С холма, на котором в тени оливкового дерева сидели три женщины, открывался вид на морской залив.

В лучах закатного солнца море казалось розовым и напоминало необъятную чашу вина, разбавленного водой. От одного этого вида можно было слегка захмелеть.

Сапфо попыталась сквозь приятную вечернюю дремоту вспомнить, кто из поэтов первым назвал море «винно-цветным», но не смогла.

Кажется, все-таки Гомер. Но, может быть, кто-то и до него, еще раньше?

Впрочем, она не очень старалась, потому что в глубине души всегда была убеждена, что самые лучшие строки, мелодии, скульптуры, вазы на самом деле создавались не людьми, а богами, и потому не так уж важно, кто первым из смертных произносит слова, или в чьей руке оказывается резец.

Утром Сапфо немного дольше обычного занималась своей прической.

Ей неожиданно захотелось сотворить на голове что-нибудь такое, чтобы ее от природы красивые, темные, густые волосы сразу же привлекли к себе внимание любого, с кем ей сегодня доведется встречаться.

Сапфо придумала собрать их на затылке в пучок, но оставить два черных, блестящих локона, которые спускались бы из-за ушей у лица, подчеркивая белизну щек и шеи.

Локоны были хорошо завиты, но даже завитые доходили почти что до пояса и напоминали необычное, дорогое украшение.

Сапфо еще раз посмотрела на себя в зеркало — она знала, что красива от природы, но относилась к своей внешности совершенно спокойно.

Сапфо легла, обхватив обеими руками свое мягкое, привычное ложе, как будто постель была сейчас для нее главным и единственным спасением.

Впрочем, она действительно знала хорошо проверенный способ, безотказно помогавший в борьбе с самыми различными недугами: стоило Сапфо хотя бы какое-то время провести в постели в полном одиночестве — без еды и без каких-либо физических нагрузок, не тратя сил даже на то, чтобы пошевелить кончиками пальцев, — и это, как правило, помогало прийти в себя.

Иногда на восстановление утраченных сил хватало часа или даже всего нескольких минут, порой желательно было поваляться в одиночестве целый день, и тогда откуда-то вдруг снова, самым чудесным образом, появлялись и душевные силы, и внутренняя ясность.

Само собой разумеется, в спальную комнату сразу же заглянули кое-кто из подруг и верная служанка Диодора, предлагая всякие целебные снадобья, но Сапфо от всего отказалась, и очень скоро все оставили ее в покое.

Да и откуда Сапфо знала, от чего именно сейчас ей следовало лечиться?

Праздник решили провести днем на свежем воздухе, как всегда, на открытой поляне.

Она была расположена совсем недалеко от того обрыва, который в течение нескольких лет служил женщинам неизменной смотровой площадкой для наблюдения за восходами и заходами солнца, а нередко — и за штормовыми морскими бурями, и к тому же эта поляна была щедро оснащена жертвенниками для служения всевозможным богам и считалась в здешних местах священной.

При желании на поляне можно было хоть весь день передвигаться от алтаря к алтарю и приносить жертвы поочередно то Зевсу-Дарителю, то Гере, то Дионису, то Деметре или Гераклу, и всем, кому только вздумается, — насколько хватило бы до ночи даров, голоса и сил.

Но чаще всего любой, пусть даже маленький праздник посвящался кому-либо одному из богов, и люди старались придерживаться негласного распорядка, позволявшего в течение года постепенно охватывать своим вниманием всех небесных покровителей.

Считалось, что ревнивые друг к другу боги не любят, когда о них вспоминают скопом, и согласны лучше терпеливо дожидаться своей очереди, чем попасть в общую толпу и слушать перепутанные гимны.

Незнакомец появился в доме сразу же после обеда, когда Алкей уговорил всех устроить симпосий — дружескую, маленькую попойку; такие попойки нередко организовывались сразу же после совместной трапезы, когда ее участникам было жалко слишком быстро расставаться друг с другом.

Как правило, участники симпосия увенчивали себя цветами, продолжали вместе пить вино, а порой под предводительством ведущего-симпосиарха развлекались интересными разговорами, пением, разгадыванием загадок или веселыми играми.

Но часто никаких организованных игр и вовсе не было, а просто каждый занимался тем, что ему нравилось, имея возможность делать это не в одиночестве, а в присутствии приятных людей.

Вот и сегодня — с утра на улице шел мелкий, серый дождик, который словно тихо всем напоминал о том, что совсем скоро наступят настоящие холода, в лесах застынут ручьи и пора будет перебираться в город, поближе к теплым очагам.

Сама погода поневоле навевала настроение задумчивости и желание побыть вместе.