К концу периода расцвета древних обществ процесс образования мировых держав охватил не только Ближний Восток, но и Индию, и Китай, и страны античного пути развития. Характерной чертой экономической структуры мировых держав стало преобладание частного сектора над государственным, что было связано прежде всего с более высоким уровнем развития товарно-денежных отношений. Система условного наделения царем землей за службу сковывала инициативу владельцев земли. Что касается зависимых от царя общинников, то, вводя денежные подати, цари тем Самым ставили этих людей перед необходимостью искать выход из традиционной системы ведения хозяйства, ограничений в, распоряжении землей. Подчас самим царям было выгоднее передавать землю самоуправляющимся городам и взимать с них государственный налог, чем организовывать эксплуатацию царской земли с помощью бюрократического аппарата. Бывшие царские люди оказывались в зависимости от городов (не становясь их гражданами) или частных лиц (не становясь их рабами). В деревнях на земле городов наделы могли продаваться и покупаться (даже не членами общины); многие земледельцы переселялись в город.

На рубеже второго и третьего периодов древней истории в большинстве стран государственный сектор экономики поглощался частным. Владения римских императоров в восточных провинциях ни по происхождению, ни по существу своей организации не были продолжением древневосточной царской земельной собственности. На императорских землях не существовало ни условного владения землей за службу, ни особой группы «императорских людей»; организация императорских имений принципиально не отличалась от организации имений других крупных землевладельцев-магнатов. и народы индейской Америки, отделенные громадными водными пространствами от остального мира, шли через века и эпохи подобно далекой планете, двигающейся по своему особому пути в звездных сферах Вселенной. Античная и средневековая Европа и гордящийся своей тысячелетней мудростью Восток не оставили в своем богатом литературном наследии ни одного упоминания о таинственных землях на западе и их краснокожих обитателях. Сами же аборигены Нового Света зачастую не имели соответствующих летописей и хроник, по которым можно было бы восстановить их прошлое. В то же время бесценные культурные достижения индейских цивилизаций ацтеков и майя в Мексике и инков в Перу были насильственно уничтожены в XVI веке европейскими завоевателями. «Культура метафор и чисел (имеется в виду культура ацтеков. — В. Г.), — писал известный мексиканский историк М.Леон-Портилья, — была разрушена железом и огнем. Она исчезла как сон… От нее осталось лишь одно воспоминание… Ученые были уничтожены, рукописи сожжены, а скульптуры и дворцы превращены в бесформенные груды камня». Таким образом, немые руины и черепки — едва ли не единственный полноценный источник по истории доколумбовой Америки. Отсюда необычайно важна роль археологии в изучении древностей индейцев. Правда, эта наука еще сравнительно молода. Ей нет и ста лет от роду. Но уже сейчас американская археология, поставив себе на службу достижения многих других научных дисциплин, успешно решает многие крупные проблемы древней истории Нового Света. Однако в целом прошлое континента известно еще нам далеко не полностью. В археологических знаниях до сих пор зияют огромные пробелы. Бесчисленные загадки и вопросы ждут своего скорейшего решения. Прошлое ревностно хранит свои тайны, и нужно приложить немало усилий, чтобы найти ключи к овладению ими. Ученые-американисты до сих пор не могут объяснить до конца загадку гигантских «рисунков» в перуанской пустыне Наска. Немало споров вызывают и двенадцатитонные каменные шары, спрятанные в глубине лесных дебрей