Битчермарлф почувствовал, как прекратилась вибрация, когда корабль остановился, но все же инстинктивно взглянул наружу, прежде чем отпустить руль «Квембли». Конечно, это было бесполезно. Солнце, или, точнее, тело, о котором он старался думать, как о Солнце, зашло почти двадцать часов назад. Небо еще оставалось достаточно светлым, чтобы на нем не проступили звезды, но наступившие сумерки уже не позволяли различить детали на утопающем в снежной пыли пространстве вокруг корабля. След, оставленный «Квембли» на снегу, мог бы позволить как-то определиться, но он остался позади, а это было единственное направление, не доступное для взгляда с центра мостика, и отсюда, с поста у руля, скорость установить не представлялось возможным.

Капитан, расположившийся на своей платформе сверху и позади рулевого, правильно понял, из-за чего тот поднял голову, но если он и удивился, то не подал виду. За долгое время, равное двум человеческим жизням, что он провел в плаваниях по непредсказуемым океанам Месклина, он так и не научился любить неопределенность, не говоря уж о том, чтобы мирно уживаться с ней. Командование «кораблем», в устройстве которого он не очень-то разбирался, путешествие по суше вместо моря и мысль о том, что его родной мир находится более чем в трех парсеках отсюда, — все это нисколько не прибавляло уверенности в себе, и капитан ни в коей мере не осуждал за отсутствие таковой более молодых членов экипажа.

— Мы остановились, рулевой. Закрепись и начинай проверку-обслуживание, как и положено через каждые сто часов. Мы пробудем здесь десять часов.

— Да, капитан. — Битчермарлф закрепил руль фиксатором.

Взгляд, брошенный на часы, сказал ему, что до конца вахты оставалось еще около часа, и потому он начал проверять тросы, соединяющие рулевое устройство с передними тележками «Квембли».