Читатель, раскрывший в июле 1958 года свежую книжку журнала «Сэкай», был поражен. В номере начиналась новая повесть Абэ, писателя, заслужившего высокую оценку японской критики как представителя «чистой литературы». «Четвертый ледниковый период» — название повести несколько странное, но дело даже не в названии. «Сэкай» — журнал с репутацией. Это «толстый», солидный ежемесячник, не без левизны в отделе критики, но печатает он произведения исключительно классического типа, с глубокими, мыслями, без всяких скидок на неподготовленного читателя. И Абэ — серьезный автор. Кажется, в литературе придерживается западноевропейской ориентации: достаточно вспомнить одно из его первых произведений — «Преступление господина Карумы», которое так странно перекликается с «Метаморфозой» Кафки, или роман «Звери идут на нас», опубликованный в позапрошлом году. Итак, «Четвертый ледниковый период». Читатель листает повесть, и его охватывает смущение. Программирование… Электронная машина… Пульт управления… Да ведь это же чистой воды научная фантастика! Нет, читатель ничего не имеет против научной фантастики как таковой. Это неплохое чтиво, чтобы развлечься. Он сам иногда почитывает в вагоне электрички по дороге на службу выпуски «Эс-Эф магадзин», перепечатку на японском языке американского журнала научной фантастики. Он временами заглядывает даже в роскошно изданные научно-фантастические романы весьма популярного у детей молодого писателя и астронома Сэгавы, которого именуют японским Жюлем Верном, — «Цветут цветы на Марсе», «61 Лебедя» и другие. Но чтобы Кобо Абэ… и вдобавок в журнале «Сэкай»…

Впрочем, читатель вспоминает, что Абэ уже немножко грешил фантастикой. Что-то такое передавали по телевидению. «Охота за рабами» — про людей-животных и «Корабль-экспресс» — про лекарство-панацею. Показывали еще «Изобретение Р-62» — это про робота, который научился делать людей, очень забавно, и «Привидения живут здесь» — про лавку привидений. Да, очень забавно; но, насколько помнится, не совсем самостоятельно, чувствуются влияния, заметны заимствования… Но что может означать научно-фантастическая повесть на страницах такого — не будем бояться этого слова — склонного к снобизму журнала, как «Сэкай»?

Но вот повесть прочтена. Она была написана на высоком литературном уровне, свойственном Абэ. Несмотря на научные термины, научно-фантастический антураж: и совершенно фантастические ситуации, повесть эта, как и другие произведения «большой» литературы, имеет дело с психологией среднего человека. И, говоря по правде, она явилась в японской литературе чем-то новым, свежим, необычайно интересным и читалась залпом.

А самое главное — конфликт «Четвертого ледникового периода» выходил далеко за пределы обычных конфликтных ситуаций вроде любовного треугольника, бесславного восхождения к вершинам общества ценой попрания совести, всякого рода саморазоблачений и так далее. Он был совершенно необычен, этот конфликт. Вторжение будущего в настоящее. Испытание пригодности человека для будущего. Непреходящая враждебность повседневной обыденщины в отношении будущего. Повесть заставляла переживать эти необычные проблемы.

Более того, повесть заставляла думать! Она напоминала о громадной ответственности каждого человека перед обществом — особенно в такие поворотные эпохи истории, как наша. Наш мир идет к тупику, утверждает автор. Забыты высокие идеалы, остановилось общественное развитие, в духовной жизни царят цинизм, разочарование, любые перемены внушают ужас. Это начало конца, начало деградации.