Коста-Рики. Кто изготовил эти колоссы? Когда? С какой целью? Антропологи ломают голову по поводу обилия трепанированных доиспанских черепов из Перу — несомненное свидетельство наличия древних хирургических операций на головном мозге. Почему испанцы с такой легкостью сломили сопротивление воинственных ацтеков? Какова судьба не доставшегося Писарро золота инков? Что вызвало к жизни блестящую цивилизацию майя в самом сердце гиблых тропических джунглей? Достигали ли древние мореплаватели Старого Света берегов Америки до викингов и Колумба? Вопросы, вопросы. Их список бесконечен. Предлагаемая вниманию читателей книга посвящена анализу лишь нескольких таких загадок древнеамериканской истории. Основная цель, которую ставит перед собой автор, — на основе новейших археологических данных осветить с максимальной полнотой ряд таинственных и загадочных событий далекого прошлого Мексики и Центральной Америки, противопоставив научный подход имеющим еще, к сожалению, широкое хождение в популярной литературе дилетантским и спекулятивным взглядам. Среди бесчисленного сонма больших и малых археологических культур этой части Нового Света звездой первой величины выделяется в доколумбову эпоху цивилизация индейцев майя — «культура-загадка», «культура-феномен», полная парадоксов и противоречий. Известно, что все великие цивилизации древности возникли и развивались в условиях засушливого и теплого климата, в долинах крупных рек, чьи ежегодные разливы повышали плодородие почвы и создавали наиболее благоприятные возможности для земледелия. Так было в Месопотамии, Египте, Индии и Китае. И только древние майя, словно бросая вызов капризной судьбе, на века обосновались в негостеприимных джунглях Южной Мексики и Северной Гватемалы, выстроив там свои белокаменные города. За пятнадцать веков до Колумба майя изобрели точный солнечный календарь и сложнейшую иероглифическую письменность. Они использовали в математике понятие нуля раньше индусов и арабов, уверенно предсказывали солнечные и лунные затмения, а пути движения планеты Венера вычислили с ошибкой лишь на 14 секунд в год. Майя достигли поразительного совершенства в архитектуре, скульптуре, живописи и в производстве керамики. Но вместе с тем их орудия труда оставались крайне примитивными и изготовлялись только из дерева, кости и камня. Майя не знали металлов (до X в. н. э.), колесных повозок, плуга, вьючных и тягловых животных, гончарного круга. Вся гигантская программа их архитектурного строительства была выполнена исключительно мускульной силой человека. Майя жили еще, по сути дела, в каменном веке. Происхождение майя окутано пеленой таинственности. Мы знаем лишь, что появление развитой культуры у этого народа относится к первым векам нашей эры. Около 3000 лет назад отдельные племена индейцев — предки майя — начали свое продвижение из горных районов в глубины лесной равнинной зоны на юге Мексики и севере Гватемалы. Это была не слишком благоприятная для жизни территория. Даже сегодня природа здесь дика и своенравна. На пути человека плотной стеной встают лесные деревья-исполины — кедр, махогониевое дерево, сапот, пальмы, опутанные лианами и прикрытые снизу колючим кустарником. Ядовитые змеи, скорпионы, москиты и летучие мыши-вампиры представлены здесь более чем в избытке. Неистовые тропические ливни в мгновение ока смывают и уносят прочь тонкий слой плодородной почвы, а дождевую воду тут же впитывает пористый известняк. И в этих трудных условиях первые поселенцы — майя строили в джунглях простые хижины из дерева и глины, с высокими крышами из пальмовых листьев. Они вырубали лес грубыми каменными топорами и выжигали его, расчищая в зарослях небольшие участки для своих скромных посевов маиса, фасоли и тыквы

