, стуча зубами, с тоской вспоминал жаркое солнце, которое еще несколько часов назад раздражало до нервного срыва. Мне пришлось сцепить пальцы в замок, обняв скользкое плавсредство, потому что руки уже сводило судорогой от усталости и перенапряжения.

Есть пока что не хотелось — сказывалась усталость, — зато жажда доставала серьезно. Пришлось изощряться, чтобы достать из сумки флягу. Она была полной — водой поделились повстанцы. Но я все равно решил экономить. Кто знает, как все обернется…

Первый раз меня охватила паника, когда я понял, что понятия не имею, куда меня несут волны. Хорошо, если на север. Рано или поздно бревно прибьет к берегу. Конечно, лучше раньше, чем позже. Силы мои были уже на исходе. Если же обстоятельства переменятся и меня выбросит обратно на йоланскую землю… Что ж, я не очень расстроюсь. По крайней мере у меня будет еще один шанс переплыть этот чертов залив. Больше всего я опасался, что меня унесет на восток или — что еще хуже — на запад. Тогда…

…Пытка жарой и водой продолжалась третий час. Или пятый. А может, прошло всего пятнадцать минут. Нет, пожалуй, побольше. За это время солнце успело подняться высоко над барханами и теперь беспощадно напекало мое темечко. Впрочем, страдала не только голова. Лицо, хоть и находилось в относительной тени, пылало от жара раскалившегося песка, уши горели, и я каждую минуту ожидал, что они зашкворчат, как гренки на сковороде. Больше всего повезло ногам — они находились глубоко в песке, там было не так жарко. Но туго перетянутые веревкой ступни затекли так, что я их больше не чувствовал. От пояса и выше песок начинал теплеть, и со временем жар проникал все глубже.

Но самым невыносимым было капанье воды. У меня уже давно пересохло во рту, очень хотелось пить. А тут под самым носом течет вода — попробуй, дотянись. Я попробовал, и не раз. Но лишь выбился из сил, так и не сумев сдвинуться с места.

Кап… кап… кап…

Это сводило меня с ума. Вода дразнила и отсчитывала часы моей жизни. Она капала так медленно, а в бурдюке ее было так много, что даже после моей смерти она будет течь еще пару дней.

Привлеченные то ли водой, то ли небывалым зрелищем — не каждый день посреди пустыни можно увидеть вяло матерящуюся голову — ко мне сползалась всякая живность. Маленькая ящерка расположилась прямо под ленточкой, по которой стекала вода, и вздрагивала всякий раз, когда на спинку падала очередная капля. Жуки обнаглели до такой степени, что попытались залезть мне в рот. Я сдул их, но они обошли голову сбоку и начали восхождение, цепляясь лапками за волосы. Пришлось тряхнуть головой, чтобы не дать жукам устроить гнездовье у меня в ухе. Остальные — маленький ужик, какая-то пустынная жаба, похожая на пористый камень, пара птичек размером с воробья — остановились в сторонке и на приличном расстоянии друг от друга и, словно, чего-то ждали. Чего? Наверное, того момента, когда я хорошенько пропекусь.

От неожиданности я на мгновение замер, а как только оторопь прошла, прыгнул в сторону и спрятался за верблюдом, стоявшим у тела своего хозяина.

Ничего себе — радушный прием!

Заходите к нам в гости, у нас для вас припасены свежие стрелы!

Впрочем, на мне не написано, что я пришел с добрыми намерениями. К тому же, судя по недавнему сражению, лучник в башенке был прекрасным стрелком. И если он не попал почти в упор, значит, и не собирался убивать. Это было предупреждение, чтобы валил подобру-поздорову.

И все же я рассердился и, выглянув из-под верблюда, крикнул:

Перенос был неожиданным и необычным, и это стоило мне пары миллионов окочурившихся нервных клеток. Я уж было решил, что нашел новые неприятности на свое многострадальное седалище. Ан нет, это сработала телепортационная магия. Теперь понятно, что за камешек держал в руках Асатра. Сейчас он был дезактивирован, поэтому прожилки потускнели и были едва заметны на поверхности темно-фиолетового камня. Но как только «кровь Ялина» накопит силу, артефакт будет снова готов к применению.

Многоразовый телепортационный камень, переносящий владельца в любое указанное им место?

Этот артефакт был бесценен.

Ни во время игры, ни после Затмения я ни о чем подобном не слышал. Должно быть, владение подобными магическими предметами было прерогативой исключительно Мудрецов.

Вот это подфартило!

Мы вернулись на место катастрофы в надежде помочь тем, кто уцелел после камнепада и схода лавы. Шансы были минимальные, но все же. Увы. Не знаю, что за заклинание применили пурпурные, но оно уничтожило крепость, превратив ее в глыбу спекшегося камня. Нам даже не удалось приблизиться — от него все еще исходил непереносимый жар.

Нет, такое вряд ли кто смог пережить. О том, что творилось в долине, даже думать не хотелось. Оставалось лишь надеяться, что кому-нибудь удалось спастись. Возможно, впоследствии им удастся выбраться из ловушки. А нам пора было уходить. С восходом солнца «Камень крови» снова активировался, и я с друзьями мог отправиться, куда угодно.

— Есть конкретные пожелания? — спросил я, обращаясь, в общем-то, по большей части к Асу. Может быть, мой друг хочет попасть в определенное место?

— Все равно, — ответил поникший Ас. Его подавленное состояние было легко объяснить. Мало того, что на его глазах был уничтожен целый поселок, в котором обитали несколько сотен человек, большую часть которых он знал лично. Так ведь и он мог оказаться среди них, если бы не неожиданное бегство из долины. — После всего случившегося ты просто обязан взять меня с собой.

— Тогда вы не против, если мы отправимся в Яровэн? Давно не был дома.

Провинциальный городок на озере Мамур был, скорее, большой крепостью, чем городом в привычном смысле этого слова. До постройки Привратной крепости, Сайн являлся исходной точкой для тех, кто собирался попытать счастья на Берегу Смерти. Отсюда в последний путь отправлялись рейды и игроки-одиночки, возомнившие себя чрезмерно крутыми. Кроме того Сайн временами отражал вылазки тварей с той стороны Ворот, невесть как просачивавшихся в Найрован. В городе стоял крупный гарнизон, на выручку которому — в случае возникновения угрозы — приходили кланы игроков, имевшие здесь свои базы…

Давно это было… Сразу после Затмения клановые базы были уничтожены. Да и игроков в городе почти не осталось. Да что там игроков — неписи из числа простых горожан тоже понесли большие потери во время последней волны монстров со стороны Ущелья Страха. А те, кто уцелел, вынуждены были приспосабливаться к новому образу жизни в городе, ставшем на военные рельсы.

Восхода солнца я дожидался на берегу озера, кемаря на перевернутой вверх дном лодке. В свете недавних событий — несостоявшегося нападения найрованцев на Орлиное Гнездо, — соваться в город не хотелось. Неизвестно, как отреагируют на появление Проклятого местные вояки. Да и смысла особого не было. Я понятия не имел, где, в каком трактире, на каком постоялом дворе искать Охотника. А может, он и вовсе снимал угол у какой-нибудь радушной матроны из местных. Я решил вытащить его из города, воспользовавшись полученной от него Иглой «Вызова». Вариант беспроигрышный: даже, если Охотника не было в Сайне, он появится неподалеку от вызывавшего — такова была специфика заклинания. Если, конечно, не проигнорирует по той или иной причине мой вызов. Дергать малознакомого человека посреди ночи я не стал, поэтому и дожидался рассвета, укутавшись в плащ на берегу озера.

Неожиданности не произошло — солнце встало, как ему и положено на востоке, в урочный час. Зевнув, я достал Иглу «Вызова», преломил и, закутавшись поплотнее, снова закемарил — кто знает, когда появится Охотник.

