Первые сведения о Первой Мировой войне я получил от своих родителей, родственников и знакомых: мужчин, которые воевали, и женщин, которые во время войны жили вестями с фронта. В этой войне принимали участие мой отец, два его брата, мой тесть. Все они, к счастью, вернулись домой невредимыми. Отец и тесть часто рассказывали мне о перипетиях войны, о победах и поражениях, о тяготах и лишениях, о понесенных утратах и человеческих ценностях. Моя незамужняя тетушка поведала мне о том, что ее жених не вернулся с фронта, и потому она так и не обрела семейного счастья, разделив незавидную участь многих молодых англичанок, потерявших на войне, кто — жениха, а кто — мужа.

Все эти рассказы, а также воспоминания ветеранов войны, с которыми я неоднократно встречался, и вдохновили меня на написание этой книги. Конечно, я не обошелся без изучения литературных источников. В подборе литературы мне оказали большую помощь сотрудники Королевской военной академии, Военного колледжа в Вассаре (где я некоторое время преподавал), Военной академии США в Уэст-Пойнте. Автор особо благодарит за неоценимую помощь начальника кафедры истории Военной академии США полковника Роберта Даути и его заместителя майора Ричарда Фолкнера. Автор также выражает признательность сотрудникам Лондонской библиотеки и председателю Ассоциации английских ветеранов войны Тони Нойесу.

Большую помощь в написании и издании этой книги мне оказали редакторы Энтони Уиттоум, Ашбель Грин, Анна-Мария Эрлих, картограф Алан Гиллиленд и мой литературный агент Энтони Шеил.

В немалой степени работе над книгой помогла моя секретарша Линдси Вуд, которая вела учет поступавшей литературы, корректировала и печатала рукопись, поддерживала постоянные контакты с издательством и улаживала возникавшие неурядицы, в очередной раз доказан, что в своей многотрудной профессии поистине не имеет равных себе.

Первая Мировая война не была неизбежной. Общеевропейский политический кризис, послуживший ее началу, можно было преодолеть при благоразумии и доброй воле противостоявших сторон

[1]

. Здравомыслия не нашлось, и разразившаяся война обернулась небывалой трагедией, унесшей десять миллионов человеческих жизней и исковеркавшей не меньшее число судеб. В 1918 году пушки смолкли, но политическая конфронтация и порожденная вражда между народами разных стран полностью не исчезли, и если доискиваться до истоков еще более разрушительной Второй Мировой войны, то нельзя закрывать глаза и на эти не украшающие человечество факторы. Обе войны — звенья одной цепи. Еще за семнадцать лет до начала новой трагедии Адольф Гитлер, демобилизованный фронтовик, мечтал о реванше. 18 сентября 1922 года он во всеуслышание заявил:

Реванш, о котором говорил будущий глава Третьего рейха, не только вылился в поток бомб и снарядов, обрушенных на Ленинград, Сталинград, Варшаву, Лондон и Роттердам, но и превратил в руины многие немецкие города. Разрушенные города давно восстановлены, но следы минувшей войны встречаются и по сей день. Это и вросшие в землю оборонительные сооружения Атлантического вала, возведенные немцами в пустой попытке помешать наступлению неприятеля, и мотки колючей проволоки в осыпавшихся траншеях, и истлевший солдатский ремень, залежавшийся в глубоком овраге, а то и человеческие останки, извлеченные из земли орудием землепашца. Напоминанием о прошедшей войне служат и мемориалы, созданные на месте концентрационных лагерей. Их можно увидеть в Освенциме и Треблинке, Собиборе и Бельцеке.

Нельзя не сказать и о памятниках павшим солдатам. Есть такой и в Уэст-Кантри-Виллидж, небольшой деревне, где я родился. Мимо него не пройдешь: от стоит у главного перекрестка — скорбное распятие на небольшом постаменте, на котором поначалу были выведены имена тех, кто погиб в Первую Мировую войну. В 1945 году постамент заменили: на нем появились и новые имена. Назову только тех, кто сложил свою голову в Первую Мировую войну: У. Грей, А. Лэпхем, У. Ньютон, А. Норрис, К. Пени, Л. Пенн, У. Дж. Уайт. Их всего семеро, но они составляют четверть призванных в армию из нашего поселения. Их имена числятся в церковных метрических книгах, первая из которых заведена еще в шестнадцатом веке. Если проследить ход истории со дня основания нашего поселения англосаксами, что случилось еще до норманнского завоевания Англии, нетрудно установить, что Первая Мировая война принесла моим землякам наибольшие потери и испытания. Памятники павшим солдатам есть почти во всех населенных пунктах нашего графства, а в кафедральном соборе Солсбери можно увидеть мемориальную доску, напоминающую живым о погибших на поле брани.

