С привратной башни, высоко возвышающейся над внешней стеной Праага, Феликс Ягер осматривал подступы с северного направления. Словно для обретения уверенности, он положил руки на резную голову одной из огромных статуй, которым Гаргульи врата обязаны своим названием. С этой высоко расположенной наблюдательной позиции Феликсу открывался превосходный, ничем не загораживаемый обзор на лиги вдаль. Монотонный вид бесконечных равнин, окружавших город, нарушался лишь витиеватыми змееподобными изгибами протекающей на западе реки.

„Белый кабан“ был переполнен. Воздух смердел пивом, застарелым потом и табачным дымом. Феликс едва не оглох от крикливой болтовни пьянчуг и похвальбы новоприбывших воинов. Но он не жаловался. Именно сейчас ему была необходима оживлённая атмосфера таверны, чтобы позабыть вид всадников Хаоса. Некоторым образом, по воспоминаниям они казались даже более пугающими, чем были на самом деле.

Феликс не мог отрицать для себя тот факт, что всадники уже здесь, за городскими стенами. Он видел их, бился с ними. Одно дело, представлять их прибытие и знать, что скоро предстоит сражаться с ними. И совсем другое — иметь абсолютную уверенность в том, что огромная армия злобных бойцов приближается к городу.

Он огляделся вокруг, гадая, здесь ли Ульрика. И в тоже время равно надеялся, что её здесь нет. В последнее время они снова вернулись к своей старой манере яростных столкновений и страстных замирений. Замирения были превосходны, но, по ощущениям Феликса, жить можно было бы и без конфликтов. Сего добра и так вскоре предстоит предостаточно, помимо тех, что наличествуют в его любовных отношениях. И всё, что в настоящий момент ему хотелось — немного мира и покоя перед неизбежным ураганом.