Этот «Дневник» А. П. Керн вела летом, с 23 июня по 30 августа 1820 года, в Пскове, где Е. Ф. Керн командовал бригадой. Частями она отправляла рукопись по почте в Лубны, к тетке (двоюродной сестре отца) Феодосии Петровне Полторацкой, которой «Дневник» посвящен и в виде обращения к которой сделаны все записи. Отсюда нумерация отдельных частей (40 нумеров). Позднее все части были переплетены в одну тетрадь, содержащую 76 листов, исписанных с обеих сторон. Тетрадь эта ныне хранится в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинского дома) Академии наук СССР, в составе фонда Марковых-Виноградских (27.257/CXCVб52).
Записи свои Керн вела по-французски, но нередко перемежала французский текст русскими фразами и целыми страницами. «Дневник» опубликован полностью в переводе на русский язык впервые в издании: Керн А. П. Воспоминания.- М.: Academia, 1929. С. 73-241; затем: А. П. Керн. Воспоминания, дневники, переписка.-М.: Худож. лит., 1974, в новом, дополненном и исправленном переводе А. Л. Андрес, откуда и перепечатывается.
Все написанное А. П. Керн по-русски выделено курсивом.
Не сохранилась часть выписок, которые были сделаны Керн на отдельных листах.
Дневник
Я обещала поверять вам все мои мысли, а также поступки, ни в чём не меняя порядка, который заведен был у нас в то блаженное время, когда мне не приходилось прибегать для этого к помощи пера и бумаги. Время это прошло безвозвратно, и оплакивать его бесполезно. Я утешаюсь надеждой, сией опорой несчастных: вера в божественное провидение позволяет мне уповать на будущее. Неужто и в будущем, хотя бы самом отдаленном, небо откажет мне в той единственной милости, о коей я прошу его в горячих моих молитвах? Нет, невозможно мне быть счастливой вдалеке от тех, кого я люблю. Итак, я здесь прозябаю, усердно стараясь выполнять долг свой, во всём следуя наставлениям добродетельного моего друга, навсегда запечатлевшимся в моей памяти: мне удается быть почти спокойной, когда я занята, а без дела я никогда не сижу, постоянно читаю либо пишу что-нибудь, сама поверяю счета, занимаюсь своей дочерью, словом, за весь день, можно сказать, минуты свободной нет, но если вдруг что-нибудь напомнит мне Лубны, мне делается так больно – невозможно описать вам чувства, которые меня тогда охватывают. Чтобы обрести сколько-нибудь спокойствия, мне надобно позабыть о пленительном призраке счастья, но как вычеркнуть из памяти ту единственную пору моего существования, когда я _ж_и_л_а? Как расстаться со сладостной мечтой души моей? За те упоительные дни блаженства и должна я теперь покорно и терпеливо сносить все. Да, никто никогда не любил так, как любила я, и ни у кого ещё не было более достойного избранника. Откладываю перо, боюсь совсем разволноваться.
Вообразите, куда ни брошу взгляд, всюду нахожу я раздирающие душу воспоминания: вот подсвечник, подарок лучшей и нежнейшей из матерей, а вот передо мной мой _а_л_ь_б_о_м, сей «Язык цветов»
[1]
, с помощью которого я могу беседовать с вами, мой ангел, слева от меня – образа, напоминающие мне то место, где они прежде находились. У меня иной раз до того разыгрывается воображение, что чудится, будто их трогает моя судьба и они печалятся о том, что я несчастна. Представьте себе, я не могу надеть то платье, в котором ходила у вас, мне кажется это чем-то кощунственным, я сшила себе новое, домашнее – оно-то хоть не будет связано ни с какими воспоминаниями, мне подарил его муж, оно из коричневой материи, как (неразб.) и обошлось, кажется, всего в 23 рубля. Есть ещё и другие платья, вызывающие кое-какие нежные воспоминания, я даже смотреть на них не могу, слишком делается от этого грустно.
Звонят к вечерне, завтра праздник, Иванов день! Только для вашей Анеты нет больше праздников! В том счастливом краю, где живете вы, в этот вечер горят веселые огни, а у меня здесь все те же огни ж_а_с_м_и_н_а.
