Проблематика и поэтика словесности XIX века представлены в данной книге в сжатом виде (по типу компендиума). Подобная композиция представляется актуальной в связи с новыми стандартами, предложенными Министерством науки и образования Российской Федерации. Новые условия функционирования и исследования литературы позволяют вернуть в поле зрения изучающих произведения и творчество писателей периода 50–70-х годов, которые ранее были вытеснены из него идеологическим давлением либо оценивать односторонне.
Для студентов и бакалавров филологических факультетов, аспирантов, преподавателей средних и высших учебных заведений
Россия 50—70-х годов
50—70-е годы в России XIX в. были одним из судьбоносных исторических периодов. Столетие в целом, связанное с понятием русской классической литературы, отнюдь не было гармонически уравновешенным. По своей интенсивности оно не уступает катастрофическому XX в., а скорее во многом готовит его. Долгое время общественная, философская, научная, литературная и культурная жизнь XIX в. рассматривалась в связи с периодизацией литературного процесса на основе общественно-политических явлений, обозначенных В. Лениным в статье «Памяти Герцена» (1912). Отчасти это оправданно, потому что русская литература действительно была теснейшим образом связана с актуальными социальными проблемами. Главной из них оставалась судьба крестьянства и шире – народа. Однако сам демократический процесс столетия не ограничивается узким социологическим, политическим видением, свойственным Ленину и его вольным и невольным последователям в литературоведении. Корни многих процессов «освободительного» движения следует искать в духовной жизни русских людей, в квазирелигиозном мировоззрении революционеров XIX в.
Итак, разделение столетия на 40–60 и 70—90-е годы, определявшее историю литературы столетия в советской науке, является условно-социологическим. Граница между периодами искажает цельность эпохи Великих реформ. Многие видные деятели русской культуры и словесности, относимые в такой системе к разным периодам, были современниками. Например, Булгарин и Чаадаев, с одной стороны, Герцен и Бакунин, с другой.
Единство 50—70-х годов истории русской литературы XIX в. определяется царствованием Александра II. При всех переменах политической жизни стиль, дух эпохи формировался личностью царя-освободителя. Он взошел на трон после смерти Николая I в 1855 г. и правил до 1881 г., когда был убит революционерами-террористами. Члены «Народной воли» «приговорили» царя к смерти за то дело, которое он справедливо считал своей исторической миссией. В день гибели он планировал рассмотреть проект принятия в России конституции, ради которой принесли себя в жертву декабристы. Царствование Александра III стало новым культурно-историческим этапом в жизни страны.
Конец 40-х – первую половину 50-х годов иногда называют «мрачным семилетием? – . События Французской революции 1848 г. заставили Николая I усилить полицейский контроль над обществом: от чтения частной переписки до строжайшей цензуры. Это коснулось даже религиозных текстов. Из акафиста Покрову Пресвятой Богородицы цензурный комитет предлагал, например, исключить как сомнительные и неуместные следующие стихи: «Радуйся, незримое укрощение владык жестоких и зверонравных…». Очевидно, власть отождествляла эти определения с собой. Борьба с революционными силами определила негативную оценку правления Николая I в советской истории. Однако можно попытаться представить, что было бы с русской классической культурой, если бы «бессмысленный и беспощадный» русский бунт выплеснулся уже в 1825 г., а в 1848 г. получил новый, международный импульс.
Катастрофическим событием правления Николая I стала Крымская война (1853–1856). Поражение и последующее заключение мирного договора, ущемлявшего интересы России, говорили о кризисе николаевского самодержавия. Важными причинами поражения были неумелое руководство военными действиями и непродуманное обеспечение тыла армии. Даже героический дух защитников Севастополя, запечатлённый в «Севастопольских рассказал» (1855–1856) начинающего писателя Л.Н. Толстого, не смог преодолеть негативных последствий проигранной кампании. К внутренним причинам прибавлялись и внешние.
Проза
Развитие прозы 50-70-х годов проходило на волне общественного подъёма. На первый план выдвигается тема социального обличения. Родоначальником этого «демократического» литературного направления стал М.Е. Салтыков-Щедрин со своими «Губернскими очерками» (1856). Типологически такая проза была близка «физиологическим очеркам» 40-х годов, но, кроме натуралистической точности в описании «социальных язв» и общего демократизма стиля, произведения писателей (вероятно, под влиянием социально-психологического романа) приобретали большую аналитичность. Поэтика очерка отличалась «этнографическим» колоритом, который сменил «познавательную» публицистическую направленность. Автор стремился вступить в прямой диалог с читателем. Его присутствие выражалось в системе комментариев и оценке изображаемой реальности.