Применение в частных хозяйствах труда рабов, лишенных средств производства, имело определенные экономические преимущества: возможность распоряжаться работниками, перебрасывать их на более важные в данный момент участки работы, применять разделение труда. Но при этом необходим был тщательный контроль за рабами и особые меры принуждения. Такой контроль был возможен только в хозяйствах ограниченных размеров. Когда же в связи с дальнейшим развитием частного сектора имения стали разрастаться и превращаться в огромные хозяйственные комплексы с массой рабов, то организовать этих рабов и проследить за ними стало очень трудно. Крупное землевладение древнего типа вообще имело экономические пределы для своего роста: необходимость содержать значительный аппарат по надзору могла привести к тому, что этот аппарат начинал поглощать весь прибавочный продукт, производимый работниками имения, и даже часть необходимого. В силу этих причин крупные рабовладельческие хозяйства могли существовать сравнительно недолго, как это и случилось в стране классического рабовладения — Италии.

Изменения в традиционной общественно-правовой структуре, равно как и взаимодействие различных этнических слоев в рамках мировых держав, оказали существенное влияние на социальную психологию народных масс и развитие культуры. Для большинства стран к концу второго периода древней истории характерны взаимовлияние и синтез культурных комплексов, созданных разными народами. Синтез культуры приводил к известному универсализму: распространению нескольких языков в качестве основных канцелярских, литературных и даже разговорных (в Передней Азии такими языками были греческий и арамейский, в Индии — санскрит и пали, в Западном Средиземноморье несколько позже — латынь и т. п.). Явлением сходного порядка были поиски универсальных божеств, которым подчинены все народы. Однако сама структура мировых держав, сочетавших в себе централизованный аппарат управления с самоуправляющимися коллективами, препятствовала победе универсализма. Эти коллективы — и города, и сельские общины — стремились сохранить свои особые, освящающие их культы и свои обычаи, что как бы подчеркивало прочность и в то же время исключительность данного коллектива, его обособленность. Сосуществование партикуляризма и универсализма можно проследить во многих областях духовной жизни того времени.

Изменились и проблемы, которые ставили религия, философия, литература и искусство. Если в античных полисах главным героем был гражданин, а в восточных империях предшествующего периода — царь, то теперь все больше и больше на передний план выступает человеческая личность, как таковая. Когда социальное положение человека было определено с его рождения, когда его действия помимо личной воли определялись традиционными связями с другими людьми (равными ему или стоящими выше и ниже его на социальной лестнице), человек не осознавал себя как самодовлеющего индивида. Когда же начинают разрушаться сословные перегородки, слабеют традиционные связи, создается иллюзия, что человек может быть обособленным, может сам решать стоящие перед ним вопросы, отвечать за свои поступки. Но обособленность и свобода действий человека были иллюзорны, он находился во власти общественных сил, осознать которые не мог, поэтому окружающий мир воспринимался им как враждебный и непонятный. В этих условиях перед индивидуумом возникают вопросы о цели, которой он должен следовать в своих действиях, о причинах его удач и неудач, о мере его ответственности за свои поступки, о справедливости (или несправедливости) миропорядка, о правомерности возмездия, об избавлении от страданий. Многие философские школы пытались найти ответы на все эти морально-этические проблемы. Одни философы утверждали, что человек обладает свободой воли, и полагали, что выбор его должен состоять в уходе от общества; другие говорили, что вся жизнь человека предопределена, поэтому не следует стремиться к лучшей доле, а нужно лишь добросовестно выполнять то, что ему предназначено судьбой. Но философия не могла предложить разрешения конфликта между индивидуумом и миром, которое было бы достаточно всеобщим. Гораздо более важную роль здесь играла религия.

Третий период древней истории — приблизительно с рубежа нашей эры по V в. ее — эпоха разложения и гибели рабовладельческой формации и зарождения феодальных отношений в недрах рабовладельческих и поздних первобытных, так называемых варварских, обществ. Датировка этого периода древней истории, как и предыдущих, может быть только приблизительной, так как разные общества не одновременно подходили к рубежу рабовладельческой и феодальной формаций.

Сущность последнего периода в истории древних рабовладельческих обществ составляло проявившееся противоречие между достигнутым уровнем производительных сил и отставшими от них производственными отношениями вместе со всеми сложившимися над ними надстройками. Возможности дальнейшего развития производительных сил в рамках рабовладельческих производственных отношений оказались исчерпанными. Это противоречие привело к разложению всей рабовладельческой формации.

Ко времени поздней древности повсеместно распространилась — не только в классовых обществах, но и у окружающих их племен — выплавка стали. Стальные орудия (топоры, пилы, сошники, лопаты, ножи, долота, сверла и т. п.) повысили производительность труда в земледелии и ремеслах, а массовое применение стального оружия (мечей, кинжалов, наконечников стрел и копий, щитов, лат, поножей, шлемов и др.) усилило боеспособность войск.

