– Слушай, отстань, а? Не верю я никаким гаданиям! Да еще и за деньги! Я ж не совсем идиотка, чтобы последнюю копейку за болтовню отдавать!

Леся сердито дернула плечом, отвернулась к мойке, яростно заскребла металлической губкой по пригоревшему дну сковородки. Черт, все котлеты из-за этой дуры Ритки спалила! Зачем-то позволила ей затащить себя в гости «буквально на одну минутку», проявила в очередной раз душевную мягкотелость. Нельзя, нельзя Ритке ни в чем уступать, сколько уже было подобных душевных приказов подписано, а толку? Все равно ж зашла и в томительные переговоры вступила с этой дурацкой гадалкой, которую Ритка в гости привела, и блеяла, точно извиняясь, что-то невразумительное, интеллигентское. Как будто гадалке так уж важны причины отказа от процедуры насильственного выуживания на свет чужого будущего. Она ж не за спасибо, а за определенную мзду его выуживает. Пусть эту мзду Ритка и платит, а ей подобные сомнительные удовольствия не по карману. В общем, так долго отказывалась, что аккурат котлеты успели сгореть. Что ж, сама виновата! Надо было сразу разворачиваться да уходить. Молча. Без извинений и объяснений. Всегда хорошее решение приходит задним числом. А Ритка, дурища, еще и на кухню за ней притащилась, и стоит за спиной, и к совести ее женской взывает. Интересно, совесть-то тут при чем?

– Леськ, будь человеком… Жалко тебе, что ли? Чего ты отказываешься? Она ж недорого берет! Неужели тебе совсем неинтересно, что с тобой дальше будет?

– Нет, вообще-то мне интересно, конечно, только дорого. Ты где эту Матильду откопала, Рит? Да еще и домой ее привела…

– Да бог с тобой, Леська! – замахала на нее руками Рита. Выпучив глаза и воровато оглянувшись на дверь комнаты, прошептала восхищенно, с легким присвистом на выдохе: – Ты что! Это же замечательная гадалка! И никакая она не Матильда, ее Мирославой зовут… Она же та самая! Которую по телевизору показывают! Ну, которая ночную передачу ведет, как ее…