Не забыты погибшие в мировых войнах британцы и во Франции, где произошло немало кровопролитных сражений. Во всех кафедральных соборах этой страны также установлены мемориальные доски. Вот обычная запись, которая не минует глаз посетителя:

Перед началом военной кампании или накануне сражения правители, полководцы, военачальники всегда составляли планы. Александр Македонский после тщательной подготовки в 334 году до н. э. начал поход против персов, завершившийся их полным разгромом в битвах при Иссе и Гавгамелах. Карфагенский полководец Ганнибал во время Второй Пунической войны неожиданно для римлян высадился со своим войском в Испании, а затем совершил необычайно трудный и дерзкий по замыслу переход через Альпы, после чего одержал ряд блестящих побед, в том числе в битве при Каинах, разработав предварительно план, ставший классическим в истории военного дела. Испанский король Филипп II, стараясь удержать свои владения в Нидерландах, вел упорную борьбу с Англией, помогавшей голландцам, а для осуществления своих планов в 1588 году послал против Англии флот — «Непобедимую армаду». Английский военачальник Джон Мальборо во время войны за Испанское наследство благодаря своему полководческому искусству одержал ряд побед над французами. Наполеон I, разбивший неприятельские войска под Маренго, Аустерлицем, Иеной, не только составлял план каждой битвы, но и план каждой кампании. В 1861 году в начале Северо-Американской гражданской войны северяне разработали план «Анаконда», согласно которому предлагалось установить в кратчайшие сроки морскую блокаду штатов Конфедерации и захватить территорию по линии реки Миссисипи, разделив тем самым южные штаты на отдельные группы. Наполеон III во время франко-прусской войны планировал вторгнуться в южные владения Пруссии и разжечь в этих землях антинемецкие настроения.

Однако все эти планы и им подобные составлялись перед уже намеченными кампаниями или накануне сражений. Во второй половине XIX века военные деятели стали составлять и другие планы — планы войны против предполагаемого противника. Эти планы составлялись в тиши кабинетов, продуманно, не спеша, а готовые — прятались под замок, дожидаясь своего часа. Планы войны представляли собой совокупность решений и мероприятий по проведению мобилизации, осуществлению перевозок войск в установленные районы сосредоточения. Они содержали основную стратегическую идею использования вооруженных сил, определяли общие оперативные задачи войсковым соединениям — направление и цель действий.

При составлении планов стали учитываться новые факторы, порожденные развитием производства и средств сообщения. Особое влияние на планы войны оказало бурное строительство железных дорог, начатое в Европе в 30-е годы XIX века. Военные деятели быстро сообразили, какую пользу можно извлечь из железнодорожного транспорта для передвижения и снабжения войск. Однако они также уразумели, что перемещение войск и предметов снабжения армии по железной дороге следует тщательно и досконально планировать.

Снабжению армии — и прежде всего продовольствием — всегда придавалось большое значение. Армию Александра Македонского, если только ее не сопровождали корабли с провиантом, ожидали в районе будущих битв продовольственные запасы, закупленные ловкими порученцами у не брезгующих сомнительными доходами местных торговцев. Шарлемань, отправляясь на очередную войну, черпал продовольственные запасы не только из своих родовых владений, но и из ресурсов вассалов. Фридрих Барбаросса, Филипп Август и Ричард Львиное Сердце, отправляясь в Третий крестовый поход, заключили соглашение с итальянскими торговыми республиками Генуей и Венецией о предоставлении крестоносцам судов с продовольствием (взамен территориальных компенсаций на Востоке).

Сделав краткое отступление, повторим: развитие железнодорожного транспорта не только упростило снабжение армии, но и поставило перед военными задачу планировать перевозки. Актуальность этой задачи выявилась во время франко-прусской войны, когда пренебрежение строгим расписанием поездов и четким порядком погрузки и выгрузки предметов снабжения армии вылилось в неразбериху на французских железных дорогах и привело к неудовлетворительной оборачиваемости товарных составов. Стало ясно, что для успешного исхода войны, наравне с другими мероприятиями, необходимо составление четкого графика движения поездов в военное время.

Событие, послужившее формальным началом европейского политического кризиса, произошло 28 нюня 1914 года. В этот день в Сараево, центре Боснии, сербским националистом был убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц Фердинанд, племянник Франца Иосифа. Эта трагедия не стала случайностью. В начале XX века в Австро-Венгрии получило развитие националистическое движение славянских народов, вдохновителем которого была Сербия, небольшое христианское государство, завоевавшее независимость в результате долгой борьбы с Оттоманской империей и стремившееся к объединению всех балканских славян. Идея такого объединения оказывала большое влияние на славянское население Австро-Венгрии. Однако эта идея у наиболее радикальных ее приверженцев породила экстремистские взгляды, в результате чего эти люди встали на путь террора. А теперь расскажем, при каких обстоятельствах был убит эрцгерцог Франц Фердинанд.