Стальные орудия позволили вырубать леса и кустарники на больших площадях и отводить все новые и новые территории под земледелие и скотоводство. Этот процесс интенсивно происходил в период поздней древности, например, в Центральной, Восточной, а к концу древности и в Северной Европе и вел к быстрому росту народонаселения «варварской» периферии за северными рубежами Римской империи. В Индии в первых веках нашей эры отвоевывались у джунглей новые земли. В Китае строились новые ирригационные сооружения в ранее не освоенных областях.

Усилившееся разделение труда и усложнение ремесленной технологии повысили качество изделий ремесла и позволили делать их более разнообразными. Так, появились посуда из прозрачного стекла и первые стеклянные зеркальца. Но многие технические изобретения не внедрялись в производство из-за недостаточной заинтересованности работников в производительности труда.

Новые римские территории получили статус, значительно отличавшийся от статуса Италии. Они рассматривались как собственность римского народа и были лишены всякого элемента самостоятельности. Значительная часть земель конфисковалась и сдавалась в аренду римским гражданам. В I в. до н. э. римляне стали практиковать вывод колоний за пределы Италии. Определенная часть земли осталась в руках местного населения, однако государство в любой момент могло ее отнять. Кроме того, население провинций (как теперь назывались эти территории) должно было платить большой налог— около одной десятой части всех доходов — в римскую казну. В правовом отношении население провинций рассматривалось на одном уровне с подданными и стояло вне римского права.

Наместники провинций являлись командующими армией и главами гражданского управления и были подотчетны только центральному правительству Рима. Наместник был, в сущности, хозяином страны, и для защиты своих прав провинциалы располагали только одним способом, правда достаточно эффективным. Почти каждая община имела в Риме патрона из числа влиятельных граждан, с которым она вступала в отношения клиентелы. Патрон являлся представителем общины перед римской администрацией. Хотя в период пребывания в должности наместник не подлежал суду, он мог быть привлечен к ответственности после окончания срока. В 149 г. до н. э. по закону Кальпурния Пизона была учреждена специальная судебная комиссия по делам о вымогательствах. Поскольку судьями были сенаторы, осуждение или оправдание наместника зависело не столько от его вины, сколько от его политического положения в Риме.

Бесконтрольность провинциальных наместников, система клиентелы усиливали влияние частных лиц, что было явной угрозой для коллегиального руководства и полисной системы относительного внутреннего равновесия общественных сил. Затяжные и трудные войны требовали длительного содержания войск вне Италии на отдаленных театрах военных действий. Это способствовало профессионализации армии и превращению ее как бы в особое сословие. Неэффективность частой смены командующих показала еще Вторая Пуническая война. В силу этого римляне были вынуждены продлевать полномочия способным наместникам и полководцам, что давало в руки последних огромную власть.

Наиболее существенным экономическим изменением было установление господства рабовладельческого уклада в экономике. Рим знал рабство с древнейших времен, но до Пунических войн рабовладельческое производство не играло главной роли(Конечно, римское общество до Пунических войн нельзя рассматривать ни как доклассовое, ни как принадлежащее к какому-либо особому, дорабовладельческому, например «азиатскому», способу производства. Как уже говорилось во вводных лекциях, классовый характер любого древнего общества определялся наличием антагонизма между господствующим классом и классом рабов или других подневольных людей рабского типа. Этому не противоречило существование во все времена древности свободного производства, часто, особенно в ранние периоды, поставлявшего основную Массу общественного продукта. — Примеч. ред.). Завоевания привели к огромному притоку рабов. Достаточно привести некоторые цифры. В 177 г. до н. э. после покорения Сардинии римляне захватили 80 тыс. рабов, в 167 г. при разграблении Эпира было продано в рабство 150 тыс. человек, в 146 г. Сципион Эмилиан продал в рабство 50 тыс. оставшихся в живых карфагенян. Крупными рабовладельцами были в основном сенаторы и всадники. Помимо войны важными источниками рабства были долговая кабала в провинциях (особенно кабала за долги в государственную казну) и пиратство. Наконец, большую роль играло и естественное воспроизводство рабов.

Рабы играли огромную роль в непроизводительной сфере, в основном в обслуживании знатных семейств. Большую группу составляли рабы-гладиаторы, используемые не только для зрелищ, но и для личной охраны владельца.

