I
Бренда выигрывает в лотерею «ПИК 4» $2700 и сопротивляется первичному порыву.
Вместо того чтобы отпраздновать случившееся с бутылкой «Оранж-Драйвер», она пополняет счет кредитки «Мастеркард», и тот стал казаться практически бесконечным. Потом звонит в «Герц» и кое о чем расспрашивает. Затем набирает свою подругу Жасмин, живущую в Норт-Бервике, и рассказывает о «ПИК 4». Жасмин кричит:
— Подруга, да ты богата!
Если бы. Бренда говорит, что погасила кредитку и теперь могла бы взять напрокат «Шевроле Экспресс». Это такой фургон, вмещающий до девяти человек, как сказали в «Герц».
— Мы можем захватить детей и двинуть в Марс Хилл. Навестить твоих родителей и моих тоже. Показать им внуков. Выжать из них еще немного теста. Что скажешь?
Жасмин сомневается. В расхваленной лачуге, которую ее родные называют домом, нет лишней комнаты. Да она не захотела бы там оставаться даже, если бы комната и была. Она ненавидит их обоих. Бренда знает, что на то есть особые причины. Ее собственный отец изнасиловал Жасмин, когда ей было пятнадцать. Мать знала, что произошло, и ничего не сделала. Когда Жасмин пришла к ней в слезах, ее мать сказала:
II
Два старых поэта, занимавшиеся однажды любовью в Париже, устраивают пикник возле туалетов.
Филу Хенрейду уже семьдесят восемь, а Паулине Энслин семьдесят пять. Оба худощавы, оба носят очки. Их седые тонкие волосы развеваются на ветру. Они остановились в зоне отдыха на трассе I-95 у Фэрфилда, что примерно в двадцати милях от Огасты. В зоне отдыха находятся деревянные постройки со смежными кирпичными туалетами. Довольно приятные туалеты.
Скромные
туалеты. В них не чувствуешь запах. Фил, живущий в Мэне и неплохо знающий здешние места, никогда не предложил бы устроить тут пикник летом. Когда автомагистраль заполняется отдыхающими из других штатов, у дорожной заставы выстраивается такая очередь, что от приятной зеленой зоны воняет, как из преисподней под Новый год. Но в это время года зона отдыха весьма хороша.
Паулина стелет скатерть на столик для пикников под тенью старого дуба и кладет сверху плетеную корзину против легкого теплого ветра. Из нее она достает сэндвичи, картофельный салат, нарезанные ломтики дыни и два куска пирога с кокосовым кремом. Еще она прихватила большую стеклянную бутылку с черным чаем. Внутри весело звенят кубики льда.
— Если бы мы были в Париже, у нас было бы вино, — говорит Фил.
— В Париже мы бы не ехали шестьдесят миль по автомагистрали, — отвечает она. — Чай холодный и свежий. Так что придется тебе обойтись.
— Я не придираюсь, — говорит он и берет ее распухшие от артрита руки в свои, тоже распухшие, но немного меньше. — Это настоящий пир, дорогая.