С любовью и восхищением эта книга посвящается шести великолепным женщинам:

Маргарет Сирюс Морехаус,

Катрин Сирюс Грейвс,

Стефани Сирюс Леонора,

Энн Сирюс Кинг,

Джесси слышала, как тихонько хлопала дверь черного хода под напором разгулявшегося октябрьского ветра. Осенью, во время дождей, косяк двери всегда разбухал, и, чтобы дверь плотно закрылась, нужно было хорошенько хлопнуть ею. В этот раз они забыли об этом. Лучше бы попросить Джеральда закрыть дверь сейчас, пока еще есть время, иначе этот звук вымотает ей все нервы. Потом Джесси подумала о том, как нелепо это будет выглядеть, особенно в данных обстоятельствах. Это испортит все настроение.

Какое настроение?

Отличный вопрос. В то время, когда Джеральд повернул полый стержень ключа во втором замке и она услышала щелчок слева над головой, Джесси осознала, что для нее не так уж важно, сохранится ли ее настроение. Именно поэтому она так упорно думала о незакрытой двери. Ее давно уже перестала возбуждать эта игра в распятую рабыню.

Однако о Джеральде этого сказать было нельзя. Теперь на нем были одни лишь плавки, и Джесси вовсе не нужно было видеть его лицо, чтобы понять, что его интерес продолжает увеличиваться.

«Это глупо,

 — подумала она. — Но глупость — далеко не полное определение». Во всем этом было нечто жуткое. Ей не хотелось в этом признаваться, но факт оставался фактом.

Джесси казалось, что она находится в длинном холодном коридоре, наполненном белым туманом и кренящемся в одну сторону, наподобие тех коридоров, по которым приходится пробираться героям фильмов типа «Кошмары на улице Вязов» или телепостановок «Сумеречная зона». Джесси была раздета, теперь холод действительно добрался до нее, все тело ломило, особенно спину, шею и плечи.

«Мне необходимо выбраться отсюда или я простужусь, — подумала она. —

Я и так уже чертовски замерзла в этом тумане и сырости».

(Хотя она и знала, что это не из-за тумана или сырости.)

«К тому же что-то случилось с Джеральдом. Я точно не помню, что, но, по-моему, ему плохо».

(Хотя она знала, что «плохо» не совсем точное слово.)

Джесси плотно закрыла глаза. Шесть лет назад у нее был период глубокой депрессии, когда она пять месяцев ходила к психоаналитику, не посвящая в это Джеральда, зная, что он высмеет ее и, возможно, забеспокоится о том, сколько денег она выкинула на ветер. Все началось со стресса, и Нора Калиган, ее врач, научила ее методу расслабления.

«У большинства людей счет до десяти ассоциируется с Утенком Дональдом, пытающимся сдержать свой гнев,

 —

сказала тогда Нора,

 —

но на самом деле этот счет дает нам возможность привести в порядок все свои чувства… и любой человек, которому хотя бы раз в день не нужно восстанавливать эмоциональный баланс, возможно, имеет более серьезные проблемы, чем у тебя или меня».

Этот голос также был четким, достаточно ясным, чтобы вызвать грустную улыбку на лице Джесси.

«Мне нравилась Нора. Она мне очень нравилась».

Знала ли она, Джесси, об этом тогда? Она была немного поражена, уяснив, что не может вспомнить, почему, собственно говоря, она прекратила ходить к Норе. Кажется, тогда на нее навалилось очень много разных дел — благотворительность, помощь новой библиотеке и тому подобное. Случаются дерьмовые вещи, когда бессмысленность нового поколения сменяет устоявшуюся мудрость. Но что ни делается, все к лучшему. Если не попытаться оградить себя, то лечение будет все углубляться и углубляться, пока ты, вместе со своим лекарем, не очутишься на небесах.