В такой жанровой форме строились «Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского (1862–1863), «Очерки народного быта» Н.В. Успенского (1858–1862), «Очерки московских нравов» А.И. Левитова. Очерковая стилистика была присуща и другим жанрам. Например, «Письма об Осташкове» В.А. Слепцова (1862–1863) или повесть Ф.М. Решетникова «Подлиповцы» (1864), которую сопровождал подзаголовок «Этнографический очерк».
Путь от традиций «натуральной школы» к социально-психологическому реализму проделал в 60-е годы Г.И.Успенский. Этнографическая фактография его произведений начала 60-х годов – «Народное гулянье в Всесвятском», «В деревне», «Сторона наша убогая» – сменяется аналитическим углублением в социальную психологию народа – цикл «Разоренье» (1868–1871).
Кроме очерков, в 50—70-е годы развиваются и крупные эпические формы. Социально-психологический роман стремился художественно освоить появление новых человеческих характеров и судеб. Тип «липшего человека» с его рефлексией и социальной апатией сменяет фигура «нового человека» – деятеля, обычно разночинца по происхождению. Показательна эволюция героев в романах Тургенева: умный, но социально слабый, нерешительный в любви Рудин; деятельный, но «отвлекающийся» на любовь и одинокий Лаврецкий; участник национально-освободительного движения Инсаров, не разделявший любовь и борьбу; отрицающий любовь нигилист-«революционер», разночинец Базаров.
Новый герой «времени» изображается также в произведениях Н.Г. Помяловского «Мещанское счастье» и «Молотов». Социально не состоявшегося дворянина и «успешного» в социальном отношении разночинца противопоставляет в своем романе «Обломов» И.А. Гончаров. Социально-психологическое задание написать произведение о «новых» людях определило публицистический и сентиментально-дидактический пафос романа Чернышевского «Что делать?»
А.Ф. Писемский (1821–1881)
Алексей Феофилактович Писемский родился в небогатой дворянской семье, что, вероятно, предопределило его демократические взгляды. Учился в Костромской гимназии и
с
1840 г. в Московском университете на математическом отделении. В студенческие годы увлекался романтическим искусством, но затем заинтересовался творчеством Гоголя и литературоведческими идеями Белинского, что определило его тяготение к реалистической эстетике. После окончания университета в 1844 г. несколько лет служил чиновником в Костроме. В 1854 г. вышел в отставку и переехал в Петербург. Литературный дебют писателя состоялся в 1848 г. рассказом «Нина», но настоящую известность он получает после публикации повести «Тюфяк» в 1850 г. Произведение было напечатано в погодинском «Москвитянине», и на волне формирования в литературе реалистического стиля творчество Писемского было поставлено в один ряд с Гончаровым, Тургеневым, Островским.
Эстетические установки сблизили Писемского с так называемой молодой редакцией журнала Погодина (Островский, А. Григорьев) и кругом писателей, объединявшихся вокруг «Отечественных записок», отсюда его генетическое родство с принципами «натуральной школы». Первые произведения Писемского посвящались изображению среднедворянского круга. Хорошо известная писателю среда получала разоблачительную оценку. Как сторонник неприглядной правды жизни, он разрушал поэтическое очарование дворянской усадьбы, полемизируя с Тургеневым и Л. Толстым. Таковы его романы «Боярщина» (1846,1858) и «Богатый жених» (1851), повести «Тюфяк», «Брак по страсти», «М-r Батманов» (1852), рассказы «Комик» (1851), «Фанфарон» (1854), «Старая барыня» (1857).
В духе «физиологических очерков» Писемский сосредоточил внимание на будничной, однообразной жизни среднего человека. По мысли писателя, в этом мире нет ни настоящей родственной близости, ни возвышенной любви. Полемизируя с Лермонтовым и Тургеневым, Писемский развенчивает тип «лишнего человека» с его исключительностью. Критик-нигилист Писарев отмечал, что образ Бахтиярова в «Тюфяке» воспринимался как своеобразная карикатура на Печорина, а Эльчанинов из «Боярщины» и Шамилов из «Богатого жениха» типологически близки характеру Рудина, но при этом снижены до заурядности.
В традициях «натуральной школы» Писемский разрабатывал также тему «маленького человека». Ей посвящен рассказ «Старческий грех» (1861), где изображается катастрофическая судьба мелкого чиновника Иосифа Ферапонтова. Всю жизнь он был честным незаметным тружеником, но растратил казенные деньги из-за любви к молоденькой, но ловкой авантюристке. Судьба женщины в современном обществе разрабатывалась также и в других произведениях писателя. Среди них – роман «Боярщина», повести «Тюфяк», «Брак по страсти» и др.
В 50—60-е годы появляется ряд произведений о народной жизни. Героями их становятся простые труженики, крестьяне. Это «Питерщик» (1852), «Леший» (1853), «Плотничья артель» (1855), «Батька» (1861). Стилистика рассказов и повестей этого направления отличалась натуралистической суровостью, жёсткостью, что сближает писателя дворянского происхождения с творчеством разночинцев-демократов: Успенского, Решетникова, Слепцова, Левитова и др. Писемский уходит от упрощенного противопоставления: «барин – мужик», ставшего литературным штампом, и изображает сложные отношения в самой народной среде. Таковы «Плотничья артель», «Батька». Сложные межличностные и социальные отношения раскрываются писателем и в его драматургии (пьеса «Горькая судьбина», 1859).
Н.В. Успенский (1837–1889)
Николай Васильевич Успенский был первым, выступившим в печати представителем новой разночинской, демократической прозы. Он быстро становится известным литературной общественности, и уже в 1860 г. Добролюбов рекомендует включить его «Очерки из народного быта» в хрестоматию для юношества. Отмечая значение Успенского для современности, Достоевский писал, что после Островского, Тургенева, Писемского и Толстого художник едва ли не первым выразил не новую мысль «высших классов общества о народе», а точку зрения самих народных масс. В этом редком случае оценка Достоевского совпадала с оценкой Чернышевского, отметившего, что Успенский первым рассказал «о народе правду без всяких прикрас». Как и у всякого первооткрывателя, судьба писателя сложилась трудно и противоречиво.
Двоюродный брат Г. И. Успенского, Н.В. Успенский происходил из семьи сельского священника. Как и его братья, он учился в Тульской духовной семинарии, вполне усвоив разрушающий живую личность бурсацкий дух. Не закончив семинарии, Успенский поступает в Медико-хирургическую академию. В это же время, в 1857 г., на страницах журнала «Сын отечества?» появляются его рассказы «Старуха» и «Крестины». В январе 1858
г.
писатель знакомится с Некрасовым и становится штатным сотрудником «Современника»; публикует рассказы «Поросёнок», «Хорошее житьё», «Сцены из сельского праздника», «Грушка», «Змей». В том же году при поддержке Некрасова Успенский уходит из медицинской академии и поступает в Петербургский университет, на историко-филологическое отделение, продолжая активно публиковаться в «Современнике?». В 1859 г. выходят его рассказы «Ночь под светлый день», «Сельская аптека», «Бобыль», «Деревенские сцены» и др. В 1860 г. печатаются рассказы «Деревенская газета», «Вечер», «Обоз». К 1861 г. писатель подготовил книгу
«Рассказы Н.В. Успенского»,
ставшую событием в литературной жизни и сделавшую ему имя.
По совету и при поддержке Некрасова, вероятно стремившегося обогатить эстетический кругозор Успенского, писатель совершает путешествие в Европу. Он побывал в Италии и Швейцарии, жил в Париже. Вернувшись в 1861 г. в Россию, Успенский неожиданно порывает с редакцией «Современника», в то время как на страницах журнала была опубликована концептуальная статья Чернышевского «Не начало ли перемены?» о книге «Рассказы Н.В. Успенского».
Писатель вообще имел трудный характер. Близкие отношения с людьми, всячески поддерживавшими его, обычно заканчивались скандалом и разрывом. Так было и с Л.Н. Толстым, у которого одно время он работал учителем русского языка в Яснополянской школе. Переехав в Спасское-Лутовиново к Тургеневу, Успенский вскоре вступает в тяжбу и с ним. Писатели-дворяне, возможно испытывая чувство сословной вины, стремились поддержать талантливого выходца из народа, но его как будто раздражало это покровительство. Просыпались своеобразная сословная гордыня, ничем не обусловленная классовая неприязнь, основанная на инстинктивном презрении простолюдина к самоуверенным и снисходительным «господам».
В 70-е годы литературная слава Успенского ослабевает. Он продолжает публиковаться, но всё меньше. Его книги, собрания сочинений (1871,1872,1875,1883) не имеют былого успеха, не распродаются. Критика обходит его вниманием или резко осуждает. Народническое направление упрекало писателя в безразличии к судьбе изображённого крестьянства или в откровенной клевете на мужика. Сочувственная оценка творчества Успенского появляется лишь в статье Н.К. Михайловского «Сочинения Н.В. Успенского», напечатанной в «Отечественных записках» в 1877 г.
Н.Г. Помяловский (1835–1863)
По происхождению Николай Герасимович Помяловский был типичным разночинцем
1860-х. Он происходил из семьи священника и в восемь лет был отдан в церковно-приходское училище. Через два года поступил в духовное училище при Александро-Невской лавре, затем перешел в семинарию. 14 лет Помяловский провел в бурсе.
