Майка Дубровкина и Дина дружили чуть ли не с первого класса. Хорошенькая Дина, дочь успешного городского функционера, во всем покровительствовала невзрачной подружке из многодетной, осиротевшей после смерти отца семьи, где с трудом сводили концы с концами, но от себя-то скрыть не могла: до чего же раздражает ее эта гордячка Дубровкина! А когда давняя Майкина любовь Дима Ненашев, от одного вида которого у той дух захватывало, к восьмому классу стал вдруг проявлять к этой тощей дылде недвусмысленный интерес, Динка совсем покоя лишилась. Уж теперь она за внимание Димки всерьез поборется! Пришла пора дать понять замухрышке Дубровкиной, кто есть кто и что почем в этой жизни…
Дина
– Какой подарок хочешь на день рождения? Ты мне сама скажи, а то притащу какую-нибудь бесполезную ерундовину. Чего бы тебе хотелось?
– Да не знаю я! – выдохнула в трубку Дина и закатила глаза к потолку, изобразив недовольство подругой. Все-таки хорошая штука – телефон. Можно говорить, позволив лицу изображать недовольство, а то даже и гримасу раздражения отпустить, если уж совсем приспичит. Там, на другом конце провода, лица все равно не видно. А голос… Голос у нее по природе такой! Да, грубоватый немножко, что ж с того… Майка знает, какой у нее бывает голос. Привыкла уже. И не обижается. Как и положено подруге…
Вот интересно – как получилось, что до сих пор они остаются для всех подругами? А самое забавное, что для самих себя ими числятся? Вроде как ни Майке, ни ей эта дружба особого удовольствия не доставляет… Или это женский душевный мазохизм такой? Для нее, для Дины, уж точно мазохизм – порочная забава, яркий стервозный мазок в тоскливых буднях, чтоб совсем от скуки не сдохнуть. Но Майке, самой Майке-то это зачем?
– А может, вместе по магазинам прогуляемся, а, Дин? Сама и выберешь чего-нибудь…
– Не знаю. Посмотрим. Да и вообще – до дня рождения еще далеко…
Майя
– Дрянь! Дрянь! Дрянь какая! – дребезжащим от непролитых слез голоском проговорила в который уже раз Ирина Алексеевна и даже ткнула в воздух перед собой сухим кулачком, будто эта самая «дрянь» стояла перед ней лицом к лицу и насмехалась над ее женским горем. – Представляете, Маечка, мы с ним двадцать пять лет, как один день… Я к серебряной свадьбе готовилась, хотела платье себе купить… А он… А она… Да как у нее наглости только хватило!
Семейная трагедия Ирины Алексеевны вот уже месяц была на устах у всей школы. Нет, если бы дело касалось кого-то другого, а не этой тихой интеллигентной математички, образцовой честной школьной учительницы и добропорядочной во всех отношениях жены и матери, может, и не обсуждалась бы так страстно эта история. Ее на самом деле было жалко очень, эту свято верящую в добро и справедливость женщину. Верящую в то, что каждому к старости воздается соответственно творимому в течение всей жизни добру. А добра этого честная и наивная Ирина Алексеевна и впрямь «натворила» много – и мужа своего, по молодости непутевого, из запойного состояния вытащила да в мало-мальские начальники определила, потом на двух сыновей жизнь положила, и женила, и даже свекровка из нее довольно приличная со временем получилась. Не вредная. Не приставучая. Не ревнивая. Хотя, если честно, уж лучше бы она вредничала, приставала и ревновала. Может, не посмела бы тогда ее невестка Юля «устроить» семейное счастье своей подруги Светы таким примитивным способом, то есть «сознательно допустить», как выражалась Ирина Алексеевна, роман своего свекра с подругой…
– Нет, Маечка, вы представляете, каково мне все это теперь сознавать? Ведь я ж ее в дом, эту Свету, как свою пускала… И на дни рождения, и просто в гости… Она все время у нас вертелась! Я еще думала – как хорошо, как крепко дружат эти девочки… Дрянь, дрянь какая!
– Так, может, ваша невестка и не знала ничего… – робко вставила в горестный слезный монолог свое слово Майя. – И даже скорее всего, не знала…
– Ах, Маечка, ну что вы говорите! Да как это – не знала? Хотя она и утверждает, конечно, что не знала… И даже искренне подругу свою проклинает… Но ведь все ж на ее глазах наверняка разворачивалось! Я все время в школе пропадаю, меня часто вечерами дома нет. Да вы и сами знаете, вы же у меня учились… А по выходным еще и репетиторством занимаюсь…