Первой вспышкой кризиса был трибунат Тиберия Гракха. В 133 г. до н. э. избранный народным трибуном Тиберий Семпроний Гракх предложил аграрный закон, имевший своей целью частичное восстановление полисного равновесия времен ранней республики. Каждому владельцу ager publicus разрешалось удерживать не более 500 югеров (125 га) земли; кроме того, он мог иметь еще по 250 югеров на каждого взрослого сына с тем расчетом, чтобы во владении одной семьи было не более 1 тыс. югеров земли. Излишки возвращались в распоряжение государства. Из них должны были быть нарезаны участки по 30 югеров и розданы беднейшим и малоимущим гражданам. Бывшие владельцы получали денежную компенсацию. Участки запрещалось продавать. Для наблюдения за проведением аграрной реформы предполагалось избрать комиссию из трех человек. Закон в значительной степени повторял аграрный закон Лициния — Секстия, принятый еще в период борьбы патрициев и плебеев, и имел целью реставрацию мелкого землевладения. Но Тиберий Гракх сделал все возможное для проведения передела земли наименее болезненным для нобилитета способом.

Тем не менее крупные собственники выступили против реформы. Им удалось привлечь на свою сторону коллегу Гракха, трибуна Марка Октавия, который наложил вето на проект. После долгой борьбы Тиберий решился поставить перед комициями вопрос: должен ли трибун, противодействующий народу, оставаться в своей должности? В результате голосования Октавий был от должности отрешен; это был акт большого политического значения: народное собрание тем самым поставило себя над магистратами. После смещения Октавия аграрный закон был принят. В аграрную комиссию вошел сам Тиберий Гракх и его родственники.

Триумвиры наткнулись на ряд трудностей, связанных с распределением участков и сопротивлением крупных посессоров. Остро встал и финансовый вопрос. Воспользовавшись присоединением Пергама, Гракх провел закон, по которому полученные средства использовалась для финансирования реформы.

Летом 133 г. до н. э., когда Гракх вторично выдвинул свою кандидатуру в народные трибуны, богачи оказали ему серьезное сопротивление. Во время одной из предвыборных сходок началась драка; разнесся слух, что Тиберий требует царской власти. Тогда сенаторы прямо с заседания сената отправились на место сходки; схватив скамейки, они принялись избивать сторонников Гракха. В этой стычке был убит Тиберий Гракх и 300 его приверженцев.

После габели инициатора реформы богатые посессоры начали борьбу за прекращение земельных переделов. Их задача облегчалась тем, что разделы вызвали недовольство италийских союзников, земли которых оказались затронутыми действиями аграрной комиссии.

30-е годы II в. до н. э. были отмечены еще одним симптомом кризиса. К этому времени началось первое крупное восстание рабов, происшедшее в Сицилии. Этот плодородный остров стал местом большой концентрации рабов. Кроме того, именно здесь эксплуатация рабского труда достигла наиболее крайних форм.

В 136 г. до н. э. в городе Энне вспыхнул рабский мятеж во главе с сирийцем Евном. Восставшие выбрали его царем под именем Антиоха. Весьма характерно то, что рабы р. е создали никакой новой формы власти, а использовали уже готовый вариант эллинистической монархии. Другим центром стал Агригент, где восстанием руководил киликиец Клеон. Обе армии объединились. В течение нескольких лет римляне посылали войска в Сицилию. Только в 132 г. консул Рупилий взял центры восстания Энну и Тавромений. Клеон погиб в бою, а Евп умер в римской тюрьме.

В 104 г. до н. э. в юго-западной части острова началось новое восстание. Во главе инсургентов стояли Сальвий и Афинион. Как и в первом восстании, рабы образовали самостоятельное государство, Сальвий был провозглашен царем и принял имя Трифона(Так авали правившего в то время в Сирии узурпатора), Столицей был выбран город Триокала. В течение двух лет (103 и 102 гг. до н. э.) рабы успешно защищались от карательных экспедиций. В 102 г. Трифон умер. Его преемником стал Афинион. Только в 101 г. до н. э. консул Маний Аквилий разбил восставших в большом сражении, в котором Афинион погиб. После этого римляне взяли Триокалу и подавили восстание.

