В уединенном доме на берегу лесного озера в штате Мэн разыгралась трагедия. Молодая женщина потеряла мужа и осталась одна, прикованная к кровати... Но ее одиночество было недолгим. Все страхи, которые она когда – либо испытывала в жизни, вернулись в одночасье и заполнили уединенный дом, мгновенно превратившийся в зловещую камеру пыток...
Глава 1
Под порывами октябрьского ветра, налетавшего на дом, редко, но надоедливо хлопала задняя дверь. Осенью косяк разбухал, и надо было как следует надавить на дверь, чтобы закрыть ее. Сегодня они забыли это сделать. Джесси подумала: надо бы сказать Джералду, чтобы он закрыл дверь, пока этот стук не вывел их из себя. Но тут же решила, что этого делать не нужно – при сложившихся обстоятельствах могло мгновенно измениться настроение.
Какое настроение?
Уместный вопрос. Теперь, когда Джералд повернул ключ во втором замке и Джесси услышала над головой сухое щелканье, она поняла, что это волнует только ее, а значит, не стоит стараться сохранить настроение. Не случайно именно она заметила, что дверь не закрыта. Этот рабский секс недолго дарил ей открытия.
Этого никак нельзя было сказать о Джералде. Ей не надо было даже поворачивать голову, чтобы посмотреть на его лицо. Оно выражало крайнее возбуждение.
Это глупо, решила она, однако дело не только в том, что глупо: скорее, довольно жутко, хотя она ни за что не призналась бы в этом.
Глава 2
Казалось, она лежала в огромном холодном зале, наполненном белым туманом, в зале, как бы открытом с одной стороны, наподобие помещений, по которым ходят герои фильмов, таких, как «Кошмар на улице вязов», или телефильмов вроде «Зоны сумерек». На ней не было одежды, и ей было очень холодно, так что мышцы сводило, особенно на шее, спине и плечах.
«Я должна выбраться отсюда, или я заболею, – подумала она, – у меня уже судороги от сквозняка». (Хотя она знала, что дело не в сквозняке.) «И что-то случилось с Джералдом. Не знаю, что именно, но он, видимо, заболел». (Хотя она знала, что «заболел» – не то слово.) Ей нужно было бы убежать отсюда! Но, что странно, другая часть ее существа вовсе не желала мчаться по узкому коридору, в котором было дымно. Гораздо лучше оставаться тут. Она знала, что если побежит, то потом пожалеет. Поэтому некоторое время она лежала недвижимо.
Наконец ее снова взбудоражил собачий лай. Это был низкий хриплый лай, вдруг взлетавший в дрожащие высокие ноты. И каждый раз, когда пес лаял, казалось, что пасть его вот-вот разорвется. Она уже слышала этот лай раньше, хотя было бы лучше, если бы она не стала вспоминать, что с ним связано…
Во всяком случае, это заставило ее шевельнуться – левая нога, правая нога, – и внезапно она стала видеть сквозь туман, потому что теперь открыла глаза. Когда Джесси их открыла, она поняла, что это вовсе не зал из «Зоны сумерек», а большая спальня их летнего коттеджа на глухом северном берегу озера Кашвакамак. А замерзла она, конечно, потому, что на ней были только тонкие трусики «бикини», а плечи и спина болели, потому что руки были прикованы наручниками к спинке кровати, да еще она сползла вниз, когда потеряла сознание. И никаких коридоров или холодных туманов. Только пес был настоящий, и он лаял так, что, казалось, сейчас его глотка не выдержит. Причем теперь он лаял совсем неподалеку. Если Джералд слышит его…
Мысль о Джералде заставила ее дернуться всем телом, и это движение тотчас отразилось молниями боли в затекших мышцах. И с первым, вязким ужасом Джесси осознала, что ее предплечья почти ничего не ощущают, а руки похожи на окаменевший окорок из морозилки.
