Я очень сожалею, хотя теперь слишком поздно, что никогда не знал хорошо Владимира Сурова. Как я помню, он был человеком небольшого роста, который понимал по-английски, но не мог говорить достаточно хорошо, чтобы поддерживать разговор. Я подозреваю, что даже для своих коллег он являлся небольшой загадкой. Когда бы я ни приходил на борт Циолковского, он сидел в углу, работая над своими заметками или уставившись в микроскоп, человек, который цеплялся за свое уединение даже в тесном и маленьком мире космического корабля. Остальной экипаж, казалось, не считал его отчужденность недостатком; когда они разговаривали с ним, было ясно, что они относятся к нему с нежной терпимостью и уважением. Это не удивительно; работа, которую он проводил по выведению растений и деревьев, способных процветать далеко за полярным кругом, сделала его самым известным ботаником в России.

Тот факт, что русская экспедиция взяла на Луну ботаника, явился причиной большого изумления, хотя никто не видел ничего необычного в том, что Британский и Американский корабли имели на борту биологов. За год до первой лунной посадки было собрано много фактов, позволяющих думать, что некоторые формы растительности могут существовать на Луне, несмотря на отсутствие воздуха и недостаток влаги. Президент Академии наук СССР был одним из ведущих сторонников этой теории и, будучи слишком стар, чтобы совершить путешествие самому, сделал самое лучшее, послав Сурова.

Полное отсутствие такой растительности, живой или ископаемой на тысячах или около того квадратных миль, исследованных нашими различными партиями, было первым большим разочарованием, которое Луна приберегла для нас. Даже те скептики, которые были совершенно уверены, что никакие формы жизни не могут существовать на Луне, были бы очень рады, если бы удалось доказать обратное – как это было пять лет спустя, когда Ричардс и Шеннон сделали свое удивительное открытие в кратере Эратосфена. Но это открытие было еще в будущем; во время первой экспедиции казалось, что Суров прилетел на Луну напрасно.

Он вовсе не выглядел подавленным, а был занят, как и остальная команда, изучением образцов почвы и наблюдением за маленькими гидропонными фермами, чьи герметизированные, прозрачные ящики формировали сверкающую сеть вокруг Циолковского. Ни мы, ни американцы не занимались вещами такого рода, рассчитав, что лучше привезти пищу с Земли, чем выращивать ее на месте – по крайней мере до тех пор, пока не придет время установить постоянную базу. Мы были правы с точки зрения экономики, но ошибались с моральной точки зрения.

Крохотные, наполненные воздухом зеленые домики, в которых Суров выращивал свои растения и карликовые фруктовые деревья, были оазисом, на котором часто отдыхали наши глаза, когда уставали от окружающих нас огромных безлюдных пространств.