Восстания рабов и движение за реформы в Риме не были непосредственно связаны. Между свободным римлянином и рабом лежала настолько глубокая пропасть, что о каком-либо союзе не могло быть и речи. Поэтому мелкие свободные землевладельцы участвовали в подавлении восстаний рабов вместе с крупными рабовладельцами.

Рабские восстания возникали стихийно, протекали недостаточно организованно и были обречены на поражение. В целом они были лишь эпизодами в истории античности и не могли перерасти в движение, способное уничтожить рабовладельческое государство. Более того, гораздо чаще встречались случаи, когда хозяева пользовались своими рабами в собственных политических целях. В. И. Ленин отмечал, что рабы «даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов» (

После подавления движения Гракхов позиции правящей группы усилились. Римская политическая жизнь контролировалась небольшим числом знатных родов; исключительность их положения породила небывалую коррупцию, охватившую весь государственный организм. Это явилось причиной нового политического кризиса, толчком к которому стала так называемая Югуртинская война (111–105 гг. до н. э.).

В 118 г. до н. э. умер нумидийский царь, сделавший наследниками двух сыновей и племянника Югурту, между которыми началась борьба за власть. Римляне разделили царство между этими претендентами. Через несколько лет Югурта ликвидировал обоих соперников и вопреки римскому арбитражу захватил Нумидию. Сенатские посольства смотрели на это сквозь пальцы, так как были подкуплены царем. Весной 113 г. Югурта захватил г. Цирту и перебил все население, среди которого было много римских граждан. Это вызвало возмущение римских всадников, под давлением которых была объявлена война. В 111 г. римляне начали успешное наступление, однако путем подкупа Югурта добился выгодного для себя мира. В 109 г. война возобновилась. Римская армия, возглавляемая одним из представителей правящей олигархии, Авлом Постумием, потерпела позорное поражение.

Это переполнило чашу терпения римлян. Народ, всадники и даже значительная часть нобилитета выступили против правящей группы. Была создана специальная комиссия по расследованию событий, связанных с Югуртой. Ряд лиц, которые особенно себя скомпрометировали, подвергся изгнанию. В Нумидию был послан новый полководец. Квинт Цецилий Метелл, которому удалось добиться успеха, и Югурта потерпел поражение. Тем не менее война затягивалась. Партизанские действия нумидийцев значительно осложняли борьбу. В Риме началось недовольство Метеллом, от которого ждали скорой победы. Этим воспользовался легат(Легат — заместитель командующего) Метелла Гай Марий, выходец из незнатной семьи из г. Арпина в Лации. Марий выступил с критикой Метелла и обещанием быстро закончить войну, если его изберут главнокомандующим. В своей пропаганде Марий использовал демократические лозунги и недовольство нобилитетом со стороны всадников и плебса. Разумеется, демократическая аргументация была для Мария средством личного возвышения. Марий был избран консулом на 107 г. и командующим в войне с Югуртой. Перед отплытием в Африку он стал набирать подкрепления, впервые допустив в ряды армии добровольцев из числа лиц, не входивших в цензовые списки. Теперь доступ в армию получили и пролетарии. Это явилось последним шагом на пути профессионализации армии, которая окончательно утратила характер полисного ополчения и превратилась в угрозу для республики.

Несколько позднее Марий провел другую военную реформу, подразделив легион в качестве военного соединения на воинские части — когорты; когорта состояла из трех манипулов по 200 человек. Это улучшило маневренность легиона и значительно повысило боевые качества армии. Когорта могла эффективно решать боевые задачи как в рамках более крупного соединения (легиона или группы легионов), так и самостоятельно (Ни манипул, ни центурия этими качествами не обладали и ранее имели значение только как часть легиона. Теперь они стали воинскими подразделениями, подобно современным батальонам и ротам.).

Однако и Марию не удалось одержать быструю победу. Только в 105 г. Югурта был оттеснен во владения своего тестя, царя Мавритании Бокха. После долгих колебаний Бокх выдал его римлянам. Последний акт войны нанес удар по самолюбию Мария, поскольку честь поимки Югурты стали приписывать квестору Луцию Корнелию Сулле, которому Бокх непосредственно передал нумидийского царя. Сулла сближается с врагами Мария, возглавляемыми родом Метеллов.

Реформы Суллы не могли вернуть социального мира. Ничто не могло удержать победоносных полководцев от стремления захватить власть. Между тем смерть диктатора способствовала оживлению оппозиции, в которую входили представители различных слоев общества, тем или иным образом пострадавшие от сулланского режима. Их лидером стал консул 78 года Марк Эмилий Лепид.

Будучи послан на подавление восстания в Этрурии, где местное население стало прогонять сулланских колонистов, Лепид повернул армию на Рим. Только собрав большие силы, правительство справилось с мятежом, в подавлении которого особенно отличился Помпеи. Лепид вскоре умер, а остатки его армии во главе с Марком Перперной ушли в Испанию, где уже несколько лет шла ожесточенная война.

Еще в 80 г. до н. э. в Испании началось восстание, возглавленное талантливым полководцем Квинтом Серторием, который сумел объединить римских эмигрантов и местные племена в единое движение. В течение ряда лет против него безуспешно сражались главные силы римлян во главе с Метеллом Пием и Помпеем. В 72 г. Серторий погиб в результате заговора, организованного его окружением. После смерти руководителя восстание было подавлено.

Примерно в это же время Италию охватило грандиозное восстание рабов. В начале лета 73 г. из одной гладиаторской школы в Капуе бежали 60 или 70 гладиаторов. Во главе их стояли фракиец Спартак и галлы Крикс и Эномай. Восставшие ушли на гору Везувий, где и обосновались в потухшем кратере. Вскоре число их значительно увеличилось. Римляне послали к горе отряд в 3 тыс. человек во главе с претором Клавдием. Клавдий преградил дороги на вершину Везувия, но Спартак спустился с обрыва к нему в тыл и одержал победу. В Кампании гладиаторы разбили претора Публия Вариния. Восстание охватило юг полуострова. Когда Спартак прошел Кампанию и Луканию, его армия достигла 70 тыс. человек. Вождь гладиаторов планировал перейти через Альпы и вывести свою армию в свободные от римлян земли. Против рабов были посланы оба консула 72 года — Геллий и Лентул. Среди гладиаторов начались разногласия, и отряд Крикса, состоящий из галлов и германцев, отделился от основных сил. У горы Гарган он был разбит римлянами. Спартак действовал с большим успехом, ему удалось одержать победу над обоими консулами и прорваться в Северную Италию. У г. Мутины он разбил войска наместника Цизальпинской Галлии Гая Кассия, который пытался преградить ему путь. Наконец Спартак вышел к Альпам, цель была близка. Тем не менее этнически разнообразное большинство армии Спартака отказалось уходить в неизвестные места и потребовало повернуть на Рим. Спартак двинулся на юг. В это время римляне мобилизовали все имевшиеся в Италии силы, во главе которых встал претор 72 года Красе. Спартак продолжал отходить на юг, преследуемый римским командующим. Теперь он планировал переправиться в Сицилию с целью начать там новое восстание. Гладиаторы вышли в Бруттий на «носке» Апеннинского полуострова, но переправиться на остров не смогли. Тем временем Красе провел ров поперек перешейка и отрезал Спартака в Бруттий. Однако Спартак снежной ночью прорвал оборону римлян и вышел в Луканию. Теперь его целью был крупный порт Брундизий, где он надеялся захватить флот и бежать из Италии.

На помощь Крассу были направлены войска Помпея, закончившие войну с Серторием, а из Фракии были вызваны легионы Марка Лициния Лукулла, которые заняли Брундизий. Спартак оказался в кольце. Весной 71 г. в Апулии произошло генеральное сражение с Крассом. Гладиаторы были разбиты, Спартак пал в бою. Остатки его армии были уничтожены Помпеем.