В конце июня 1914 года на территории Боснии, бывшей турецкой провинции, сначала оккупированной (в 1878 году), а затем и аннексированной (в 1908 году) Австро-Венгрией, проходили маневры австрийских войск. С 25 июня за учениями наблюдал Франц Фердинанд, являвшийся генеральным инспектором армии. 28 июня, на следующий день после завершения маневров, Франц Фердинанд отправился вместе с супругой на машине в Сараево с официальным визитом к местному губернатору. Торжественный въезд Франца Фердинанда в боснийский город пришелся на день всесербского национального траура «Видовдан», который ежегодно отмечался сербским народом, почитавшим за долг помянуть славян, погибших в 1389 году в битве с турками. Сербские националисты, жаловавшие австрийцев не больше турок, заранее расценили появление австрийского престолонаследника в центре Боснии как сознательное оскорбление всех балканских славян. Австрийские военные знали о таких настроениях. Франца Фердинанда предупредили, что его поездка сопряжена с риском, однако эрцгерцог, хотя, вероятно, и помнил о печальном историческом опыте — убийствах русского царя, австрийской императрицы и президента Соединенных Штатов Америки — пренебрег опасностью, посчитав ее одной из тех голословных и несерьезных угроз, которые в изобилии сыпались на правителей и политиков. Однако на этот раз угроза не оказалась пустой: эрцгерцога ждали шесть членов террористической группы. Один из них, когда Франц Фердинанд проезжал мимо него, бросил в машину бомбу, но та отскочила в сторону и угодила в следующую машину, ранив офицера охраны. Шофер эрцгерцога рванулся вперед, увеличив скорость, однако на одном из городских перекрестков повернул не в ту сторону, а, когда затормозил, чтобы выполнить разворот, раздались револьверные выстрелы. По машине стрелял Гаврила Принцип, другой член террористической группы. На этот раз промаха не случилось: супруга эрцгерцога скончалась на месте, он сам десятью минутами позже. Принципа схватили. Арестовали и других террористов.

Следствие быстро установило, что все террористы являлись австрийскими подданными, которые успели до покушения на эрцгерцога побывать в Сербии, где получили оружие. Следователи сочли, что инициатором акции стала сербская националистическая организация «Народная защита», основанная в 1908 году и с этого времени выступавшая за присоединение Боснии к Сербии. На самом деле инициатором покушения была другая националистическая организация — «Союз смерти» — известная также и под другим, не менее зловещим названием «Черная рука». Впрочем, приведенное уточнение не столь и существенно: «Народная защита» постоянно помогала «Черной руке», а надзор за этой организацией осуществлял полковник Драгутин Димитриевич (он же Апис), руководитель сербской разведки, человек, признававший любые средства для достижения цели (в 1903 году Димитриевич принимал участие в заговоре против сербского короля Александра Обреновича, завершившемся убийством монарха и восстановлением на престоле династии Карагеоргиевичей).

Однако вернемся к арестованным террористам. 2 июля на допросе трое из них признались, что получили оружие в Сербии, а границу им помогли перейти сербские пограничники. У австрийцев появились веские основания обвинить Сербию в терроризме. В среде политиков и военных раздались голоса, призывавшие силой разрешить сербский вопрос. На их взгляд, сербы делали все для того, чтобы расшатать устои империи и добиться господствующего положения на Балканах.

Добавим от себя в качестве пояснения. После того как Сербия в 1813 году обрела национальную независимость, спустя век, в результате Балканских войн, ей удалось расширить свою территорию за счет присоединения части земель Новобазарского санджака и Македонии. Добившись значительного успеха, сербы стали все более помышлять о «Великой Сербии», объединенном государстве балканских славян. Идея такого объединения, как мы уже отмечали, оказывала большое влияние на славянское население обширных территорий, уходивших в состав Австро-Венгрии. Притязания сербов на гегемонию на Балканах вызывали у австрийских правящих кругов желание принять решительные меры для разгрома основного очага славянского национального движения — Сербии. Австрийцы полагали, что если уступить сербам, такая уступка породит цепь других слабостей, которые приведут к распаду империи.

Первые дни августа в Берлине и Вене, Париже, Петербурге и Лондоне ознаменовались патриотическими манифестациями и шествиями. На улицах люди уже с утра собирались группами. Пение гимна, крики во славу отечества, развевающиеся флаги на некоторое время стали обычным явлением. Вот как описывает представшую перед ним картину на Дворцовой площади в Петербурге Морис Палеолог, французский посол в России:

А вот какими словами описывает нахлынувшие на него чувства Адольф Гитлер, будущий глава Третьего рейха, оказавшийся 1 августа на Одеонплаце в Мюнхене, где в этот день зачитывали указ о полной мобилизации:

В Берлине кайзер, облаченный в армейскую полевую форму, выступал с балкона своей резиденции перед возбужденной толпой: