В привычную серость февральского дня непривычно ворвалось совершенно апрельское солнце, заставляя взрослых щуриться, котов на подоконниках жмуриться, а детей и прочую молодежь радоваться чему-то необъяснимо и неотвратимо приближающемуся, о чем космические лучи разграфитили светотенью все, без исключения, стены многоэтажек, расплескались бликами, брызгами света из-под машин, раздразнили обещанием неминуемой и невыносимой легкости бытия, и вовсе уже непрофессионально заблудились в ресницах двадцать восьмой весны, неуверенно сейчас ступающей на каблуках по предательски ледяному крошеву тротуара. Кутаясь в меховой ворот зимнего пальто и изо всех сил пытаясь проморгать солнечных зайцев, Рита едва не налетела на другую девушку, так же ослепленную внезапной атакой небесного светила.

– Ой! – земля опасно зашаталась под итальянскими каблучками.

– Держитесь, – неожиданно отозвалась обладательница стильных ботинок, крепко стоящих на любой поверхности, помогла Рите восстановить почти утерянное равновесие, вежливо кивнула и зашагала дальше.

– Спа… сибо… – выдохнула вслед ей Рита. Адреналин встряхнул все тело, до последней родинки одной-единственной мыслью – «не упала!» – это на самом деле было бы ужасно нелепо. Рита еще раз поискала глазами ту, что спасла ее от «минутки позорной славы», но хулиганистое солнце, видимо, вошло во вкус и не соглашалось отпустить теперь «так просто», грозя усложнить непростую ситуацию еще и потоком слез.

«Спасибо», – улыбается еще раз Рита вслед невидимой/неведомой героине и аккуратно продолжает путь в обыденность среднефевральского полудня, где в супермаркете она выбирает пакет замороженной клюквы, к нему же в корзину кладет два лимона, мускатный орех, корицу и упаковку морской соли. Заходит в хозяйственный отдел взять средство для мытья посуды, зубочистки и освежитель воздуха. Уже двигаясь к кассе, вспоминает о канцелярии, где список покупок пополняется детским альбомом для рисования, акварельными красками, кистью и банкой «непроливайкой».