Английская литература нового столетия представляет из себя странную картину. Это литература двух разных полюсов. С одной стороны-поэты высокого стиля, философы, тонкие стилисты, с другой — литература для улицы, так называемая "желтая пресса". Середины, литературы для всех — нет. Есть сонеты для избранных и Пинкертон — для улицы.

В чем успех пинкертоновщины, деликатно именуемой англичанами "detective stories"? В том, что она действует на низменные чувства, на те остатки зверя, которые еще остались в человеке.

Откуда зародилась она?

Англия — классическая страна преступлении, поэтому "detective stories" в первоначальном смысле — осколки жизни.

Несмотря на продолжительное и самое близкое знакомство со мной, Шерлок Холмс никогда не говорил мне ни о родных своих, ни о своем детстве. Я начинал уже приходить к тому заключению, что он — круглый сирота и не имеет никого родных, как вдруг в один прекрасный день он, к великому удивлению моему, заговорил о своем брате.

Это было летом после вечернего чая; разговор наш велся как— то несвязно, перебегая скачками с одного предмета на другой, останавливаясь то на клубах, то на причинах, вследствие которых эклиптика изменила свое направление, пока не остановился, наконец, на вопросе об атавизме и наследственных наклонностях.

— На основании чего считаете вы дарования свои наследственными? — спросил я.

— На основании того, что дарования эти развиты и у брата моего Майкрофта, даже в большей еще степени, нежели у меня.

Это было новостью для меня. Неужели в Англии существовал еще один человек с такими поразительными способностями, о котором ни общество, ни полиция ничего не слышали? Я предложил ему этот вопрос и выразил свое мнение, что только излишняя скромность заставляет его признать превосходство своего брата. Холмс засмеялся в ответ на мои слова.