Джанин увидела стоявшего на платформе Стивена сразу же, как только сошла с поезда. Девушка боялась, что не узнает давнего знакомого, ведь за два года он должен был как-то измениться — хотя бы немного постареть. Но нет, он выглядел совершенно так же, разве что чуть-чуть похудел и стал еще угрюмее. Впрочем, Стивен всегда казался угрюмым, даже когда бывал очень счастлив, так что на это не стоило обращать внимания. Она старалась не замечать резких морщинок по уголкам его рта, пустой, отсутствующий взгляд и привычное выражение, появлявшееся на лице, когда он старался скрыть свои тайные мысли.

— Привет, Джан! — Он подхватил ее чемодан — деловито, с таким видом, будто его больше беспокоил багаж, который привезла с собой гостья, нежели то, как она выглядела спустя два года… А выглядела она, вероятно, не слишком роскошно, поскольку два года назад с ней обошлись довольно подло. — Это все, что ты привезла? Я думал, ты вернешься с целыми тюками швейцарского муслина и дюжиной колокольчиков для коров — в доказательство того, что последние шесть месяцев провела не где-нибудь, а в Альпах.

— У меня есть еще сундук, — рассеянно сказала Джанин, — он в багажном вагоне.

— Не беспокойся, его перенесут в камеру хранения на вокзале, а мы заберем его позже.

Стивен зашагал к выходу со станции Сент-Дэвид в Эксетере, протискиваясь сквозь толпу туристов, высыпавших из поезда, — был пик отпускного сезона. Он поставил чемодан в багажник своей машины. Видимо, последние два года дела у Стивена шли неплохо, поскольку автомобиль — сверкающий «ягуар» с низкой посадкой — был совсем новеньким. Джанин с нежностью провела рукой по капоту, прежде чем скользнуть на сиденье рядом с местом водителя.

Джанин не возражала против того, чтобы закончить поездку в молчании, потому что после двух лет, проведенных в ультрамодной и клинически чистой школе в Швейцарии, где она преподавала английский язык, девушка была счастлива вернуться туда, где не нужно было делать над собой никаких усилий и где пейзаж был, по крайней мере, хоть отчасти знакомым.

Здесь не было покрытых льдом горных вершин по обеим сторонам дороги, не было альпийских лугов; но холмы казались достаточно внушительными, чтобы в них можно было найти некоторое сходство с горами. День был чудо как хорош. На ясном голубом небе виднелись маленькие облачка, похожие на комочки белоснежной ваты. Невозможно даже было представить, что произойдет, если облака сгустятся и начнется моросящий дождь, — для этого нужно было пустить в ход все свое воображение. Однако Джанин знала, что солнечная погода в Девоне — редкость и тучи очень скоро разгонят кружащих над пустошью соколов и быстрокрылых ласточек.

Последние две мили они ехали по дороге, петляющей среди болот, и, если бы Стивен не был так погружен в собственные мысли, Дженин попросила бы его рассказать о святилищах древних друидов — пирамидах из камней, которые сгрудились на обочинах. Когда-то она читала об этих камнях и помнила, что трогать их не рекомендуется — даже если они свалены на участке земли, предназначенном хозяевами для сада, — так как это приносит несчастье.

Теперь «ягуар» катил под тенью, которую отбрасывали деревья, посаженные вдоль дороги. Дорога извивалась как лента, на очередном повороте машину качнуло, и девушка невольно прижалась к Стивену. Он притормозил у белых ворот.

— Ты не могла бы выйти и открыть ворота, а потом снова запереть их за нами?