Он появился через полчаса — заспанный и сердитый.

Шутки в сторону! Эти ребята, славные пираты и разбойники, джентльмены удачи и баловни судьбы, сначала делают, а уж потом думают — да и то, не все и не всегда. Поэтому я поспешно выставил руки в стороны и заорал во все горло:

— Ребята, мы свои!

Ко мне приблизился детина, последний раз бривший бороду, пожалуй, перед Затмением. Собрав брови в кучу, он набычился, уткнулся своим лбом в мой и выдохнул в меня вместе с перегаром:

— Ты себя в зеркало видел?

Вообще-то я имел в виду, что мы такие же Проклятые. На разбойников мы с Охотником, действительно, как-то рожами не вышли. Да и наряды наши разительно отличались от разбойничьих. А уж пираты, те и в Йоле пираты — видно издалека.

Деревня Усгой встретила меня тишиной и запустением. Мне не нужно было заходить в дома, чтобы определить: здесь уже давно никто не жил. Покосившиеся заборы, заросшие сорной травой огороды, пустые глазницы окон, сорванные с петель двери, провалившиеся крыши… Ни людей, ни животных. Да и кто захочет жить в относительной близи от разбойничьего логова? Думаю, в других деревнях междуречья картина была та же.

Но, что огорчило меня и взволновало больше, чем опустевшее селение, — это отсутствие Охотника. Его нигде не было. Оставалось только надеяться, что он просто запаздывал.

Я присел на перевернутую и вросшую в землю кадку, развязал узелок и проверил, не повредились ли терракотовые фигурки за время перехода. К счастью, все он были целы. От нечего делать, я расставил их перед собой и попытался представить, как они будут выглядеть во плоти.

Самой грозной силой были, конечно, кирасиры — рослые всадники на вороных конях, в сверкающих на солнце латах, вооруженные мечами. Драгуны уступали им прочностью доспехов, а вместо мечей владели палашами. Зато они могли сражаться как конно, так и в пешем строю. У стрелков были длинные дальнобойные луки и большие мощные арбалеты. Лучше других оказались защищены щитоносцы. Кроме высоких прямоугольных щитов они носили тяжелые доспехи и были вооружены длинными стилетами. Мечники в кольчугах, конических шлемах, с треугольными щитами, являлись основной ударной силой. Им в подмогу можно было выделить копейщиков, способных разить противника, как на близкой дистанции, так и издалека.

Но самым важным приобретением я считал метательные установки и обслуживающий их расчет из числа инженеров. С помощью этих орудий можно было достать неприятеля даже за стенами крепости.

Пока я ломал голову над тем, как выманить Координатора из крепости, жизнь в нашей скромной общине шла своим чередом. Днем Охотник уходил в лес, ставил ловушки на зайцев или ловил рыбу в небольшом озерце, расположенном к югу от моего жилища. Ас составлял ему компанию или самостоятельно бродил по опушкам и полянам, собирая целебные травы, а после варил какие-то зелья. Пантера появлялась редко, ласкалась к Тере и снова исчезала в лесу. Так что большую часть времени мы с моей возлюбленной были предоставлены друг другу. Настоящий медовый месяц! Мы не сидели дома — гуляли по лесу, купались на озере, ходили в Гели, не преследуя никаких целей. Просто так. А ночью… Наши друзья, ссылаясь на то, что в доме душно, спали на свежем воздухе. Так что и ночью мы с Терой оставались наедине и…

Идея пришла в голову неожиданно, когда я перебирал содержимое моей сумки. В общем-то, ничего особенного там не было: обычные предметы, необходимые в дороге, баночка с йоланским зельем и… две оставшиеся «Слезы Илунэ». Именно они натолкнули меня на мысль.

— Мне нужен стеклянный шарик, — сказал я Асу, которого нашел в сарае. Он, видя, что мне некогда, сам решил обить ящик войлоком, и у него неплохо получалось.

— Зачем? — удивился мой друг.