— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Рейк, ткнув пернатый труп, лежавший у его ног. Это было почти совершенно окоченевшее тело одного из шикателей, властителей этой страны. Они передвигались, как люди, и тела их по форме походили на человеческие — с такими же руками и ногами. Но у них были еще и крылья, а с головы до заканчивающихся когтями ног они были покрыты перьями. Лица шикателей чрезвычайно напоминали птичьи — даже глаза расположены были так, что им приходилось наклонять набок голову для того, чтобы рассмотреть добычу, а клюв позволял раздирать самое жесткое мясо. Помимо этого природного вооружения, шикатели славились хитростью и коварством, что и позволило им несколько тысяч лет править страной.

Рейк, похоже, был разочарован, как будто кто-то лишил его удовольствия позлорадствовать.

Два эльфа, стоявшие над распростертым телом, могли показаться братьями. Они были примерно одного роста и оба в темно-зеленом — рубахи, штаны, высокие, до бедер, сапоги и плащи с капюшонами. У обоих были светло-каштановые волосы, едва прикрывавшие их округлые уши, и глаза цвета весны.

Однако сходство между ними было лишь внешним. Фонон, на сто лет моложе Рейка — хотя оба они выглядели не старше тридцати, — часто думал, что его спутник гораздо кровожаднее, чем даже старики — высокомерные и церемонные, то и дело вызывающие друг друга на поединки. Так что было и к лучшему, что его, а не Рейка, назначили главой этой экспедиции в страну пернатых… словом, в те края, что некогда принадлежали им. Пока что эльфам удалось обнаружить лишь нескольких незадачливых шикателей, погибших, видимо, от какого-то заклятия, к которому они сами прибегли, чтобы избавиться от своих старых соперников — более древних, чем они, квелей, внешне сходных с броненосцами.

Это заклятие, к несчастью, похоже, оказалось гораздо опаснее для тех, кто обратился к нему, чем для предполагаемых жертв. Квели жили на юго-западе континента, так что трудно было сказать, какой же урон понесли они. В те края направилась другая группа эльфов, и в случае, если они вернутся, собранные ими сведения можно будет объединить с теми, что удастся раздобыть группе, к которой принадлежали Фонон и Рейк.

Колония враадов к этому времени просуществовала уже пятнадцать лет. Этот мир — в отличие от того, где они обитали раньше, — не склонялся перед их волей; и, что гораздо важнее, у них больше не было сил для удовлетворения дерзостных желаний. Теперь им нередко приходилось собственными руками делать то, к чему раньше они отнеслись бы с презрительной насмешкой. Для враадов это было долгое, катастрофическое падение с высот божественного величия, на которые они были вознесены там, в умирающем мире Нимта. Они бежали в этот мир — из того, который разрушили, — едва ли не с пустыми руками; и слишком поздно обнаружили, что зачастую их колдовство уже не имело той силы, что прежде… а если оно и удавалось — то ценой огромных усилий. Причем зачастую результат был совсем не таким, на какой рассчитывали.

Однако, несмотря на опыт этих долгих пятнадцати лет, многие из враадов все еще не могли смириться с тем, что былому богоподобию наступил конец. Некогда они передвигали горы — буквально, — и кое-кто из них определенно считал, что враады вернут былое величие — причем любой ценой. Так что те, кому удалось добиться благодаря заклинаниям некоторого успеха, не думали ни о последствиях, ни о побочных результатах своих деяний.

Таким был и лорд Баракас, предводитель Тезерени — клана дракона. Он пришел в этот мир с намерением править им, а не повиноваться. И даже теперь, когда он с двумя своими сыновьями сидел, молча созерцая открывающийся перед ним вид, воспоминания о том, что было возможным в прошлом, и мечты о том, что оставалось возможным еще и сейчас, переполняли его мысли.

С самого высокого холма в округе он пристально смотрел на запад — отсюда можно было увидеть не только земли вокруг, но и моря, находившиеся достаточно далеко. Верховые дрейки, громадные зеленые твари, более походившие на могучих, но малопривлекательных ящериц, чем на драконов, которыми они были, начали проявлять нетерпение. Сыновья Баракаса — Риган, его наследник, и всегда покорный Лохиван — также начали проявлять нетерпение. Из них троих Лохиван был наименее громоздким, но это вовсе не означало, что он был невелик ростом. Просто Риган и Баракас были весьма схожи — два огромных медведя с роскошными бородами; два гиганта, готовые откусить голову любому, кто осмелится даже кашлянуть в их сторону. У всех троих наездников были схожие грубые черты лица, как и у большинства представителей клана, хотя у Лохивана они слегка и смягчались благодаря некоторым особенностям, унаследованным им от его матери, высокородной Альции. Кроме того, в его каштанового цвета волосах уже была видна седина. У Баракаса и его наследника волосы были темнее, хотя голову отца в последние годы украсила серебряная прядь. Если не считать этой детали, Риган представлял собой довольно неплохую копию повелителя драконов. Однако это подобие было лишь внешним. Наследнику явно не хватало той прозорливости, которой обладал его отец.

Солнце, стоявшее прямо у них над головой, продолжало заливать их теплом. Лохиван сменил позу, чтобы не перегреться в своих темно-зеленых доспехах из чешуи дракона с подкладкой из ткани, которые члены клана теперь носили почти постоянно. Давным-давно, когда они были повелителями Нимта, ему ничего не стоило бы создать облегающую тело броню, прохладную и невесомую. А здесь, в стране, которую он в лучшем случае счел бы отвратительной, такая попытка означала бы лишь напрасную трату сил. Волшебство этого мира все еще было неподвластно ему. Лишь немногие владели хоть какой-то магической силой, и еще меньше враадов обладало способностями, сравнимыми с теми, которыми они обладали в незапамятные времена.