Литературные наклонности писателя обнаружились ещё в семинарии. Он редактировал рукописный журнал «Семинарский листок», испытал свои силы во всех родах сочинительства, думал стать и богословом, и историком, и философом, и драматургом, и романистом, и лириком. Глубокий ум и тонкий вкус выражались и в самоиронии. Оценивая свои литературные опыты, он отмечал, что все они, кажется, были неудачными.
Мировоззрение писателя определилось в годы после воцарения Александра II и завершения Крымской войны. По окончании семинарии в 1857 г. Помяловский священником не стал. Казенное богословское образование, основанное на верноподданнической триаде «самодержавие, православие, народность», убило в нём всю внутреннюю духовную жизнь. «Божественные науки», преподававшиеся в бурсе, не вязались с нравственным и интеллектуальным уровнем её обитателей и вызывали только протест и ненависть. Помяловский зарабатывал частными уроками, прислуживал в храме, помогал в воспитании младшего брата.
Одновременно с этим он активно занимался самообразованием. Решающее влияние здесь оказал журнал «Современник». Позже он писал Чернышевскому о том, что, читая журнал, он установил свое мировоззрение, и называл публициста своим воспитателем. Важное влияние оказали лекции в Петербургском университете и знакомство с революционным студенчеством. Сам Помяловский также занялся педагогической деятельностью, работая в воскресной школе в рабочем пригороде Петербурга. Философские убеждения педагога-разночинца получают материалистическую и атеистическую направленность.
В.А. Слепцов (1836–1878)
Василий Алексеевич Слепцов происходил из древнего дворянского рода. Демократическое направление его творчества было поэтому вызвано не происхождением, а стало результатом воздействия времени. Как мыслящий дворянин он активно искал свой жизненный путь.
Учился будущий писатель в 1-й Московской гимназии, затем в Пензенском дворянском институте, но не закончил его. Там начал писать стихи, но отошел от поэзии. На его мировоззрение глубоко повлияла религиозная жизнь. Он был алтарником в храме, носил вериги. Затем его интересы получили другое направление. Слепцов готовился к военной карьере, но поступил в Московский университет на медицинский факультет (1853). В это же время увлёкся театром и играл на сцене в Ярославле (сезон 1854–1855 гг.). Нарушая дворянские традиции, по возвращении в Москву женился на танцовщице кордебалета Е.А. Цукановой. В 1858 г. он женится вторично – на Е.Н. Языковой.
В 1857–1858 гг. служил в канцелярии московского гражданского генерал-губернатора. Как представитель интеллектуальной элиты стал посещать литературный салон графини Салиас-де-Турнемир, известной писательницы Евгении Тур. В 1860 г. по поручению этнографического отдела Географического общества Слепцов отправляется в фольклорную экспедицию в центральные регионы России, Московскую и Владимирскую губернии. Результатом путешествия стал очерковый цикл
«Владимирка и Клязьма».
Очерки публиковались в 1861 г. сначала в «Московском вестнике», затем в газете «Русская речь».
С жанровой точки зрения очерки строились как путевые записки, отрывки из записной книжки. Композиция и поэтика цикла напоминают «Письма русского путешественника» Н.М. Карамзина и «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Главное действующее лицо произведения – сам автор. Он рассказывает о жизни рабочих и быте ткацких фабрик, строителях Московско-Нижегородской железной дороги. Важное внимание уделяется случайным встречам, разговорам с местными жителями. Перед читателем проходит пёстрая вереница представителей разных сословий: ямщики, крестьяне, священники, фабриканты, рабочие. В духе физиологических очерков Слепцов фиксирует множество бытовых подробностей. Однако по ходу движения меняется точка зрения автора-повествователя. Сначала он предстает праздным путешественником, наивным правдоискателем. Он составляет представление о жизни по рассказам встреченных людей. Так, о жизни рабочих он узнает со слов капиталистов. Погружаясь в действительность далее, путешественник становится более критичным, аналитически наблюдательным, крепнут его демократические взгляды. Герой эволюционирует от «сентиментального» путешественника карамзинского типа к обличителю и защитнику народа в духе Радищева. Общий вывод очерков сводится к разоблачению губительного влияния на человека пережитков крепостнической действительности.
На поэтику цикла отчасти повлияли театральные увлечения писателя. Отдельные очерки строятся в виде жанровых сцен. В литературоведении возник даже специальный термин, обозначающий это художественное явление, – «прозаические сцены». Так организованы очерки «На железной дороге», «Вечер», «Уличные сцены» и т. п. Жанр «сцены» предполагает не повествование, а непосредственное изображение действительности. Эта стилевая черта обозначается и в названиях отдельных произведений: «Сцены в больнице» (1863) или в подзаголовках, например, «Казаки (Деревенские сцены») (1864).
